Черные ножи 4

Ряды заключенных потеряли свою стройность, рассыпались на отдельные составляющие. Пленные бросались на капо и солдат, валили их на землю, вырывали оружие.

Когда-то давно я слышал выражение «толпа разорвала преступника на куски», но до сего дня я и не думал, что подобное возможно в действительности. То, что могли избить, запинать, переломать все кости — это да, но реально разорвать на части? Мне казалось, подобное невозможно.

Сегодня же я убедился в обратном. Это какой силой и ненавистью нужно было обладать, чтобы буквально за две минуты от нескольких эсэсовцев не осталось буквально ничего, кроме обрывков одежды и крови на плацу?..

Тут же раздались отдельные выстрелы, несколько человек упали, но пулеметы пока молчали. Боялись задеть Гиммлера.

Я увидел, как к одной из пулеметных вышек откуда-то со стороны барака бросились два унтера. Черт! Сейчас они заберутся наверх и отдадут приказ пулеметчику открыть огонь.

И только я об этом подумал, как заработала пулеметная вышка с противоположной стороны, кося людей десятками. И тут же еще одна.

Всего вышек было шесть, установлены они были на равноудаленном расстоянии друг от друга по всему периметру.

Неужели Зотов и Марков ничего не подготовили на этот случай? Я был уверен, что у них припрятано кое-какое оружие, и не только топоры и ножи, а в том числе и огнестрельное. Но пока я не видел его применения.

Кто успел — прятался под бараками, спасаясь от неминуемой смерти, остальных же прошивало насквозь, и трупы множились с огромной скоростью.

Мы все так же торчали с Гиммлером посреди аппельплаца, как два тополя на Плющихе, а вокруг царила полная суета и неразбериха. Наш сектор стрелки обходили своим вниманием. Спасибо Генриху Луитпольду, его шкура все еще была ценна.

— Отдай мне рейхсфюрера, Шведофф, и останешься жив! — а вот и третий «тополь» пожаловал, весьма вовремя.

Алекс фон Рейсс стоял в десяти шагах от нас, заведя руки за спину, и не обращал ни малейшего внимания на творившийся вокруг хаос. Он смотрел прямо на меня, глаза в глаза, спокойно ожидая ответа.

За его спиной развертывались в широкий полукруг эсэсовские автоматчики из команды охраны рейхсфюрера. Высокие же чины, включая коменданта Кайндля, поспешили ретироваться за ворота, бросив Гиммлера на произвол судьбы.

А вот доктор Риммель не ушел. Точнее, он побежал в сторону своего лазарета, но у больничных бараков его встретили проститутки во главе с Марлой. Вооружившись чем попало: ножницами, столовыми ножами, вилками — они набросились на доктора, как дикие обезумевшие кошки, и рвали его, драли, царапали лицо, резали, кололи.

Сестра Мария, выскочившая было на помощь, тут же сама оказалась вовлеченной в кучу-малу, а Марла уже сидела на ней сверху и методично била по лицу тяжелой пепельницей, вбивая череп вовнутрь.

Конечности доктора конвульсивно подергивались, а медсестра уже точно была мертва — у нее не хватало половины лица.

Какой-то унтер с автоматом в руках, пробегая мимо, глянул и срезал всех проституток одной короткой очередью. Марлу снесло с тела Марии, и она упала рядом со своей жертвой.

Все были мертвы, и доктор, и сестра милосердия, и проститутки. Хотя нет, несколько женских лиц мелькнули в окнах больничного корпуса — видно, не все девушки захотели последовать за Марлой на верную гибель, надеясь отсидеться и переждать бунт.

Не отсидятся. Даже если выживут, немцы их прикончат, как пить дать. Свидетелей в живых не оставят — это дело чести. Лучше бы уже дрались до последнего, глядишь, шансы уцелеть бы появились. Ну да не мне их судить…

— Нет уж, — кровожадно усмехнулся я, — это моя гарантия!

Я понял, что затеял фон Рейсс. После того, как он потерял всяческие шансы на повышение из-за доктора Риммеля, теперь он решил сыграть ва-банк — спасти рейхсфюрера, заслужить этим деянием глубочайшую благодарность и в дальнейшем рассчитывать на поощрение с его стороны.

Но для этого ему требовалось отнять Гиммлера у меня, причем, целым и невредимым, а отдавать своего «жирного гуся» я не собирался.

— Ты мне не нужен, Шведофф, — пытался увещевать Алекс, — не дури!

— Ты и доктор пытали меня, хотя я был невиновен. Я тебе не верю!

— Это была ошибка, я был неправ. Капо, отдай рейхсфюрера! Будешь кататься, как сыр в масле!

У него была смелость, я это признавал. Вокруг творился хаос, но фон Рейсс сохранял видимое спокойствие, невзирая ни на что.

Мне бы избавиться от наручников…

— Сначала ключи от браслетов! — приказным тоном заявил я. — Потом отдам Гиммлера!

— Ключи! — закрутил головой Алекс. — У кого ключи?

Обер-солдат, конвоировавший меня к комендатуре, быстро подбежал к нему и протянул увесистую связку.

— Что ты мне суешь, дырка в жопе? — выругался рапортфюрер. — Иди, отопри замок!

Тот бочком подбежал ко мне, испуганно дергая головой при каждом выстреле, и, не пытаясь напасть, аккуратно расстегнул браслеты.

Свобода!

Я хищно улыбнулся. Возвращать Гиммлера я не собирался.

И тут вновь заработал пулемет на левой вышке. Людей убивало вокруг десятками… сотнями, от выстрелов было не скрыться. Позиция пулеметчика позволяла простреливать весь аппельплац насквозь до противоположной стены.

Внезапно затарахтел правый пулемет.

Это конец. Сейчас под перекрестным огнем пулеметчики уничтожат всех восставших подчистую.

Но…

Выстрелы буквально разнесли пулеметное гнездо напротив, а потом пулеметчик перевел огонь на соседнюю вышку и методично расстрелял и ее.

Что происходит?

Значит, те два унтера, которые бежали к вышке, были нашими? Просто переодеты в немецкую форму. Все-таки генерал Марков отлично подготовился к этому дню!

Из-под бараков раздавались одиночные выстрелы, каждый из которых приходил точно в цель, убивая эсэсовцев.

Опять наши, да еще с оружием!

Как я и думал, подпольщикам все же удалось собрать кое-какой запас заранее, и воевали они не с голыми руками.

— Отдай рейхсфюрера! — напомнил фон Рейсс.