Через двадцать лет

– Хоть с чем-то разобрались и познакомились. Ну ладно, Дэниел, поднимаемся на счёт «три» и потихоньку двигаем отсюда, - скомандовал Алекс…

…Молодые «Любители истории», с шумом и топотом нагрянувшие в репетиционный зал, обнаружили босса и Тимоти в компании незнакомого парня странной, но примечательной наружности. К счастью, до свободного дивана троице доползти удалось, а потому труппа, расслабленно листая копии сценария, не начала суетиться и хлопотать. Периодические любопытные поглядывания сочетались с наполнившим воздух запахом сигарет. Алекс, опасаясь, как бы табачная вонь не привела к новым неожиданностям, предложил Стронгу занять «студентов» повтором Гекторского семинара в другом конце комнаты. Сделано это было очень вовремя – на пороге как раз показалась Гертруда, нёсшая угощение: вазочку печенек и здоровенную белую кружку с логотипом театра. Горячие напитки в таких отпускали исключительно своим.

– Спасибо, - Дэниел, сидевший на диване, смущённо и настороженно поблагодарил актрису, которую, несомненно, тоже узнал. Затем инстинкты прорвались и взяли верх: сунув в рот сразу две печеньки – мягких, сладких, украшенных джемовыми цветочками – парень сделал большой глоток шоколада, обжигаясь, быстро жуя и блаженно жмурясь. Алекс, наблюдавший всю картину, понял, что Тим не ошибся – за такую правдоподобность рукоплескал бы и Станиславский.

– Не торопись, никто не подгоняет и не отнимает. Как ты сумел довести себя? – в Герти взыграл типичный для любой женщины материнский инстинкт.
– Выглядишь вроде респектабельно, хотя и… легкомысленно.

«Это она мягко сказала», - добавил про себя режиссёр. Дэниел, вцепившись в кружку обеими руками, искоса поглядел на мисс Вудс.

– Мне немного не повезло, - ответил он с набитым ртом, - пришлось срочно искать работу.

– Насколько «немного»? – сразу уточнил Александр. Сейчас, в спокойной и относительно нормальной обстановке, когда они сидели на диване, а сигареты и интервью были посланы к чёрту, детали привлекли больше внимания. Свалившийся в буквальном смысле на главрежа, Дэниел выглядел не просто молодо, а очень-очень молодо. А ещё устало, замучено и, не смотря на угощение, по-прежнему настороженно. Словно театральная элита Эйвери-маунтин, предоставив шанс утолить голод, позднее непременно выгонит вон. А может, он и правда так думал, шанс ловя, но помня, что о костюмерной и других вариантах работы ничего конкретного не сообщалось.

– Меня из дома выставили, однако это всё – ерунда. Мистер Гаррет, вы сказали, что…

– Так, подожди, - встряла Герти, округлив глаза из-под чёлки, - выставили из дома?!

Молодёжь, обосновавшаяся неподалёку, оглянулась на диван, машинально бормоча реплики. Женщина дала им отмашку не тормозить. Дэниел, краснея, опустил голову.

– Я с предками поругался. Отец выгнал за бегство из Медицинского университета в середине года. Сказал, что могу вернуться, если продолжу обучение.

Наверное, еда и тепло, преодолевая настороженность, отключали в нём внутренние заслоны. Продолжая жевать, парень бросал быстрые взгляды на оживлённую труппу и людей по обе стороны от себя.

– А мать? – поинтересовалась Гертруда.
– Как твоя мать допустила? Как родители вообще могли выгнать тебя без вещей в мороз?!

– Маму никто не спрашивал, - пожал плечами Дэн, постепенно разомлевая, и становясь откровенным, - на той неделе, когда это случилось, было тепло. У меня имелось немного наличных, телефон и куча идей… Первое и второе вынули на вокзале, жалко.

– И ты решил замёрзнуть, лишь бы не возвращаться домой? – подытожил Алекс.
– Парень, ты точно не медик, ты – идиот!

Гертруда деликатно улыбнулась. Дэниел, нахохлившись, обиженно стрельнул своими огромными глазищами.

– Я хочу работать в театре, а не быть врачом. Очень хочу.

– Ещё и ребёнок, к тому же, - фыркнул режиссёр, - одно сплошное «хочу»… Что с тобой делать-то?

Мисс Вудс, сидевшая слева от парня, задумалась, грызя отманикюренный ноготок. Дэниел вновь пожал плечами, переводя отчаянно-решительный взгляд с одного театрала на другого, намереваясь просить о работе и помощи до последнего. Мальчишка… Глупый и непомерно гордый! Обошедший театры пешком. Истощённый. Александр, чьё раздражение успело смениться стыдом, на сей раз испытал жалость и обречённо потёр переносицу, как всегда делал в критические моменты.

Доберманом оно не ограничилось. В это Рождество – мужчина осознал с предельной ясностью - «засада» превзошла любые ожидания…

Примечание к части [1] Оксбридж – термин, обозначающий старейшие в Великобритании университеты Оксфорда и Кембриджа.

[2] «Любители истории» - популярная английская пьеса Алана Беннетта, написанная в 2004 году.

[3] «Зимняя сказка» - одна из поздних пьес Уильяма Шекспира.

[4] Комедия Ноэля Коуарда, написанная в 1924 году.

[5] Театр в Лондоне.

[6] Пьеса А. П. Чехова 1896 года.

Глава 2. Две мечты

(Восемь лет спустя.)

– Дамы и господа, прошу минуточку внимания!

Усечённый, по случаю праздника, состав редакции замер с бокалами в руках, вдыхая аромат шампанского и шоколада.

– Как вы знаете, год выдался непростым, но перспективным: в разделе домашнего интерьера появились новые головы с новыми идеями, азарт конкурентов спал, в конце концов, позволяя нам окончательно утвердиться на рынке. Кроме того, по данным Интернет-голосования, семьдесят три процента читательниц одобрили идею переработки оформления журнала – а значит, в следующий год «Лэдис Тайм» шагнёт с обновлённым, улучшенным «лицом». Перемены, сами видите, приятные и долгожданные…

– Вы забыли упомянуть лифт, шеф, - подал голос кто-то у прозрачных дверей.

– Я знаю, Хоуп, не портите настрой, - Эдгар Локвуд, главный редактор, вещавший перед подчинёнными, нахмурился, но затем улыбнулся, шутливо грозя пальцем в сторону перебившего, - вообще-то, Мэтью, ваша правда. Недавно отремонтированный лифт для верхнего этажа – посильнее любых обложек.

Собравшиеся довольно рассмеялись, кивая друг другу.

– Я не закончил, дети мои, - продолжил Локвуд, - если быть до конца откровенным, вам свойственно временами делать большие глупости в работе. А мне, на правах старшего, свойственно быть вредной задницей, как вижу, что вы натворили…

Смех усилился.

– Однако сегодня, в канун Рождества, праздничный номер уже лежит в магазинах и киосках, поэтому предлагаю забыть взаимные обиды – по крайней мере, до первого совещания. Какие бы трудности ни встречались в работе, популярностью журнал обязан каждому из присутствующих. За нас, за «Лэдис Тайм», за успех! С Рождеством!