Черный ворон

Она ясно видела эту сцену. Несмотря на то что снаружи было уже темно, шторы не были задернуты и казалось, будто они сидят прямо в ночном пейзаже, а стол стоит на краю утеса. Горели свечи; одна лампа подсвечивала большой портрет умершей, и у Фрэн почти возникло ощущение, что та тоже находится за столом. Все было слишком вычурно – тяжелые столовые приборы, гравированные бокалы, накрахмаленные салфетки, дорогое вино. А потом он заплакал. По его щекам просто потекли слезы. Сначала тихо. Она не знала, как реагировать, и продолжала жевать. Еда и правда была превосходной. Фрэн надеялась, что ему нужно немного времени, чтобы взять себя в руки. Но потом он зарыдал по-настоящему – громко, захлебываясь, вытирая сопли и слезы безупречной салфеткой. Притворяться, что ничего не происходит, стало невозможно. Она встала и обняла его, как обняла бы Кэсси, если бы та проснулась от кошмара.

– Он не справился, – сказала она детективу. – Сломался. Он не был готов принимать гостей. – И вдруг ее накрыло осознание трагедии. – Боже, а теперь он потерял и дочь.

«Это добьет его, – подумала Фрэн. – Теперь его уже никто не спасет».

– Они ладили? – спросил Перес. – Чувствовали ли вы напряжение? Мужчине непросто воспитывать девочку-подростка. Самый сложный возраст. Подростки в этом возрасте бунтуют. А если еще и чувствуют себя не такими, как все…

– Они не ссорились, – сказала Фрэн. – Не могу такого представить. Он был так погружен в свое горе, что просто предоставил Кэтрин жить, как ей хочется. Не то чтобы пренебрегал ею, нет. Уверена, они очень любили друг друга. Но вряд ли он ругался с ней из-за одежды, или времени отхода ко сну, или невыполненных домашних заданий. У него были другие заботы.

– Она говорила с вами об отце?

– Нет. Мы не обсуждали ничего серьезного. Ей я наверняка казалась древней старухой. Она выглядела очень замкнутой. Но, впрочем, все подростки такие. Они не доверяют взрослым.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– В смысле когда мы разговаривали? В канун Нового года, днем. Я отправила ей сообщение по телефону. Хотела сходить на концерт через пару недель, спросила, сможет ли она посидеть с Кэсси. Она зашла, сказала, что без проблем.

– Как она выглядела?

– Хорошо. Более оживленной, чем обычно. Была довольно разговорчива. Сказала, что вечером поедет в Леруик встречать Новый год с подругой.

– С какой подругой?

– Она не уточнила, но я предположила, что с Салли Генри. Она живет при школе. Они не разлей вода.

– Тогда вы видели ее в последний раз?

– Тогда мы в последний раз разговаривали. Но я видела ее вчера, в обеденное время. Она вышла из автобуса. Шла по дороге с тем странным стариком из Хиллхеда.

Глава 7

Полицейские пришли к Магнусу в ту единственную минуту за весь день, когда он за ними не следил. Когда раздался стук в дверь, он был в ванной. Его мать когда-то попросила Джорджи Сандерсона пристроить ванную комнату с задней части дома. Это было в те времена, когда у Джорджи так разболелась нога, что он не мог больше выходить в море рыбачить. Что-то вроде одолжения – он ненавидел безделье, а она заплатила за работу. Джорджи был мастеровитым, но можно было найти и получше. Ванна так и не встала у стены как следует. Вскоре после смерти матери перегорела лампочка, и Магнус так и не удосужился ее заменить. Какой в этом смысл? Он брился у кухонной раковины, а унитаз был виден при свете из спальни.

Он уже давно чувствовал потребность сходить по нужде, но не мог оторваться от своего поста у окна. Прибыло еще народу. Полицейские в форме. Высокий мужчина в костюме. Неряшливый тип подошел к молодой женщине в «Ленд ровере» Генри и увез ее на своей машине. Магнус надеялся, что ее не заперли в участке, в той комнате с глянцевыми стенами. В конце концов, он больше уже не мог откладывать визит в туалет, и именно в этот момент, когда он стоял как маленький мальчик, спустив штаны и трусы до лодыжек, потому что слишком торопился, чтобы возиться с ширинкой, раздался стук. Его охватила паника.

– Подождите! – крикнул он, потому что никак не мог прервать процесс. – Я сейчас выйду!

Наконец он закончил и одним движением натянул трусы и штаны на резинке. Теперь, когда он снова выглядел прилично, паника начала утихать.

Когда Магнус вернулся на кухню, полицейский все еще ждал снаружи. Он видел его в окно. Тот просто терпеливо стоял. Даже не открыл дверь в тамбур. Тот самый неряшливый тип, который увез молодую женщину. Значит, он не повез ее в Леруик. Может, только к дому у часовни. Наверное, с женщинами полиция обращается иначе.

Магнус открыл дверь и уставился на полицейского. Не признал его. Явно нездешний. И не напоминал никого из знакомых Магнуса, так что, вероятно, и родни у него тут не было.

– Ты откудова? – спросил Магнус на шетландском диалекте.

Это первое, что пришло в голову. Если бы он задумался, то подобрал бы другие слова, как с теми девочками, чтобы понял и чужак с юга. Но тот, кажется, и так понял.

– С Фэр-Айла, – ответил мужчина с тем же акцентом. А после паузы добавил: – Родился там. Учился в Абердине, а теперь работаю в Леруике. – Он протянул руку. – Меня зовут Перес.

– Странное имя для уроженца Фэр-Айла.

Перес улыбнулся, но не стал объяснять. Магнус так и не пожал протянутую руку. Старик подумал о том, что никогда не был на Фэр-Айле. Даже сейчас туда не ходит паром. Поездка на почтовом судне из Грутнесса, гавани на юге близ аэропорта, занимает три часа. Однажды Магнус видел фотографии острова. На восточном берегу есть высокая скала. Пастор, живший в том доме у часовни, когда-то проповедовал на Фэр-Айле. В сельском клубе показывали слайды, и Магнус ходил с матерью на эти сеансы. Но других подробностей он не помнил.

– Каков он, этот остров? – спросил он.

– Мне нравится.

– Тогда почему ты уехал?

– Ну, сам понимаешь. Работы там не слишком много.

Тут Магнус заметил протянутую руку и наконец пожал ее.

– Может, лучше зайдешь? – сказал он. Потом взглянул поверх плеча Переса на склон и увидел уставившегося на него полицейского в форме. – Заходи, – повторил он уже настоятельнее.

Пересу пришлось нагнуться, чтобы пройти в проем, и, оказавшись внутри, он словно заполнил собой всю комнату.

– Садись, – сказал Магнус.

Возвышающийся над ним человек действовал на нервы. Магнус выдвинул стул из-под стола и ждал, пока Перес сядет. Магнус все утро ждал прихода полиции, а теперь не знал, что сказать. Не знал, что и думать.

– Садись, – вдруг сказал ворон. Он просунул клюв между прутьями клетки и повторил слова, сливая их воедино: – Садисьсадисьсадисьсадись.

Магнус набросил на клетку старый свитер. Боялся, что вмешательство птицы разозлит полицейского. Но Перес, кажется, лишь развеселился.