Чёрная Дочь

Никодим, вглядываясь в изображение на планшете, полученное с дронов Габ, нахмурился.

— Собор — это проход к Ксаар’Тулу? — переспросил он.

— Именно так, — подтвердила Габ с экрана. — Но собор защищен мощным заклинанием, которое не так-то просто снять. Я вижу там сложную систему защиты, основанную на анунакском плетении. Снять ее, пожертвовав собой, не получится. Нужно что-то более тонкое.

— Что ты предлагаешь? — спросил Никодим.

— А что, феям нравится музыка, — ответила Габ. — И старинные сказания. Мне кажется, ты сможешь.

Никодим задумался.

— Фейская песнь… Это может сработать. Но я никогда не пел фейские песни сам. Только вместе — Никодим осекся.

— Не волнуйся, — ответила Габ. — Я закачала тебе в планшет несколько фейских мелодий. Выбери ту, которая тебе больше нравится, и начинай петь. Главное — петь от души. Как Лиза.

Вспомнив, как Лиза Вторая самозабвенно пела, Никодим, немного поколебавшись, выбрал одну из мелодий и, сделав глубокий вдох, начал петь. Его голос, обычно грубоватый, вдруг стал мягким и мелодичным. Он пел о любви и красоте, о свете и надежде, о весне и возрождении. Фейская музыка лилась, осветляя воду и заставляя растения подниматься кверху. Даже злое волшебство анунаков, пронизывающее насквозь весь змеиный мир, отступило.

Фурии, удивленные пением Никодима, затихли и начали слушать. Их змеиные глаза заблестели, а лица смягчились. Казалось, что даже сами воды затопленного города замерли, зачарованные фейской песней. Летающие твари расселись на ветках и неумело каркали, словно подпевая. Мелодия становилась все громче и громче, а голос Никодима звучал все увереннее и увереннее. Он пел не для Габ, не для фурий, а для себя. Он пел о том, что чувствовал, о том, что ценил, о том, во что верил. Что ни говори, своя шкура ценнее всего.

Внезапно две фурии, стоявшие рядом с Никодимом, вскрикнули от боли и начали рассыпаться в прах. Их тела обратились в пепел, а на их месте остались лишь небольшие кучки внутри шлемов. Заклинание пало. Проход в собор был открыт. Никодим, закончив петь, замолчал и уставился на пепел, чувствуя себя опустошенным.

— Опять? Что это было? — спросил он, его голос дрожал.

— Они пожертвовали собой, чтобы открыть нам проход, — ответила Габ с экрана. — Они знали, что так будет. Но они все равно это сделали. Можно и привыкнуть.

— Опять они… мертвы? — спросил Никодим, не веря своим ушам. — Он стал… циничным?

— Нет, — наконец ответила Габ. — Я думала, ты знаешь. У нас, змей, нет души. Но у них есть. Их сознание сохраняется в шлеме, который они носят. Я смогу вырастить для них новые тела. Но сейчас главное — пройти внутрь. У нас нет времени на траур.

Никодим посмотрел на Фурий.

— Вы… знали об этом?

— Нам все равно — ответила одна из Фурий. — Мы знали, что можем погибнуть. Но мы готовы к этому. Мы солдаты. Мы должны выполнить свой долг.

Никодим покачал головой.

— Опять это… Я не понимаю. Как вы можете быть такими хладнокровными?

— Мы не хладнокровные, — ответила фурия. — Мы просто реалисты. Мы понимаем, что война — это смерть. Но мы также понимаем, что за мир нужно бороться.

Никодим замолчал. Он не знал, что сказать. Он чувствовал себя ничтожным перед этими созданиями. Никодим отпил рома.

— Идем дальше, — сказала одна из фурий. — Нам пора идти.

Фурии начали вылезать из лодок и двигаться к собору. Никодим последовал за ними, чувствуя себя опустошенным и растерянным.

— Что ты так загрустил, командир? — подбодрила серая. — Это война, а на войне как на войне. Кто не рискует, тот не пьет шампанское!

— Я пью ром. Шампанское в затопленном городе — сомнительное удовольствие, — пробурчал Никодим, но в голосе его уже звучала искорка надежды.

— Все еще впереди, — улыбнулась фурия. — Вот победим Ксаар’Тула, тогда и отпразднуем как следует. Я даже знаю один неплохой бар в столице Барбака.”

— Ого, вас отпускают?

— Габ — фурия посмотрела Никодиму прямо в глаза — она не такая. Она нас ценит. Мы созданы для войны, да. Но и развлечения мы любим.

Подмигнув Никодиму, Фурия скрылась в темном проеме в стене собора. Другие последовали за ней. Никодим, собравшись с духом, направился следом. Впереди их ждал безумный демон и копия Айсен. И даже так, стоит победить его, а копию спасти.

Ай: сен

В то время как Никодим и его отряд Фурий пробирались сквозь затопленный город, настоящая Айсен находилась в совершенно ином месте — в измерении теней, месте зыбком и непостоянном, где реальность переплеталась с иллюзиями. Там, в окружении клубящихся теней и призрачных силуэтов, ее обучал смежник Алис — создание, которое любому сложно было описать словами. Представьте себе огромного белого кота с пронзительными голубыми глазами, с шестью лапами, перепончатыми крыльями и тонкими, изящными щупальцами, покачивающимися в воздухе. Впрочем, образ Алиса все время менялся. не имея четких границ. Жидкий — так его называл гингин, когда Айсен с Видом охотились за телевизором.

— Черная Дочь, — произнес Алис своим бархатным голосом, который, казалось, проникал прямо в сознание Айсен. — Пришло время познать свою истинную силу. Пришло время научиться управлять тенью. теперь я могу обучать тебя.

Айсен, все еще немного испуганная своим новым окружением, посмотрела на Смежника.

— Черная Дочь? Что это значит?

— Это твое имя, Айсен, — ответил Алис. — Имя, данное тебе твоей матерью. Имя, которое говорит о твоей истинной сущности.

— Но моя мать назвала меня Айсен, — возразила девушка. — А не Черной Дочерью.

— Айсен — это лишь имя, данное тебе в мире смертных, — ответил Алис. — И дал его тебе отец, если что. Черная Дочь — это то, кем ты являешься на самом деле. Ты — повелительница теней, хозяйка мрака, дитя ночи.

— Я… повелительница теней? — переспросила Айсен, вспоминая, как могла формировать из тени собак на старом заводе.

— Именно так, — ответил Алис. — Твоя сила безгранична. Ты уже знаешь, что можешь управлять тенями, создавать из них все, что захочешь. Ты можешь быть тенью, можешь сливаться с ней, можешь использовать ее для защиты и нападения.