Черная вдова

– Этого человека я знаю...

– Кто он?
– задал вопрос следователь.

– Звать Глеб, а фамилия, если не ошибаюсь, Ярцев, - ответил Жоголь. Познакомились мы с ним этим летом. На даче Решилина.

– Откуда он? Чем занимался?
– продолжал допрос Чикуров.

– Ярцев, насколько я помню, не москвич. Из Средневолжска. Представился как историк.
– Жоголь помолчал, будто припоминая что-то.
– Да, точно, он учился в аспирантуре Сред-неволжского университета.

– В Южноморске вы с ним встречались?

– Пару раз, совершенно случайно. На пляже, в ресторане...

Больше никакими сведениями о Ярцеве Жоголь не располагал.

Игорь Андреевич завершил допрос.

– Ну и осторожен!
– сказал он, когда обменивался с Огородниковым впечатлениями.
– Что твоя лиса!

– Намучился я с ним изрядно, - признался Василий Лукич.
– Сегодня вот наблюдал за Жоголем и лишний раз убедился, что знает он куда больше, чем говорит.

– У меня тоже такое же ощущение, - согласно кивнул Чикуров.
– Но в любом случае я доволен: наконец-то установили личность последнего из погибших.
– Игорь Андреевич собрал фотографии и протокол допроса.
– Ладно, Вася, не буду тебя больше задерживать, скажи только, ты ничего не почерпнул при допросе для себя?

– Вроде нет, но, возможно, что-то и всплывет. Надо бы и мне ознакомиться с твоим делом.

– Ради бога!
– откликнулся Чикуров.
– Но сегодня вряд ли получится. У меня важная встреча с интересным человеком.

– Сегодня я и сам загружен выше маковки.

– Созвонимся, - сказал Игорь Андреевич, подавая приятелю руку.

Говоря о важной встрече с интересным человеком, Чикуров имел в виду Серафима Донатовича Зерцалова, одного из крупнейших в стране знатоков ювелирного искусства, которого порекомендовал Вербиков в качестве эксперта.

– Грандиозный старик!
– сказал начальник следственной части.
– Ходячая энциклопедия!

– Известный ученый?

– Званий никаких, но авторитет больше, чем у иного академика!

Вчера вечером Игорь Андреевич позвонил Зерцалову. Услышав, что он от Вербикова и нужна консультация, Серафим Донатович пригласил следователя к себе домой. Чикуров тут же отправился в поселок Сокол, расположенный недалеко от метро такого же названия. Зерцалов жил в двухэтажном особняке. Это был невысокий, сухонький старичок с совершенно белым седым чубчиком, в очках с сильными линзами.

Разговаривали в кабинете, заставленном шкафами с книгами. Чикуров передал Зерцалову коробочку с гарнитуром, обнаруженным в разрозненном виде в сумке Рогового и дипломате Варламова. Серафим Донатович достал большое увеличительное стекло в черепаховой оправе, и весь окружающий мир перестал для него существовать. Старичок причмокивал, что-то бормотал, рассматривая изделия под лучами яркой лампы. Глаза его сверкали восторгом, он походил на ребенка, получившего наконец желанную игрушку.

– Дорогая штука?
– не выдержав, спросил Игорь Андреевич.

– Что, что?
– с трудом вернулся к действительности Зерцалов.
– При чем здесь цена?! Ну подумаешь, школу можно построить, а то и две! Дело не в этом! Не верится, что я наконец вижу эту красоту воочию!

– Вы что-нибудь знаете об этом гарнитуре?
– встрепенулся Чикуров.

– Вот что, уважаемый Игорь Андреевич, я отвечу на все ваши вопросы, но только завтра!
– взволнованно произнес старичок.
– Боюсь ошибиться... А вдруг это не он?! Вы можете оставить гарнитур у меня?

– Разумеется.

Чикуров даже не взял с Зерцалова расписку: побоялся обидеть старика. Риск, конечно: заберись к Зерцалову воры, Игорю Андреевичу не хватило бы жизни, чтобы расплатиться за гарнитур...

И вот на следующий день следователь снова позвонил в знакомый особняк. Открыла молодая женщина и, спросив, кто он, сказала:

– Дедушка вас ждет.

В кабинете Зерцалов буквально кинулся навстречу следователю.

– Ну, Игорь Андреевич, вам здорово повезло!
– теребя его руку в своих теплых сухих ладошках, торжественно произнес Зерцалов.
– Да и мне тоже. Это действительно "Кларисса"!

– Вы имеете в виду гарнитур?
– уточнил следователь, усаживаясь в кресло возле низкого столика.

– Его, конечно же его!
– закивал Серафим Донатович.
– Так он именуется в источниках и справочниках.

Зерцалов вынул из коробочки серьги и перстень:

– Сначала обратите внимание на камни. Прекрасные изумруды! Но дело даже не в них, а в резьбе... Искусство резьбы по камню называется глиптикой и уходит корнями вглубь веков, еще к египтянам и этрускам. Может, вы слыхали о знаменитой камее Гонзага?

– Да. Она вырезана на ониксе, изображает египетского царя Птолемея и его жену Арсиною.

– Прекрасно!
– заулыбался старичок.
– Вы, я вижу, подкованы.

– Читал кое-что. Кстати, и вашу книгу "Миниатюры на камне". Оторваться не мог, так интересно, - не удержался Игорь Андреевич от подхалимажа.

– Спасибо, спасибо. Хотя...
– хозяин хмыкнул, - написано весьма скучно. Но вернемся к гарнитуру. "Кларисса" изготовлена в шестнадцатом веке, в Германии. Есть указания на то, что камни обрабатывал знаменитый ювелир Лука Килиан. Это был заказ французского двора, отсюда и лилия. И пошел гарнитур гулять по свету! Не буду утомлять вас подробностями. Как всегда, в подобных историях намешано немало домыслов и легенд. В Россию "Кларисса" попала следующим образом: находясь за границей, Петр Первый приобрел украшения для своей племянницы, будущей императрицы Анны Иоанновны. Если вы знаете, Анна Иоанновна, усевшись на престол, услаждала себя разнообразными потехами. Пожалуй, последняя в ее жизни была - свадьба старика шута князя Голицына и любимой приживалки императрицы - калмычки. По случаю этого события был выстроен знаменитый Ледяной дом. На той самой потешной свадьбе Анна подарила калмычке "Клариссу". Потом гарнитур перешел к жене всесильного князя Потемкина, героя турецких войн... Менялись владельцы гарнитура, одна из следующих его хозяек - крепостная актриса графа Шереметева, любовница одного из представителей династии Демидовых. И вот наконец век нынешний. Тысяча девятьсот восемнадцатый год... Матрос Евсюков дарит "Клариссу" своей невесте Людмиле Сенаторовой, таперу синематографа "Одеон". Но до свадьбы дело не доходит: Евсюков погиб при подавлении кронштадтского мятежа. Сенаторова стала учительницей и уехала в Саратовскую губернию. В тридцать втором году, когда разразился голод, она обменяла гарнитур знаете на что?

– Нет, - ответил Чикуров.

– На полбуханки хлеба, полфунта сахара и кулек пшена! И это спасло жизнь ей и ее мужу Петру Галактионову, инженеру.

– А кто стал владельцем гарнитура?

– Повариха Зинаида Киструсова... Затем Галактионов с женой переехали в Москву. За свое изобретение инженер получил орден и большую денежную премию. Он хотел выкупить "Клариссу", но, увы, Киструсова отбыла в неизвестном направлении. Данных о ней никаких. Лишь то, что родилась в Рязанской губернии... Петр Галактионов подумал: авось гарнитур всплывет где-нибудь? Значит, надо обратиться к специалистам. Так он разыскал меня. Я провентилировал по своим каналам, но о "Клариссе" никто ничего не слышал. Тогда я решил действовать по-другому и стал искать повариху.
– Зерцалов улыбнулся.
– На некоторое время превратился в вашего брата, сыщика.

– Я следователь, - поправил ювелира Игорь Андреевич.
– Это несколько другое...

– Разве?
– удивился Серафим Донатович.
– Ну да ладно... Короче, у меня возникла мысль плясать, как говорится, от фамилии. Ведь многие из них обозначают, из какого места человек родом. Сам я с Рязанщины, из Клепиковского района, а у нас там есть большое село Киструс. Чем черт не шутит, вдруг та повариха - моя землячка? У меня как раз был отпуск, ну и махнул я в родные места. Заехал в Киструс. И действительно, повариха Зинаида оказалась тамошней. Побеседовал я с ее матерью. Точно, говорит, работала дочка поварихой в Саратовской губернии. Где, спрашиваю, сейчас обретается? На курорте. А когда вернется? Не вернется, отвечает мамаша, постоянно там проживает. Послали Зинаиду в Симферополь на отдых как передовую работницу, а она познакомилась там с местным портным, вышла замуж и осталась... Адресок, говорю, можно? А почему бы и нет? Только она теперь не Киструсова, а Сапожникова, по мужу, стало быть... Начал я расспрашивать, нет ли у Зинаиды сережек и кольца с изумрудами. Есть, отвечает. Выменяла на продукты. И точь-в-точь описала "Клариссу". Я даже домой не показался, решил по горячим следам двинуть в Крым. Но дальше Москвы не уехал...