Черная жемчужина императора

–  Он что-то подозревает… - донеслось до сыщика.

–  Тише!

Голоса зазвучали глуше, слов было не разобрать. Черноволосая то и дело смотрела на блестящие часики.

–  Мне пора, - сказала она, вставая.

Дамы тепло попрощались, но вышли из кондитерской порознь. Сначала черноволосая, потом, чуть погодя, Эрман.

Официантка принесла Всеславу тарелку трубочек с кремом и большую чашку кофе.

–  Эта женщина с черными волосами часто приходит сюда?
– спросил он.

В кондитерской, кроме него, сидели еще две старушки и мамаша с капризным, раскормленным ребенком. Поэтому девушка сразу поняла, о ком речь.

–  Понравилась?
– улыбнулась она.

Смирнов не стал отрицать. Официантка засмеялась.

–  Вам повезло, - понизив голос, сказала она.
– Эта черноволосая, кажется, работает менеджером в «Фелисии». Они перед Восьмым марта устраивали у нас что-то наподобие корпоративной вечеринки. Коллектив женский, - заказывали сласти, чай, кофе… шампанское приносили с собой. Я запомнила, потому что они провели для нас шуточную презентацию своей продукции, раздавали подарки. С рекламной целью, конечно, - косметика, духи и все такое.

–  «Фелисия»?

–  Так называется фирма, торгующая парфюмерией.

–  О, как я вам благодарен!
– продолжал притворяться сыщик.
– Вы спасительница! Прекрасная фея! Может, вы еще знаете, как зовут очаровательную брюнетку?

–  Точно не скажу.
– Девушка сосредоточилась, наморщила лобик, над которым вились колечки крашеных волос.
– Кажется… Алена или… Елена.

Сыщик узнал все, что хотел, оставил словоохотливой официантке щедрые чаевые и вышел из ванильно-кофейного благоухания под уныло моросящий дождь. Женщины в плаще не было, - видимо, она последовала за Эрман или ее приятельницей. Через полчаса Всеслав вернулся к «Камелии», занял свой пост, позвонил администраторше салона и спросил, может ли он проконсультироваться с госпожой Эрман по вопросу восстановления волос.

–  Можете, - ответила та.
– Альбина Романовна у себя в кабинете.

Он удовлетворенно вздохнул, приготовился к долгому ожиданию… и тут ему на мобильный позвонила Лика.

–  Мне нужно срочно поговорить с вами!
– попросила она.
– Если можно, сейчас.

Смирнов, не мешкая, поехал на Неглинную. Мысли об Альбине и женщине из фирмы «Фелисия» не давали ему покоя. Дамы были явно чем-то взволнованы и не желали, чтобы их видели вместе: иначе вышли бы из кондитерской вдвоем. Что они скрывают?

Увлекшись, сыщик, уже поднимаясь в лифте на пятый этаж, все продолжал обдумывать поведение Эрман и ее приятельницы. Третья фигура - женщина в сером плаще - вносила в его размышления тревожную, диссонансную ноту.

–  Слава богу!
– воскликнула Лика, пропуская Смирнова в сумрачную прихожую.
– Я места себе найти не могу. Ночь не спала…

Она махнула рукой, повела его в прохладную, пахнущую лавандой гостиную. Шторы на окнах были задернуты, на комоде горела настольная лампа. Лика села спиной к свету, пряча заплаканные глаза.

–  Что случилось?
– спросил сыщик.

–  Я… боюсь показаться полной дурой, но… мне ужасно страшно! Вчера я напилась до безобразия, позвонила Ростовцеву… он приехал и… и… в общем, он привез меня к себе домой. Там у него настоящий дворец китайского мандарина! Гравюры, ковры, вазы… оружие.

–  Какое оружие?

–  Мечи, копья… какие-то палки… я не разбираюсь. Он показывал мне свою коллекцию, которой очень гордится.

Лика растерянно замолчала. На ее щеках лежали мягкие тени, волосы, забранные в пучок на затылке, блестели. Она обладала особым шармом, создаваемым ее непосредственностью, природной утонченностью облика.

–  И что?
– подтолкнул ее к продолжению Всеслав.

–  Понимаете, соседский мальчик, Дорик… он сказал мне, что видел… Дракона! У нашей двери, в тот вечер, когда умерла Стефи. Он думает, Дракон прилетал за ней.

–  Вы верите в эти глупости? Ребенок фантазирует.

–  Нет!
– упрямо затрясла головой Лика.
– Я сразу почувствовала холод, пронизавший меня до костей… и дрожь во всем теле. Дракон был здесь! Он… убил Стефи. А следующей буду я. Сделайте же что-нибудь!

–  Я работаю, - как можно спокойнее произнес Смирнов. Лика была близка к истерике и ее нужно было успокоить.
– Занимаюсь вашей проблемой.

–  Проблемой?
– простонала она.
– Я решила заглушить страх коньяком… набралась до беспамятства, позвонила чужому человеку, мужчине, попросила его увезти меня куда-нибудь… в результате очутилась в его квартире. Хорошо, хоть не в постели. И это вы называете проблемой? Я же ничего не соображала! Со мной можно было сотворить все, что угодно.

Слово «набралась» так мило, трогательно прозвучало в ее устах, что сыщик улыбнулся.

–  Господин Ростовцев вел себя, как джентльмен, надеюсь?

–  Да, но… это чудовищно.

–  Что именно?

–  Мое поведение, - судорожно вздохнула Лика.
– Я теряю рассудок… просто схожу с ума. Вот скажите, ради бога, что вы обо мне думаете? Мол, слабонервная дамочка выдумывает ужасы, которых на самом деле не существует. Ведь так?

–  Не совсем.

Лика, слишком взволнованная, слишком возбужденная, пропустила его реплику мимо ушей. Продолжала свое:

–  Что вы думаете о Драконе? Полагаете, у страха глаза велики, и я поддаюсь панике, мне мерещатся то следы, то смертоносные стрелы, то… ах, что я вас убеждаю? Вы же не воспринимаете всерьез ни одного моего слова! А мне что прикажете делать? Сидеть и ждать смерти?

–  Послушайте, Лика, давайте поговорим не о злых духах, а о ваших родственниках. Вы действительно ничего не знаете о своем отце?

Она покачала головой.

–  Мама не хотела вспоминать о нем, Селезнев тем более. Они просто молчали! Как-то вскользь отчим проговорился, что отец погиб в Шанхае, и все. А как, почему… наверное, они сами не знали.

–  У вас была бабушка?

–  По логике вещей, у всех должны быть бабушки, - вздохнула Лика.
– Но я своей в глаза не видела.

–  Она жива?

–  Понятия не имею. Вряд ли! Мои чувства подсказали бы мне, что я не одна на свете. Вы что-нибудь выяснили?

–  Почти ничего, - уклончиво ответил Смирнов.
– Что вас так напугало? Выдумки соседского мальчишки?

–  Не только. Как я уже говорила, вчера я… случайно увидела квартиру господина Ростовцева. Очень неприятно получилось. Я была пьяна… и не отдавала отчета в своих действиях. Если Альбина узнает о… ну, вы понимаете, - она придет в бешенство. По-моему, она ревнует Альберта Юрьевича ко мне.