Через двадцать лет

* * *

С раннего детства Эрика знала, что в жизни нужно иметь чёткие цели и приоритеты. И всего добиваться самой. Никто бы точно не сказал, в какой момент ребёнок понял эту простую, но хитрую истину, факт, однако, оставался фактом. Девочка росла смышлёной, серьёзной, «себе на уме», как принято выражаться. Луиза Шоу, её мать, тогда ещё не вышедшая замуж, поощряла дочь и не зажимала круг интересов. Вероятно, работа учительницей начальных классов и постоянный контакт с чужими детьми помогли женщине найти правильную линию поведения. Маленькие мечты, секреты и надежды требовалось бережно взращивать, а не срезать под корень.

Мечты у Эрики были, из глобальных – сразу две. Но для их достижения следовало прежде найти подходящее занятие и трудиться. Так получилось, что один из самых сильных своих талантов девочка выявила благодаря матери и постоянной помощи по дому.

Кулинария.

Это не было внезапным откровением, ниспосланным на голову с двумя светлыми косичками. Это стало любопытным ненавязчивым экспериментом длинной в долгие годы, когда поначалу варварски кромсаешь помидоры, обляпываясь мякотью, а позднее аккуратно помешиваешь соус и радуешься покупке исключительно свежего масла. Почему кулинария, зачем оно нужно и кто вообще надоумил – такие или почти такие вопросы Эрика слышала, начиная со старших классов, когда нормальные люди шарахались от плиты и посуды, спихивая готовку на других. Она не шарахалась, к вопросам привыкла и научилась отвечать на них. Глубоко в подсознании закладывался фундамент жизненной философии, велевшей делать то, что получается. Почему нет?

В университете талант развился, нуждаясь в подпитке и информации. Уже тогда Эрика собирала рецепты, существуя обособленно и не пытаясь никого обратить в свою веру. Бесполезно было объяснять однокурсникам, как распаляются самоуважение и здоровый интерес, когда кропотливый труд порождает что-нибудь изысканное и вкусное. Студенты и не пытались узнать – практически никогда. Некоторые крутили пальцем у виска, другие, всё же пересиливая комплексы, просили совета. Кому-то стало не по себе после первой пары мини-лекций, кто-то здорово расширил кругозор и обрёл новые навыки. Чьи-то вечеринки запомнились именно благодаря её, Эрики, стряпне. В любом случае, девушка чувствовала себя властелином целого маленького мирка и радовалась, если другим от него была польза. Она твёрдо решила, что жизненная философия предлагает мудрые вещи – дальнейшую судьбу и талант надо связывать. А если повезёт, то и второй туда приплетать.

Сочинительство.

В школе Эрике неплохо давались эссе на свободные и не очень темы. Вопросы литературы и истории, коллективные дискуссии с множеством точек зрения, доклады о президентах и реформах – всё требовало времени, подготовки и, так или иначе, от кулинарии отвлекало. Разные материалы, разные задания, разные учителя, с коими нужно было поладить. А ещё маленькие литературные зарисовки – для себя. Иногда не маленькие. Иногда удачные и даваемые окружающим на ознакомление. Девушка рано сообразила, что неплохо управляется, не исключено, что именно за счёт своей обособленности. Возможно, по той же причине первая несчастная влюблённость, замена прозы стихами и горькие слёзы-покаяния перед матерью обошли Эрику стороной. А возможно, опять помогла жизненная философия, ограждавшая от глупостей. Тем более, Луиза в какой-то момент сама увлеклась, влюбилась и вышла замуж.

Да-да, она вышла замуж. Так в жизни Эрики появился отчим – Джеральд Рубинштейн, новая фамилия, на которой люди частенько спотыкались, и новые понятия семейных порядков.

Джеральд был человеком простым, работал в крупной фирме и о талантах имел представление смутное. По его мнению, карьера требовала исключительно труда, а не специфических предрасположенностей. К падчерице мужчина отнёсся хорошо, занявшись воспитанием тогда ещё подростка. Правда, делал он это бессистемно, как-то очень по-своему, что нередко ставило Эрику в тупик:

Ей не разрешалось курить лёгкие дамские сигареты, потому что они – дрянь, зато брать у отчима дорогие и, к слову, удушающе-тяжёлые – сколько угодно.

Она могла носить короткие юбки в школе, но на свидание следовало отправляться в джинсах или брюках.

Ей не стоило заниматься сочинительством смешных непонятных рассказиков, ибо ерунда. А вот подумать о том, чтобы однажды написать книгу по кулинарии – непременно-обязательно. Или вовсе пойти учиться на повара.

И, разумеется, лучше бы ей, Эрике готовить свой любимый бразильский коктейль из авокадо с молоком в отсутствие отчима, так как последний на дух не переносит оба компонента. С детства.

Пунктов было ещё много, в одних девушке удавалось разобраться самостоятельно, другие вызывали здоровое недоумение. Луиза порой легко соглашалась с мужем, а порой нет. Зато в вопросе сочинительства она целиком и полностью поддержала сторону дочери, сказав, что нельзя отказываться от идей и мечтаний, а разобраться, что писать и где работать, Эрика всегда успеет.

Тут, конечно, супруги имели разные точки зрения.

Эрика в некотором роде была благодарна Джеральду, взвалившему на себя ответственность за чужого ребёнка и неизвестно кем начатую судьбу. Он проявил интерес – своеобразный, но всё-таки. Он не выказал недовольства и не порицал Луизу за сомнительное прошлое. Он вёл себя почти как идеальный родной отец. Девушка ценила такую удачу, потихоньку начав осознавать своё везение. В знак признательности она готовила отчиму его любимую говяжью вырезку, традиционно обжаренную в муке, чтобы сок не вытекал.

А потом мечты, глобальные и не очень, на время запрятались подальше – пристрастие к авокадо внезапно получило идеальное применение.

Всё началось с Джорджии, соседки Рубинштейнов, - особы столь же милой, сколь и навязчивой. Образу типичной одинокой американки соответствовала жизнь без видимого круга интересов, вечера в компании телевизора и растянутые бургерами шмотки.

– Эрика, ты не могла бы оказать мне профессиональную помощь? – как-то раз начала Джорджия, отловив девушку.
– Я очень хочу приготовить пиццу самостоятельно, мнение знающего человека не будет лишним.

– Знающего? – Эрика, чьи стремления пребывали пока на уровне хобби, а не карьеры, пожала плечами.
– Можно рискнуть, конечно. Однако я не уверена, что мои знания выдающиеся…

– Ах, спасибо-спасибо, ты просто душечка! Значит, сегодня вечером?

– Ммм…

– А завтра?

– Ну, в принципе…

– Тогда договорились. Завтра, в семь, я буду ждать! – не вслушиваясь особо в ответ, если таковой имелся, Джорджия чмокнула девушку пахнущими сладкой жвачкой губами. А затем проворно скрылась за дверью своей квартиры.

Вся короткая сцена имела место у мусоропровода, куда Эрика не успела засунуть большой пластиковый пакет. Гадая, что сейчас такое было, и почему Джо Морвин, при её наплевательском отношении, пожелала наконец-то качественной еды, девушка решила, что проще согласиться и узнать по факту. Она не задалась вопросом, какая причина напомнила соседке о «восхитительном маленьком мирке», а не о проверенных книгах или Интернете. В конце концов, Джорджия вела себя мило, всё в жизни хоть раз меняется. И с помогающего не убудет.