Черная жемчужина императора

–  У нас неприятности, - успела прошептать она.

Стелла выросла у столика так же внезапно, как и вошла в зал. Ее кожа в полутьме приобрела серовато-зеленый оттенок, модная прическа паклей торчала на голове, кошачьи зрачки сверкали, в них зрела буря.

–  Ах, вот вы где, голуби и голубки?
– резко, раздельно выплюнула она слово за словом.
– Воркуете?

–  Что ты здесь делаешь?
– зашипел Треусов.

–  Кто это?
– обернулась Альбина к Ростовцеву.
– Неужели бывшая супруга Павла Андреевича? Жутко скандальная особа! Как она здесь оказалась? Надеюсь, это не один из твоих сюрпризов?

–  Разумеется, нет.

Стелла между тем выставила вперед свои длинные ногти и двинулась на Лику.

–  Еще одна сучка!
– взвизгнула она.
– Треусов, сволочь! Новую телку подцепил, да? Вижу, как у тебя глазки-то разгорелись! Паскудник!

Да она пьяна в стельку, - понял Ростовцев, загораживая собой приглашенных. Он дал знак клубной охране не вмешиваться: было интересно понаблюдать за развитием событий.

–  Дура! Истеричка!
– процедил сквозь зубы Треусов.

Стелла изрыгала такой поток ругательств, что на них стали оглядываться. Альбина покраснела от негодования. Эта скандалистка окончательно испортила долгожданный праздник.

–  Как вы смеете?! Алек, сделай же что-нибудь!

–  Рано. Я еще не все выслушал.

Он, с безмятежной улыбкой и сложенными на груди руками, преграждал Стелле путь к женщинам и Треусову. Та, с перекошенным лицом, в ярости, обвиняла их во всех смертных грехах.

–  А ты заткнись, чаевница!
– завопила она на Эрман.
– Твой-то мужик, поди, не знает…

Альбина, не помня себя, сорвала с ноги туфлю и что было силы запустила в обидчицу. Стелла споткнулась на полуслове, дико заорала, закатывая глаза… попятилась… И в это время музыканты, покидая сцену, как им было положено, потушили канделябры. В темноте раздались женские вопли, возня, топот… спустя минуту ослепительно вспыхнуло полное освещение. Лика закрыла глаза руками, а когда открыла, перед ней предстала комичная и несуразная картина.

Альбина, красная и растрепанная, в одной туфле, склонилась в поисках недостающей. Вторая ее туфля валялась рядом, но госпожа Эрман ее не видела.

Ростовцев хохотал. Лена и Треусов в ужасе взирали на Стеллу, которая опустилась на пол и выла, раскачиваясь из стороны в сторону. Ладонью она закрывала висок и подвывала:

–  Убили-и… убили-и-и…

–  Что с вами?
– испугалась Лика, присела на корточки.
– В глазах Стеллы застыл ужас. Лика дотронулась до ее прижатой к виску ладони.
– Дайте, я посмотрю.

Та позволила убрать руку, - над ухом не хватало изрядной пряди волос, в образовавшейся прогалине алела свежая ссадина.

–  Я… умираю?
– дрожащими губами вымолвила Стелла.
– Врача!

–  Ничего страшного не случилось, - с полным самообладанием заявил Альберт, помогая бывшей жене Треусова подняться.
– Кто-то вырвал у вас клок волос. Дорогая, не ты ли?

Он повернулся к Альбине. Та отыскала вторую туфлю и с кривой улыбкой пыталась надеть ее на ногу. Стелла, под ее нервный смешок, дернулась в руках Лики и Ростовцева.

Стены, столики, пылающие люстры, нарядно одетые посетители ресторана - все поплыло перед глазами Лики, горло перехватила судорога страха. Кто-то в сутолоке и неразберихе отхватил у женщины прядь волос! Это Дракон… он здесь. Он пришел…

–  Вам дурно?
– Треусов бросил Лену и предупредительно поддержал новую знакомую под локоток.
– Нужно сесть и выпить чего-нибудь. Идемте!

Лика, не чуя под собой ног, дала увести себя к дивану у стены, попросила воды.

–  Лучше коньяк, - предложил Треусов.

«Что они в ней находят?
– с тоской подумала Альбина.
– Идиоты! И этого потянуло на сладенькое. Ишь, как стелется перед неотесанной девкой из поселка лесорубов!» Она исходила желчью, осознавая, что «помолвка» сорвалась по совершенно непредвиденным обстоятельствам. Не надо было приглашать Лену с Треусовым, тогда бы не возникло и безобразного скандала.

–  С какой стати ты набросилась на бедную женщину?
– прикрывая иронию сочувствием, спросил Ростовцев.
– Запустила в нее туфлей, словно базарная торговка. И это - моя будущая жена? Ха-ха! Полюбуйся на Треусовых, милая: как они были счастливы в браке, раз до сих пор не могут расстаться друг с другом! Хочешь, чтобы мы повторили их печальный опыт?

Альбина вспыхнула, промолчала. Кольцо с бриллиантом сжимало ей палец, - только сейчас она вспомнила о нем, зло сверкнула глазами.

–  Как она назвала тебя?
– не унимался Ростовцев.
– Чаевница? Что это означает? Какое-то новое жаргонное словечко?

–  Прекрати, Алек!
– разрыдалась «невеста».
– Тебе удалось превратить нашу помолвку в балаган! Ночь чудес состоялась.

–  Я тут ни при чем, - картинно развел он руками.
– Все свершается по воле Всевышнего! Ты же сама утверждала, что браки заключаются на небесах.

Он поднял лицо к потолку, где в обрамлении изогнутых позолоченных линий, среди мастерски написанных облаков дурачились, устроив шутливую потасовку, толстощекие Купидоны.

–  Роспись не в духе модерна, - скривилась Альбина.

–  Нынче входит в моду эклектика! Отстаешь, ненаглядная моя.

Оставив госпожу Эрман, Альберт Юрьевич занялся Ликой.

Она была бледна, близка к обмороку, прошептала непослушными губами.

–  Мне холодно!

Он снял пиджак, накинул ей на плечи.

–  Скоро поедем домой. Еще полчаса!

Треусов, чувствуя себя невольным виновником скандального происшествия, вынужден был приводить в себя Стеллу.

–  У кого-нибудь есть успокоительное?

Ростовцев дал ему две таблетки.

–  Вы весьма запасливы, - заметил Треусов.

–  Когда имеешь дело с женщинами, следует иметь при себе аптечку, - мрачно пошутил Альберт Юрьевич.
– Рекомендую.

Стелла, стуча зубами о край стакана, выпила лекарство, обмякла, повисла на руках бывшего мужа. Лена Журбина с пылающими щеками следила за этой сценой. Она вскочила и направилась к выходу из зала. Сейчас лучше всего вызвать такси и отправиться домой, чтобы там спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

Альбина изо всех сил сдерживала слезы, опасаясь испортить макияж. Все пропало! Теперь Ростовцев вряд ли решится на женитьбу.

Тем временем метрдотель о чем-то шептался с заказчиком ночного шоу. Альберт Юрьевич кивал головой, велел продолжать праздник.

–  Деньги уплачены, - сказал он.
– Выполняйте свою работу.

Многообещающее торжество незаметно превратилось в трагикомедию… или скорее в водевиль.

Снова воцарился полумрак, и только на импровизированную сцену падал красноватый свет, окрашивая все вокруг в багровые тона. Словно из-под земли выросли два «самурая» со сверкающими мечами и затеяли молниеносный, изящный бой.