Черная Принцесса: История Розы. Часть 1
Шрифт:
– …Полгода прошло, а все как было, так и осталось… Запретный плод все так же и до одури сладок, м? Пусть уже другой… Но и как обычно: «не-е для тебя…». Как бывает-то, однако… Надеются все, надеются на лучшее… и в свое время… а тут вдруг… на вам!.. и вернулось же худшее… так еще и чтобы все только испортить раньше него…
– Раньше… – покривлялся парень и горько фыркнул. Но и не от самой эмоции, а скорее и от той самой горечи – горечи тухлой и влажной земли. Двойного же древесного удара: выжженного мокрого и сухого. Как и кислоты же вина. Осевших вдруг в гортани до невозможности гадким осадком. – Время-то как раз таки пришло! Пора бы уже… и мне… лично выступить… да тем же самым Данко – осветить, так сказать, путь… и не видящим же до сих пор ни черта… как и демоницы же… в темноте… ее-твоей души!
– Не тебе это решать! И не мне же тебе об этом говорить… Все-то ты знаешь. Все такой же рисковый… но и недальновидный. А насчет Данко… Своим, что ли, сердцем? – Ее резкий рывок. И он тут же скрючился, хватаясь правой рукой за левую же часть груди, накрыв ей лишь крайний след все той же невидимой руки, где тот самый же орган и находился. Но как будто и мог сдержать то, что не было видно и физически же ощутимо, тем более и внутри – как цепляться и держаться же буквально за воздух. Но и что было как раз таки ощутимо
– Но… и не твоим же! Если оно… у тебя еще есть… конечно… – прошептал рыжий. Не столько еще и чувствуя, сколько уже и именно же ощущая, как начали тлеть концы его волос, как течет лоб и как сердце же просится наружу, выдавливаясь изнутри, готовое уже и пройти сквозь ребра как через мясорубку, чтобы только больше не мучиться и не мучить же собой его, – …и было… хоть когда…
Вновь резкий, но уже и подлет от пола и он влетает в стену рядом с камином. А Роза спокойно садится на кресло перед ним, сжимая кисти рук в кулаки перед собой, водружая же их локтями на свои колени, и тут же утыкается в них подбородком.
И все бы ведь ничего. Спортивный костюм и кроссовки. Убранные волосы. Занимается спортом. Поддерживает неплохую форму для своих веков. Это видно. Но ведь как и то, что это была необычная пробежка. Хотя бы и судя же по тем же все сережкам, что и никак не мешали же при беге. В отличие же все от тех же волос. И пусть же это не такой спорт, как волейбол или баскетбол к примеру, где бы ей их вместе с мочками, а там и самими же ушами просто выдрали. Но и все-таки же: спорт. Где она побоялась за волосы, как и за обычную одежду, но зато не побоялась за косметику и украшения. Совершенно же продуманная и обдуманная пробежка. Обоснованная и завлекающая. И не столько же из-за самого спорта. Сколько и не из-за красоты. Скорее же, как обычно, совмещая приятное с полезным. И со своими же видами. Целью. И всеми же средствами. Будто бы и хоть когда-то и где-то, с кем-то способными оправдать ее. Способными и сделавшими же это – в ее же опять-таки случае, к примеру. Что понял, как и узнал, но и только уже знатно позже сам Влад – сначала успокоившись и зацепившись нюхом, а после поймав целиком и глазами ее уголки же губ. Что были и куда темнее, но и не от тени, и багровее, чем та же все ее розовая помада. И ведь ни черная тушь, ни бордовые тени с черной подводкой не мешались с ней – она не потела и не плакала. А если же и дождь вдруг внес свою лепту и что и подпортил, то – то уже высохло или стерто. Как и в случае все с тем же костюмом и кроссовками. Значит, не ее. Но и не чужое. Другое. Да. Но отчего-то же и такое знакомое. Близкое. Будто и недавно, совсем ведь недавно что-то похожее он поймал напоследок и от Софии. Ментально же и по заданию – ее заданию! Всего, конечно же, не рассмотрел – не успел. Под конец же их беседы уже было. Но причину вызова помнил. И даже ей подсказал. Как и помнил парфюм, будто бы и энергию, что буквально же и въелся не только в кожу, но и саму кровь от столь частого использования. И по которому если нельзя было определить, а даже скорее именно же потерять средь других, то как минимум же выследить и вычленить. Слишком ведь редко, оттого что и резко используемые да еще и в смешении, хоть и все же еще не взбалтывая ноты зеленого яблока с апельсином и в одно. Как и в одном.
Темноволосая же сразу же заметила его напряженно-внимательный взгляд на себе, но и не придала этому никакого значения, как и никак же особо не отреагировала на такое конкретное же если и не сталкерство, то палево с его стороны, только лишь сомкнула губы в тугую полоску и сузила в неприязни глаза.
– Никак не угомонишься, да? – Усмехнулся Влад и тут же скривился, сдержанно простонав как только откинулся назад и коснулся же затылком стены, только сейчас же почувствовав саднящую боль от пробитой головы. И сразу же направил внутренне и только же в это конкретное место поток своей энергии, не трогая же в этот раз только «тату», чрезмерно же более не тратя и так почти что уже скудный их запас, истратившийся же ранее и куда больше на запал, начиная потихоньку залечиваться. И смотря же глубокими черными глазами с белыми же кольцами по краям прямо в глаза же Розы напротив. Которая опять-таки и бровью-то особо не повела – не только и на его «пугалку», что еще ведь и не выросла, но и на его самодеятельность, хоть и без ее же разрешения. Но и без вмешательства, надо сказать, как и противодействия. Позволила же, так и быть, сделать это. Отчего и нет? Вечная игрушка! Ее ломаешь. Она же, еще и сама же чинясь, спустя время снова как новенькая. И снова же готова для игры. – И почему бы вот их так не истязать, как ты делаешь это с ней? Да. Пусть же хоть где-то мне не будет стыдно за то, что мне плевать на них и не плевать же на себя, ведь мне и не плевать на нее, в таком случае. Да и ты ведь не убила бы их – все из и по тому же, опять же. Что? Так весело бить битого и почти что… труп? Наверняка же поддается и не отвечает… Не залечивается и не лечится… Твою же мать, Роза! Как ты все еще не поймешь? – Сорвался вдруг он, ударив ладонями, сжатыми в кулаки, по полу. Но и тут же как и ранее, так и в принципе же женщина никак особо не отреагировала на него. Разве что только метнула цепкий взгляд в те конкретные же места его приложения, проверив же их целостность и отменив пересчет его костей, как и зубов еще на какое-то время. – Твоя распущенность ни к чему же хорошему, как и плохому не приведет! А приведет же как раз таки – ни к чему и… наконец. Да! На-конец-то… Ведь как тебя отпустили и в прошлый раз – в этот же уже…
– Как мило и… неумело же ты переживаешь за меня! – Фыркнула темноволосая. И только теперь, казалось, прямо-таки и максимально же ожила за все же то время сидения в одном положении и на одном же месте, не только и когда же ее ровно выщипанная и покрашенная черной краской правая бровь взметнулась вверх по прямому и без единой морщинки лбу, но и когда же она сама и всем же телом двинулась ближе к нему. В то же время же как просто темная, его и левая – опустилась и исказила же все его лицо на манер: «Серьезно? Я не об этом вообще говорил». – Или умело и… за нее? Хотя… Какая разница, да! Мы же обе этого не стоим… Обе же недостойны! Да ты и сам же это прекрасно знаешь. Ну а если вдруг и что-то же нет, то вскорости… и поймешь. А насчет этого… – тут же она спокойно подтерла кончиком большого правого пальца уголки губ и выставила его перед собой и им, чтобы и он смог увидеть на нем слегка розовые, но между тем и темно-красные разводы не только помады, – …что поделать! Ну вот нравится мне загонять и пить их именно так – еще на адреналине и… вспарывая же напряженную кожу. С хлопком! Как открывать-откручивать же крышку от новой бутылки гранатового сока… или вынимать пробку и из… виноградного вина. Ведь и только там же и с ними хоть в чем-то же ты был не прав, да, действительно: «бить битого и… труп». А без это же… та-а-ак скучно. Не бегать… Не давая же тем самым им и понять, что им некуда бежать. Негде и спрятаться… И что я же их везде настигну… А после… Не исполнять и не настигать… Ну тухло же! – И развернув вновь кисть уже только к себе, начала слизывать все капельки языком, сладко и сытно причмокивая губами. – Да и не мне же тебе это все и рассказывать, правда? А Софа, как ты уже наверняка и хоть что-то же понял, не труп… Да и ты же ее сам видел! Подает же еще голос… знаешь… периодически. И не только же со стоном и… боли… Вместо и того же, чтобы уже полностью отдаться, не сопротивляться и упасть же сразу и замертво, как подобает все тому же опоссуму… и перед хищником, который ведь его – что так, что этак же сожрет… Но куда
же нам и без этого – концерта одного актера и… все для него же самого? Перед тем же, как я же дам свой и… для себя. Лишь немного же, совсем чуть-чуть смилостивившись… но и не ради же все еще имеющейся у нее под кожей несгибаемой неваляшки… а ради опять-таки ее и надкожного понимания и принятия, что это все бесполезно и бессмысленно… ведь и имеется же еще лишь для того, чтобы она же с концами лапки не сложила и ласты же не склеила… да и не издохла же совсем! Без недогиба с моей стороны, как и перебора-перегиба же с ее, в рамках же все еще свободы и приличия – чтоб самой же мне излишне не расслабляться и ей же не лезть лишний раз и куда больше же на рожон… В отличие же все от тебя! Даже не думай ей что-либо ляпнуть из этого да и в принципе, ты понял?– Если ты о ее задании, то уже…
– Ой, прекрати!.. – Рассмеялась женщина, прерывая чуть ли не победоносно-горделивую за себя речь парня, и вызывая же тем самым его смятение и немой вопрос. Да и сразу же два. Ведь кончик его языка обдало как никогда и не у нее слишком уж приторным, сладким и даже переслащенным белым виноградом. Словно и самими же гранулами сахара и лишь со вкусом же ягод. При том же, что он ничем же еще пока не обжигался, чтобы и так залечиваться. Но и, видимо же, вот-вот мог. Из-за чего уже даже и напрягся, готовый ко всему, после и такой-то внезапной помощи врага, а уж и тем более его лжи, ведь и она была для поддержания и все еще жизни в игрушке. – Итог задания не зависит от знания же о нем, тебе ли это не знать… Да и если б было все так просто… И остановить, как и наоборот заставить их что-либо сказать, как и сделать можно было бы лишь произнеся «суицид» или «суицидник»… как и в нашем же конкретном случае… Мы бы так хорошо и свободно… припеваючи… зажили! И пусть же и не со всеми… Но факт есть факт! Да и я же все же ее куратор… Мне по долгу службы положено, скажем так, перепроверять данные перед тем, как доверить их ей… Но и ведь не более!..
– Договаривай уж… и давай без напускного… «… как и не менее», – сощурился рыжий, возвращая себе же вновь и почти что свой цвет глаз, ведь и взглянув же на нее еще из-под темных бровей, дав же ему тем самым стать и с примесью же коричневого и настолько, что и сделал же скорее сам коричневый и лишь с примесью же янтарного. И как ни иронично темнее же, чем и при обращении – ведь и без всяких же колец на этот раз. – Зачем ведь еще перепроверять и перед ее же самым исполнением, чтобы потом же и еще раз, но уже и просто проверить и за ней, и только же после всего этого отправлять? Дважды! Ты так себе не доверяешь или?.. – Гнетущее молчание, повисшее в комнате затем, на мгновение же почти что и заставило Влада нервно задергать глазом: сначала одним, потом и другим. И почти что и приблизило же к тому, чтобы и начать уже стучать ногами. И не только же потому, что так и не успел реализовать этого ранее. Ведь и опять-таки, не совсем и ранее. И как никогда же иронично – уже дважды же и за день! И в одном же почти и том же – в правде. Но вот только если там и та пусть и под конец и не на словах, но и все-таки же созналась – дала же знать, хоть и минимально и что лишь что-то не так. То вот с этой и тут! Мне же и крышу сорвет быстрее, чем она хоть как-то проявит и спалит же себя, так же во всяком случае думал он. И пока же все больше и дальше, глубже проваливался в трясину ее глаз, полностью почти что уже и поглотивших зрачки. Давясь же уже сыростью и плесенью, почти что и чихая пылью, заглатывая же эту жижу комьями грязи с травой. Почти же что уже и будучи же готовым коснуться дна там, где его и в принципе-то быть не должно, но и вовремя же понял вдруг и в моменте, что это вовсе и не дно. Это зрачок. Два черных зрачка! Что и вдруг же как никогда стремительно начали увеличиваться в размерах. Будто и чтобы только вытолкать же его наружу и поверхность – лишь больше ничего не увидел и не узнал. Ведь она сглотнула. Разжижая и распределяя же тем самым окончательно и все же капли крови по составу – и все же в энергетический центр! Сглотнула. Конечно. Ее ведь накрыли сытость и удовлетворение. Эйфория! Да и так, что уже же и он и вновь не смог сдержать улыбки от своих же все и как ни посмотри, а все же и правильных умозаключений. Бьющих же наповал ее возраст и вот-вот начавшуюся бы, если бы и все было по людским меркам, менопаузу. – Ей!.. Настолько крутая, что не доверяешь ей ее же выбор стороны? Тебе не кажется, что ты слишком много на себя взяла в своем долге службе, и я напомню, исправительных работ?! Работ-над-ошибками, учитель! И, да, конечно, я все прекрасно понимаю… У вас свой взгляд на образование, обучение и… все дела. Свои и средства в достижении поставленных целей… Но смысл их не в повторении самих ошибок, а как раз таки и правил на недопущение повторения их! Серьезно? В одну и ту же реку? Так еще же и право голоса отбираешь, своим заменяя… Ты хоть знаешь, что с тобой Сергей сделает? А Совет?!.. Второй шанс они ей дали… Логично! Чтобы она же дважды и проверяла… Извиняюсь! Перепроверяла. И ты! Ударила раз… Дала оживить. Ударила два… Добила. Охиренный морской бой! А где же трех и четырехпалубные фрегаты?
– Как мы заговорили!.. – Осклабилась Роза и медленно покачала головой, в том же ритме еще и аплодируя. – Ой… Алешка, ты… Алешка! Герой… Богатырь!.. Давай с тобой договоримся, Алешка… вот как только Добрыня все проссыт и Илья же ни на что вернется… ты же хотя бы, не будучи же жидом, как и еще же вслед за ними, отправишь весточку с гонцом… с поля-то ратного… да и для ворога, супостата окаянного… что эдак пробил-таки ему час… – и для еще большего же вида, как и картины интересующейся временем закатала левый рукав кофты до середины же предплечья, демонстрируя тем самым и ближе не только свое черно-белое тонкое керамическое кольцо в сплетении двух обручей, как символа вечности и с гравировками же сзади белого: Роза и черного: Сергей на безымянном, но и черные механические круглые часы с таким же, но и тканевым ремнем с черной же нитяной прошивкой их, с таким же по цвету циферблатом и фианитами же вместо цифр под такими же все стрелками, – …отведать силушки-то богатырской!
– Так вот из-за кого… Стоп! Что? Что ты?!.. – Не сразу хоть и сообразив, но и все-таки же затем среагировав, как и подскочив же к ней, Влад и уже же сам ее за шею над полом поднял своей и пусть одной и правой, но зато и как никогда же настоящей рукой, мелко встряхнув. – Что ты с ними сделала?! Отвечай сейчас же!
– С ними? – Прошипела темноволосая и со всей же силы ударила его по лицу своим, опадая тут же обратно на кресло и подтирая же нос все еще левой рукой, но уже и со слегка же вытянутым и натянутым на кисть рукавом. Под его же рычание и крик о разбитом носе. – Не плачь только… Ты больше моей кровушки попил! Равно… как и вы же все. И вместе же взятые… Пора возвращать. И с процентами! Кстати… Могу ведь взять и… молчанием… пока. Да… Пока же мне этого будет вполне и достаточно…