Черная жемчужина императора

–  Собственно, я по поводу убийства Стеллы Треусовой.

–  Понятно, - равнодушно сказал Альберт Юрьевич.
– Только ко мне уже приходили из милиции, и я ответил на все вопросы. Женщина - неврастеничка: сначала напилась, закатила истерику, потом наглоталась таблеток. Какое убийство?

–  Лика, кстати, так не считает.

–  Надеюсь, вы не собираетесь доказывать, что смерть Треусовой каким-то образом связана с отцом Лики?

–  Человеческие отношения прорастают самым невероятным образом и дают всходы там, где никто не ожидает, - философски заметил Смирнов.
– Вы не хотите мне помочь?

–  Напротив, рад бы. Да нечем!

–  Позвольте мне судить.

–  Хорошо, - сдался бизнесмен.
– Приступим к делу. Итак…

–  Меня интересуют некоторые подробности ночного торжества в «Элегии», - начал Всеслав.
– У вас с памятью все в порядке?

«Действительно лицо Ростовцева дрогнуло, или мне показалось?» - подумал сыщик.

–  Не жалуюсь, - сухо ответил хозяин кабинета.

–  Прекрасно. Значит, вы объясните мне пару вещей. Это была помолвка?

–  Какое отношение… о, черт! Допустим, да.

–  Зачем вы пригласили туда Лику?

Ростовцев с трудом сдержался, чтобы не выразиться грубо.

–  Мне захотелось, вот и все!

–  Вы всегда потакаете своим прихотям?

–  Стараюсь. А вы всегда суете нос в чужие дела?

–  Такова моя работа.

Обменявшись любезностями, они замолчали.

Надо было выбить Ростовцева из колеи, нарушить душевное равновесие, и сыщик воспользовался надежным приемом: начал городить всякую чепуху, изобилующую нелепыми подозрениями и обвинениями. Он свалил в кучу отрезанную прядь волос, шантаж, таблетки, смерть Красновской и подвел неутешительный итог:

–  Вы больше всех заинтересованы в кончине Стеллы!

Он будет говорить эту фразу каждому из участников странного ночного праздника.

Альберт Юрьевич поднял на сыщика холодные глаза, в которых блеснула сталь.

–  Да вы с ума сошли, - спокойно произнес он.
– Сделали из меня этакого экзотического монстра. Я, в сущности, не против… однако смею вас уверить, истеричек и старушек я не трогаю. К тому же, половина ваших выдумок смахивает на сплетни из «желтой прессы», - полнейшая чушь, которую даже не стоит опровергать.

«Хладнокровный, как удав, - подумал Всеслав.
– Такого голыми руками не возьмешь».

–  Домработница Лики умерла от инфаркта, - продолжал между тем Ростовцев.
– Так что я ни при чем.

–  Кто-то нарочно испугал Стефанию Кондратьевну.

Бизнесмен выпрямился и поднял голову, свысока глядя на собеседника.

–  Ай-яй-яй! Плохой человек напугал бабушку и убежал. Безобразие! Совсем распоясались хулиганы! Только я-то тут при чем? У вас слишком богатая фантазия, милейший. Я в тот вечер сидел в «Триаде» в обществе прекрасных женщин…

–  Вы куда-то выходили, - перебил его сыщик.
– Отсутствовали около сорока минут, между половиной десятого и началом одиннадцатого. Где вы были?

–  Гулял по улице! Решил пройтись, подышать свежим воздухом. Это не запрещено?

–  Кто-нибудь вас видел?

–  Мне не нужно алиби, потому что Красновскую никто не убивал!
– возмутился Ростовцев.
– Она страдала болезнью сердца, если вам известно. И умерла своей смертью.

–  Значит, некому подтвердить, где вы находились и чем занимались в тот вечер, покинув ресторан?

–  И незачем. Не стройте из себя прокурора.

–  Как Стелла Треусова оказалась ночью в клубе «Элегия»? Кто ее пригласил?
– спросил Всеслав, резко меняя тему.

–  Не я! Мне приходилось ее видеть… мельком. Она была замужем за Треусовым, но потом они разошлись. По-моему, ее никто не приглашал: дама явилась по собственной инициативе, - попортить крови бывшему мужу и его… подруге. Прежде, чем устроить скандал, она выпила лишнего, и ее понесло. Обычная история! Где вы видите повод для убийства?

–  Зачем вы отрезали ей прядь волос?

Ростовцев откинулся назад, на спинку кожаного кресла, и глубоко вздохнул.

–  Еще и это! Принимаете меня за маньяка, который коллекционирует волосы жертв? Смешно, ей-богу!

–  Я бы не спешил веселиться, - помрачнел сыщик.
– Ножницы нашлись. В милиции об этом пока не знают.

–  Ножницы?
– Ростовцев коротко рассмеялся.
– Парикмахер-убийца! Неплохо звучит, а?

–  Я серьезно. Лика обнаружила их в кармане… вашего пиджака.

Смех оборвался. Альберт Юрьевич уставился на Смирнова нестерпимо горящими глазами.

–  Что вы говорите? Почему же она молчит?

–  Я ей посоветовал держать сей факт в тайне. Между лезвиями застрял волосок… я отдал его на экспертизу. Знаете, кому он принадлежит?

–  Нетрудно догадаться. Судя по вашему выражению лица, - Стелле.

–  Правильно. Ножницы, найденные в вашем кармане, плюс таблетки, которые вы же предложили ныне покойной Треусовой - какие-никакие улики. У вас будут неприятности.

–  Не пугайте. Мои адвокаты справятся! Зачем мне убивать Стеллу, да еще прилюдно? А отрезать ей волосы «перед казнью», - просто идиотизм. Поверьте, уж я не стал бы после такого ритуального акта класть ножницы в собственный карман. И как вы теперь докажете, что они там были? Лика… насколько я понял, их вытащила, пиджак я забрал. Между прочим, Стеллу убили не ножницами! Она перебрала алкоголя и таблеток.

–  Которые тоже дали вы.

–  Я специально взял с собой успокоительное, - терпеливо объяснил Ростовцев.
– Для Альбины. Она принимает эти таблетки, когда нервы разойдутся.

–  Почему она не носит их в своей сумочке?

–  Может, и носит, откуда мне знать? Вы ее спрашивали?

–  Не успел.

–  Так спросите!
– слегка повысил голос Альберт.
– В пылу ссоры и драки она, вероятно, о них забыла. Я предложил лекарство Стелле только потому, что та была в ужасном состоянии, - значительно худшем, чем Альбина.

–  У вас есть эти таблетки? Покажите.

–  Я отдал их криминалистам, пусть убедятся, что лекарство самое обычное: легкий транквилизатор. Его можно купить в любой аптеке. Чтобы доза стала смертельной, таких таблеток надо выпить пачку или две. По стечению обстоятельств, точно такие же таблетки принимала и Стелла. Треусов, кстати, собственноручно давал таблетки бывшей супруге. Вы с ним говорили? Ему-то как раз в первую очередь было выгодно избавиться от вздорной фурии, которая его преследовала. У них после развода тянулись нескончаемые судебные разбирательства, имущественные споры.