Черное Солнце. За что наказывают учеников

Глядя на сияющее белое зарево волос Яниэра, на его лучезарные одежды, густо вышитые серебряной нитью, Элиар прищурил усталые глаза и с огромным облегчением перевел дух. В кои-то веки появление ненавистного Первого ученика принесло искреннюю радость. И в кои-то веки тот не опоздал, когда был так нужен, на сей раз успев спасти Учителя.

Выяснять сложные отношения было некогда, и Черный жрец почти прорычал, обращаясь к очередной раз предавшему его Яниэру:

— Уведи нас в Волчье Логово, живо! — Распахнувшийся магический портал частично испарил низко нависающие над ними каменные своды. Скоро выбравшись из едва не ставшей им могилой каверны, Элиар смог наконец вдохнуть глубже и подняться в полный рост с почти невесомым телом Учителя на руках. — Открывай проклятый портал в Бенну!

Глава 36

Затмившийся красный лотос

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон весеннего равноденствия

Зацветает розовая вишня. День тридцать пятый от пробуждения Бенну. Цитадель Волчье Логово

*черной тушью*

Бледное гордое лицо Красного Феникса казалось совершенно измученным.

Изо рта и ушей его беспрестанно сочилась кровь, что было не только болезненно, но и очень опасно — в любой момент могло случиться кровоизлияние в мозг. Со вчерашнего позднего вечера, когда они вчетвером возвратились в Бенну из-под завалов Красных скал, ситуация не изменилась к лучшему и даже более того — постепенно ухудшалась. Всю ночь, не смыкая глаз, Элиар провел в Красных покоях у постели сраженного страшным недугом наставника. Самые опытные и доверенные врачеватели храма Затмившегося Солнца приложили все усилия, но оказались бессильны остановить или хотя бы замедлить обильное истечение крови.

Элиар не знал, что ему делать: в сложившейся ситуации великий жрец был беспомощнее младенца. Он хотел бы просто беззвучно плакать, стоя на коленях у изголовья, и крепко держать бесчувственного Красного Феникса за руку, но не мог.

Нет, он не мог бездействовать, не мог сдаться.

— Учитель, я верну вас с пути смерти, — не переставал настойчиво повторять Элиар. В душе его медленно росло отчаяние. — Я не дам вам снова уйти по дороге мертвых. Услышьте мой голос. Вернитесь! Вернитесь!

Увы, ничего не происходило. Красный Феникс не приходил в себя. В спешке сброшенная Элиаром дорожная мантия до сих пор лежала тут же, запятнанная лотосной кровью Учителя, которого он нес сюда на руках, словно в памятный день ритуала призыва души. Черный жрец чувствовал безысходность, тщетность усилий. Все вернулось к тому, с чего началось. Все повторялось в точности, до жути так же: Учитель снова истекал кровью, снова был на пороге небытия.

Проклятье! Все эти сорок злосчастных дней Учителю был нужен полный покой. Они должны были избегать любых потрясений, малейших неудобств, и потому Элиар предлагал провести положенное время трансмутации здесь, в безопасности отгороженных от всего мира Красных покоев. Но Учитель решил иначе.

— Что думаешь, Шеата? — отстраненно спросил Черный жрец, просто чтобы поговорить с кем-то, не держать эту боль в себе. Просто чтобы убедиться, что глаза не обманывают его… что его страшная, безнадежная, ужасная догадка верна. — Что с ним такое? И как это лечить?

— Прошу прощения, ваше высокопреосвященство, но это черный мор, — едва слышно произнесла за его спиной верная приближенная. — Боюсь, лучшие лекари бессильны против него. Много лет мы искали способы борьбы с этой болезнью, но, как вы знаете, не преуспели. К сожалению, спасти пораженного силой Черного Солнца невозможно.

При этих словах Элиар резко обернулся. Должно быть, выражение его лица устрашало: напуганная тяжелым золотым взглядом, Шеата немедленно пала ниц и коснулась лбом пола. Она слишком хорошо знала, какой крутой нрав имел ее господин, Великий Иерофант Бенну и верховный жрец Черного Солнца.

— Я должен был послушать тебя и не соглашаться на проклятую встречу! — с горечью прошептал Черный жрец, неожиданно позволив себе проявить эмоции и признать неправоту в присутствии других людей.

Много лет носил он свою боль запрятанной глубоко в сердце. Так глубоко, что никто не смог бы разглядеть ее, не смог бы заподозрить Великого Иерофанта в малейшей слабости. Словно пустынное растение под лучами палящего солнца, душа его прорастала внутрь, давая лишь крохотные всходы на поверхности. Так было нужно — чтобы выжить, чтобы спастись, чтобы уцелеть в разрушительных условиях, когда по-другому уцелеть невозможно. Но иногда и самая сильная душа нуждается в том, чтобы ее поняли, чтобы ее узнали. Элиар больше не хотел выживать — он хотел жить, но по-прежнему это представлялось для него непозволительной роскошью.

Подчиненным не положено наблюдать временную уязвимость господина, а потому благоразумная Шеата лежала не шелохнувшись и, кажется, даже не дышала, усиленно делая вид, что ее здесь нет. Верховный Иерофант проявил слабость, которую ни в коем случае нельзя замечать. Никто и ни при каких обстоятельствах не должен слышать подобных опасных речей от верховного жреца храма Затмившегося Солнца, если желал оставаться в живых. За долгую жизнь в храме Шеата научилась многому и умела, когда необходимо, убедительно притворяться и глухой, и слепой, и немой, и даже не слишком сообразительной.

— Если бы я не пошел на поводу у Учителя и не явился на его зов в большой грот Красных скал, ничего этого не случилось бы…

В такие мгновенья Элиар ненавидел и презирал себя. Его долгая жизнь будто сконцентрировалась в одном ужасном дне. Красные скалы стали зеркалом, в котором с безжалостной честностью отразилась его полная тьмы судьба. Все, к чему он прикасался, немедленно обращалось во прах: устрашающая слава мрачного жнеца долгие годы преследовала его не без причин. Он словно бы умел только разрушать и, как бы ни хотел, не мог остановиться, не мог преодолеть мучающее его проклятие.

Двум солнцам не место на небосклоне. Но разве не одиноко там солнцу одному?

Он думал, что от боли выгорел дотла, но что-то внутри продолжало тянуть и ныть, продолжало истязать. Все попытки сделать как лучше с треском провалились. Он так и не смог ничего исправить.

— Верни Яниэра, — наконец приняв решение, жестко приказал Черный жрец. — Пошевеливайся! Делай что хочешь, но найди Белого Журавля и приведи сюда как можно скорее!

Не заставляя повторять дважды, исполнительная Шеата тут же вскочила на ноги и исчезла, а Элиар вернул свое внимание бесчувственно возлежащему на постели наставнику. Бережно отирая не перестающую сочиться кровь, он тщательно следил за дыханием и пульсом. Ничего больше он сделать не мог…

Едва переместив их в Бенну, Яниэр смиренно испросил позволения ненадолго покинуть Волчье Логово, чтобы приготовить нужные Учителю лекарства. Черный жрец и без того пребывал не в лучшем расположении духа, а после таких заявлений и подавно впал в бешенство. Наворотив дел в Красных скалах, Первый ученик еще и осмеливался покинуть Учителя в столь плачевном состоянии! До глубины души возмущенный этим новым предательством, Элиар рявкнул, что проклятый северянин может убираться с глаз долой и вовсе не возвращаться: здесь справятся и без него. Ничего не ответив, Яниэр поклонился и растаял в сиянии портала, а Элиар на прощание пригрозил сполна расквитаться с обоими: и с Яниэром, и с Золотой Саламандрой. Когда руки дойдут, он сотрет их обоих в порошок!