Черная вдова

– Любопытная версия, - начал было Гриднев, но Лена его перебила:

– Хватит об этом в конце концов! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь веселом! Кушайте, прошу!

– Едим, едим, - откликнулся Петр.

– Вкуснота-а!
– протянул Эрик, накладывая себе снова полную тарелку.

– Изумительно!
– поддакнула Людмила.

– А вы, Орыся?
– спросила Лена.
– Отлыниваете...

– Нет, что вы, я ем, - поспешно ответила гостья, беря на вилку маленький кусочек индейки, хотя Федор навалил ей всего.

И вообще, Лена обратила внимание, что инженер очень внимателен к своей соседке, даже слишком. Сколько она помнит Федю, за ним такого не водилось.

Приглядываясь к Орысе, Лена все больше убеждалась, что она красива. И красота ее не стандартная, городская, а самобытная. Выразительные карие глаза, чувственные губы, мягкий овал чуть смуглого лица.

"Ей бы модную прическу да эффектное платье..." - подумала Ярцева.

Еще она отметила, что гостья не то чем-то огорчена, не то просто устала. А это никогда не красит женщину.

"Что-то не получается веселья, - с грустью подумала Лена.
– Эх, Глеба нет! Уж он-то умеет завести компанию!"

Мысли о муже не отпускали ее. То охватывало отчаяние (не дай бог, с ним что-нибудь случилось!), то ревность (ох уж эта девица из Москвы!). Лена ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок от мужа. Но время шло, а Глеб не звонил.

– Грустите?
– Скворцов-Шанявский положил на руку Лены свою теплую сухую ладонь.

– А?
– встрепенулась Лена, отрываясь от своих невеселых размышлений. Нет... Ничего...
– На экране телевизора появилась Спасская башня, и часы стали отбивать двенадцать ударов.
– Товарищи, товарищи!
– спохватилась она.
– Наливайте, а то провороним Новый год! Валерий Платонович, вам слово!

Федя и Петр спешно налили шампанского тем, кто пьет. Профессор чинно поднялся и, когда прозвучал последний удар Кремлевских курантов, прочувственно сказал:

– С Новым годом! С новым счастьем!

Люда чмокнула мужа в щеку, полезла целоваться с Леной, Федором и остальными. Лене показалось, что Петру это не очень понравилось, особенно когда его жена прикоснулась губами к щеке Эрика.

– Целуйтесь, целуйтесь!
– требовала Колчина.
– Так принято!

– Это на пасху христосуются, - буркнул ее муж.

Но его замечание потонуло в звуках музыки начавшегося новогоднего представления по телевизору.

А профессор уже наклонился к хозяйке, чтобы запечатлеть на ее щеке поцелуй. Потом к ней подошел Гриднев, тоже с поцелуем.

Концерт начался с вальса.

– Потанцуем, - вдруг предложил Лене Скворцов-Шанявский.

– С удовольствием!
– охотно согласилась она.
– Обожаю вальс!

Профессор закружил ее в танце. Федор немедленно пригласил Орысю, которая сначала отнекивалась, но потом сдалась, так как инженер был очень настойчив.

Скворцов-Шанявский вел партнершу легко, изящно. В одном из пируэтов их тела прижались друг к другу, ее грудь коснулась его груди, и Лена вдруг увидела странное выражение в глазах профессора. Всего на какой-то миг...

Она хорошо понимала эти мужские взгляды, которые иногда ловила на себе.

Лена растерялась, опустила глаза. Но в ней самой тоже что-то произошло. Она даже не осознала что. Во всяком случае, момент этот был приятен.

– Валерий Платонович, - сказала она, чтобы как-то замять эту нечаянность, - все хочу спросить. Вы будущий оппонент у Глеба? Или как там называется...

– Нет, - улыбнулся он.
– Ваш муж не по моей епархии.

– Значит, вы не историк?
– округлила глаза Лена.

– Сожалею, что разочаровал вас, - с иронией заметил профессор.

– Вовсе нет, - смутилась Лена.
– А чем вы занимаетесь, если не секрет?

– Не секрет, - снова улыбнулся Скворцов-Шанявский.
– Торговля. Кстати, тоже наука. Но мой профиль - ценообразование. А если еще точнее - на овощи и фрукты. Езжу по стране, бываю за границей. Даю рекомендации, как лучше обеспечить покупателя вкусной витаминной продукцией.

– Да вы патриот своего дела, - засмеялась Ярцева.
– Настолько, что даже мяса не едите.

– Понимаете, Леночка, люди продлевают старость, а я хочу подольше жить молодым, - полушутя-полусерьезно пояснил профессор.

Вальс кончился, и они вернулись к столу. Людмила, слышавшая их разговор, обратилась к профессору:

– Вы уж извините... Я прямо... Что творится с овощами? До того дошло, что осенью, в разгар, так сказать, урожая за капустой очередь километровая стояла!

– Люда!
– укоризненно сказал Петр.

– Что Люда, что Люда?
– оборвала его жена.
– Я просто интересуюсь.

– Пожалуйста, пожалуйста, - кивнул профессор.

– Помидоры, перец, виноград - болгарские, яблоки - венгерские, продолжала Колчина.
– Неужели своих нет? Ведь огромные площади! Астраханская область, Ростовская, Краснодарский край, Кавказ, Средняя Азия! А Молдавия?.. Выполняют, перевыполняют, а где они, овощи и фрукты?

– Больной вопрос, - вздохнул Скворцов-Шанявский.
– Что вы сказали, правда. Увы, печальная. И виной тому плохая организация. Понимаете, вырастить урожай - полдела, а вот сохранить его, доставить покупателю - тут у нас ого сколько огрехов!

– Но почему частник умеет сохранять?
– горячилась Люда.
– И доставлять? За примером далеко ходить не надо, - она показала на помидоры, огурцы и виноград на столе.
– За тысячи километров привезли.

– Все верно, - согласился профессор.
– Верно. И все понимают: нужно что-то делать. Есть люди, мои коллеги, а также отдельные руководители, которые знают, как исправлять... Но требуется время! Коренная перестройка. Слава богу, сейчас взялись за нее серьезно.

– Я считаю, надо всем вкалывать по-настоящему, - вставил Петр.

– Что значит "вкалывать"?
– чуть усмехнулся Валерий Платонович.
– Вот я был в Японии, беседовал с бизнесменами... То, что японцы идут впереди всех стран капиталистического мира по производительности труда, - не секрет. Я спросил у одного менеджера, как им это удается? Очень просто, ответил он, необходимо, чтобы условия заставляли эффективно работать, а не управляющие.

– Там конкуренция, - сказал Федор.
– Железный закон: будешь делать плохо - прогоришь.

– Не такой уж плохой закон, - серьезно произнес Скворцов-Шанявский. При социализме тоже не годится работать некачественно.