Черные ножи 4

Это был межнациональный тингшпиль, единственный в своем роде и, конечно, неповторимый.

— Джугашвили! — услышал я клич в десяток-другой глоток.

Покрутив головой по сторонам, я увидел Якова, объединившего вокруг себя бойцов. Они атаковали проходную, в которой забаррикадировались эсэсовцы. Те отстреливались из окон, нанося огромный урон нападавшим.

Яков был ранен, кровь текла по его плечу, но на лице я не заметил и тени страха или сомнений. Он готов был убивать и погибнуть, если придется.

Он зарабатывал сейчас свое имя, свой авторитет. И знаменитый отец в эту секунду был совершенно не причем.

Горело все вокруг, тяжелый дым окутывал лагерь. Горели бараки, индустриальный двор, лазарет и больничные корпуса, «Целленбау» и зона «А», склады и хозпостройки. Уже подожгли проходную и комендатуру, подстанцию и эсэсовские казармы. Хозяйство Крюгера выгорело дотла.

— Правильно, — прошептал я, — что б и следа не осталось…

Вот только мне нужно было в лазарет, в кабинет Риммеля. Я хотел забрать документы, которые нашел в прошлый раз в его сейфе. Слишком уж ценная информация в них имелась. К тому же, доктор проводил исследования и надо мной, и данные многочисленных анализов могли помочь мне понять самого себя. Точнее, того, кем я стал.

Вот только дым окутывал строение целиком, огонь рвался из окон и всех щелей, и сгореть заживо я не хотел.

Была не была!

Обмакнув рукав в воде в бочке, стоявшей слева от лазарета, я уткнулся в него лицом и ворвался внутрь.

Тут все было не так страшно, как выглядело снаружи. Больше дыма, чем огня — не так уж и много предметов могли гореть тут в принципе. Но деревянные стены начали потихоньку заходиться, и следовало поспешить.

Проковыляв по коридору до знакомой двери с табличкой «Dr. Rimmel», я толкнул дверь и вошел в кабинет. С моего прошлого визита, здесь ничего не поменялось. Тот же стол, стулья, этажерка, кушетка и, конечно, громоздкий сейф — цель моего пути.

Вскрыть его во второй раз оказалось куда легче, чем в первый. Я справился за рекордный срок и уже через минуту распахнул дверцу сейфа и вытащил папки с документами и формулярами.

Бегло пробежавшись глазами, убедился, что нашел именно то, что искал, и выскочил в коридор, стараясь не раскашляться от удушающего дыма, проникающего в легкие, как бы я ни пытался прикрываться рукавом.

— Вот и ты, Шведофф! Я знал, что найду тебя здесь! — голос Алекса разнесся по коридору, эхом отражаясь от стен.

Рапортфюрер стоял в десятке шагов от меня, держа в правой руке пистолет, и улыбался.

Он не погиб, как я думал, от взрыва, устроенного Зотовым. Ему лишь слегка опалило лицо, сожгло брови и частично волосы. И теперь этот холеный аристократ выглядел, как помоечный пес… но от этого он не перестал быть чертовски опасным. Я же, как назло, сунул пистолет в карман, а в руках держал документы.

Бросить папки и вытащить оружие? Не успею. Фон Рейсс настороже, он следит за каждым моим движением и выстрелит, не раздумывая.

Ведь не сбежал, как остальные, поставил свою жизнь на кон, оставшись в лагере с нелепой, казалось бы целью, выследить меня.

Вот же мстительная сволочь!

По коридору пробежался сквозняк, и внезапно я зашелся в приступе кашля, казалось, легкие сейчас разорвет от боли. Лицо Алекса тоже перекосило, но он то ли успел задержать дыхание, то ли дым до него еще не дополз.

Я же сейчас попросту задохнусь! Надо выбираться на улицу!

— На выход! — правильно понял фон Рейсс. — Только медленно!..

Мы вышли на свежий воздух, и новый приступ кашля накрыл меня целиком и полностью. Из глаз выступили слезы, но тычок в спину заставил меня идти дальше, за лазарет, откуда нас уже не было видно с аппельплаца.

— Пришли, — негромко сказал рапортфюрер.

Я остановился и повернулся. Пистолет в его руке был нацелен мне в грудь.

— Поговорим начистоту, Шведофф? — предложил Алекс. — Сейчас, когда остались только ты и я…

— Поговорим, — согласился я. Нужно тянуть время и ловить момент. Рано или поздно мой враг расслабится и тогда…

— Если дернешься, буду стрелять, — предупредил фон Рейсс. — Хотя, признаюсь, мне чертовски любопытно узнать твой секрет!

Я тяжело вздохнул:

— Нет никакого секрета, я обычный пленник. Такой же, как и все прочие здесь. Воевал, был ранен, контужен, попал в лагерь…

— Допустим, — протянул Алекс, поигрывая пистолетом. — Но ты ведь работал на местное подполье?

По лицу его тек пот, рот непроизвольно кривился. Кажется, он все же был ранен, но старался этого не показывать.

Признаться, что ли? Все равно это не играет уже ни малейшей роли.

— Работал, — сказал я, — труп Осипова не на моей совести, я лишь помог избавиться от тела. А вот профессора Вебера я прикончил лично.

— А тело? — жадно спросил фон Рейсс.

— Сжег в крематории.

— Так просто… и никто не найдет, сколько не ищи.

— Виндека тоже я убил, а женщин отпустил. Ты был во всем прав, рапортфюрер. Твоя чуйка сработала прекрасно!

— Но показания выбить не удалось, хотя я старался… очень старался. Почему? Что с тобой не так?

Я заметил, как на правом боку у рапортфюрера постепенно расплывается темное пятно венозной крови. У него повреждена печень? Тогда жить Алексу осталось совсем немного.

Туда ему и дорога!

Главное, чтобы напоследок он не прихватил с собой и меня.

— Все здесь, в документах! — я поднял папки вверх на вытянутых руках и сделал небольшой шажок к фон Рейссу. — Доктор Риммель не зря проводил свои опыты, он все отыскал!

Взгляд Алекса непроизвольно переместился на папки, и тут я швырнул их ему прямо в лицо, а сам прыгнул вперед, головой врезавшись в его грудь и сбивая с ног.

Упали мы неудачно. У рапортфюрера что-то хрустнуло в спине, у меня от дикой боли в ноге перехватило дыхание, но в себя я пришел первым и тут же схватился обеими руками за кисть Алекса, стараясь выкрутить руку и вырвать пистолет из его ладони.

Он вцепился в оружие, как клещ, и никак не хотел его выпускать. Тогда я ударил его локтем в висок, а потом вторым тычком — в печень.

Рапортфюрера охнул и отпустил пистолет. Ему было очень больно, я видел это. Смертельная бледность опустилась на его лицо, сопротивляться он больше не пытался.