Черная вдова

– Семь с половиной?
– присвистнул Вербицкий, беря ружье из рук хозяина.

– Копейка в копейку, - подтвердил Ярцев.
– Уверяю тебя.

– Девятый калибр, - сказал Николай Николаевич, рассматривая ружье. Думаешь, подстрелим кабанчика?

– Или лося, - подтвердил Ярцев.
– Попадаются частенько. Еще хочу прихватить вот это.
– Он взял плоский футляр из кожзаменителя, открыл его и бережно вынул красиво инкрустированное и гравированное ружье.
– Испытаю в первый раз.

– Дай-ка, дай-ка!
– загорелись глаза у Вербицкого.
– ТОЗ-34 Е... Какая прелесть!

– Новинка.

– Слыхал, а вот держать в руках не приходилось. Молодцы, туляки, что возрождают производство уникального оружия! Где достал?
– спросил Николай Николаевич с завистью.

– Где достал - секрет, - улыбнулся Семен Матвеевич.
– Но вот если хочешь, сделаю и для тебя.

– Спрашиваешь! Конечно, хочу!
– Вербицкий не мог налюбоваться ружьем.
– Смотри, ведь могут же у нас. И еще как! Получше всяких там "зауэров", "манлихеров" и "винчестеров"!

– Патриот, - похлопал его по плечу Ярцев.
– А у самого - "франкотт".

– Так если бы у нас раньше выпускали такую красотищу!
– потряс ТОЗом Николай Николаевич.
– Ведь туляки всегда делали отличное оружие, но серийное. А я люблю, чтоб редкое. И отделка. Кому нравится шаблон?

– Ты прав, - согласился Ярцев.

– Послушай, - вдруг спросил Вербицкий, отдавая ружье, - как ты сюда...

– Скатился?
– с кислой улыбкой закончил за него Семен Матвеевич. Обстоятельств несколько. А началось все с того времени, когда создали областной агропром. С Лагутиным, председателем, у нас сразу начались трения. Уж кто-кто, а ты его знаешь как облупленного. Твой бывший зам.

– Занозистый мужик, - нахмурился Вербицкий.
– Он и под меня копал. Да не по зубам я ему оказался. И что же вы с ним не поделили?

– Во-первых, как ты правильно сказал, любви к тебе он особой не питал. А я вроде бы твой кадр.

– Не думал, что он такой злопамятный, - покачал головой Николай Николаевич.
– Дальше?

– Дальше, - усмехнулся Ярцев.
– Это уже из порядка причин не личного характера. Понимаешь, у Лагутина свои, местные заботы и проблемы, а у моего республиканского начальства - свои. Да что объяснять! Сам отлично знаешь эти увязки-неувязки. Словом, господа грызутся, а у слуг щеки от оплеух горят. А тут пленум обкома... Нового первого избрали. При старом я бы удержался. Новый же поддержал Лагутина. Вообще сейчас прополка идет о-ё-ёй! А мой участок всегда был трудным. Раньше я умел ориентироваться, а тут чувствую - надо делать ход конем. Понимаешь, из проигрыша сделать выигрыш. Хотя бы для видимости...

Ярцев замолчал, укладывая ружье в футляр.

– Ну и?
– нетерпеливо спросил Вербицкий, слушая Ярцева с большим вниманием.

– В октябре прошлого года хоронили Костюкова, директора "Лесных далей"... Представляешь, только что повесили на грудь вторую Звезду Героя, а он...

– О, Костюков был голова!
– закивал Вербицкий.

– Что ты! Оставил хозяйство - любо-дорого посмотреть! Я сейчас забот не знаю! У меня главный агроном - хоть завтра в академики ВАСХНИЛ! А жилищный фонд! А культура! Не говоря уже о самом производстве!

– Так ты сам сюда напросился?

– А что оставалось делать? Ждать, пока дадут по шапке и предложат какой-нибудь колхоз поднимать?

– Что ж, ход правильный, - после некоторого размышления одобрил Вербицкий.

– Отличный ход, ты на виду... Сам себе голова. Вокруг все с тобой здороваются каждый день, уважают. Понимаешь, знают, как говорится, в лицо. И сделать можно много хорошего. Главное - видишь результаты своего труда. А природа чего стоит! Так что живи себе на здоровье.
– улыбнулся он.
– Радуйся жизни.

– Легко сказать, - вздохнул Ярцев.
– Я из таких, кому подавай простор. Пусть область, но все же размах! Порох-то есть! А тут, как ни верти, понижение... даже снится, что я снова в Средневолжске. Ведь столько трудов там положено! Возьмите хотя бы квартиру - в центре, четырехкомнатная! Такую теперь не получишь. Потолки под четыре метра! Не могу с ней расстаться, и все тут!

– Это ты правильно сделал, что сохранил ее за собой, не выписался, одобрил Вербицкий.
– Хотя дом у тебя тут - шикарный! Шесть комнат!

– Ну уж дураком меня не назовешь, - усмехнулся Семен Матвеевич.
– А в этой хатке, - он оглядел стены, - Злата прописана. Так что комар носа не подточит. Правда, она рвется в Средневолжск - спит и видит!

– Говорила... Насколько я понял, ты считаешь это временным, так сказать, тактическим отступлением?
– пристально посмотрел на приятеля Вербицкий.

– Мы предлагаем, а бог располагает.

– И все же какие планы?

– Ну, через годик хорошо бы сюда, - Ярцев ткнул себя в грудь, Героя... Поможешь, а?

– Это можно. А потом?

– И дальше рассчитываю на дружескую помощь, - хохотнул Семен Матвеевич, однако не очень смело.
– Верные люди тебе небось нужны? Я имею в виду Москву.

– Хочешь честно?
– посуровел Вербицкий.

– Разумеется, - несколько напрягся хозяин.

– Когда ты еще возглавлял облсельхозтехнику, я делал заход насчет тебя в министерстве. В кадрах обещали поддержать. А тут вдруг - бац! Узнаю, что ты теперь в Ольховке. Ну сам подумай, как я теперь буду ставить вопрос? Увидев, что Ярцев нахмурился, он добавил: - Понимаешь, должность - не проблема, а вот прописка, квартира...

– Неужели твой министр не может снять трубку и позвонить председателю Моссовета?
– с надеждой посмотрел на приятеля Ярцев.

– Министров много, а председатель один. И потом, за кого просить? Директора совхоза?

– Насколько я помню, однажды один товарищ с должности директора совхоза попал прямо в кресло министра сельского хозяйства Союза, - серьезно проговорил Ярцев и улыбнулся.
– Но я, как ты понимаешь, в министры не набиваюсь.

– Ладно, вернусь в Москву, провентилирую, - пообещал Вербицкий.

– И на том спасибо, - обрадовался Семен Матвеевич.
– Что это мы все обо мне да обо мне... Сам-то как живешь?

– Жаловаться грех.

– Понимаю, - хитро посмотрел на Вербицкого Ярцев, - значит, правда, что тебя хотят в замминистры?

– Ну ты даешь!
– хмыкнул Николай Николаевич.
– Действительно, разведка у тебя работает отменно! Ведь насчет этого и в Москве-то в курсе лишь узкий круг.

– Выходит, скоро?

– Не знаю, не знаю...
– ответил неопределенно Николай Николаевич.
– В ЦК решается. Только прошу тебя, об этом пока...