Черный ворон

– Джимми. Рано тебя занесло. Что будешь?

По тону было ясно – визит ее не обрадовал. Полицейский – плохой гость для заведения.

– Колу, Мэй. – Он помедлил, взглянув на Роберта. – Я за рулем.

Ни она, ни Роберт не отреагировали.

Перес взял стакан и подсел к Айсбистеру. Мэй уткнулась в книгу – так погружалась в чтение его Сара, забывая обо всем вокруг. Извержения вулкана не заметит. Роберт поднял голову и кивнул.

– Слышал про тело, найденное в Рейвенсвике? – спросил Перес, сразу перейдя к делу.

С Робертом церемониться не стоило.

– Мэй что-то говорила, – ответил тот медленно, тщательно подбирая слова.

То ли пиво сказывалось, то ли он осторожен по другой причине? Роберт любил пропустить пару пинт с приятелями, но в будни напивался редко.

– Твоя знакомая, если я не ошибаюсь.

Роберт поставил бокал.

– Кто это?

– Девочка. Кэтрин Росс. Вы же были знакомы?

Пауза затянулась.

– Виделись пару раз.

– Ей всего шестнадцать. Даже для тебя маловато, Роберт. – Это была старая шутка про слабость Роберта к малолеткам. Перес считал, что тот просто не повзрослел. Большая яхта – попытка доказать обратное. – В новогоднюю ночь…

– И что там было?

– После праздника у рыночного креста ты был на вечеринке.

– Ага. У Харви в Данросснесе.

– Вы подвезли Кэтрин Росс. До поворота на Рейвенсвик.

Роберт повернулся, и Перес увидел его бледно-голубые глаза. Налитые кровью. Беспокойные.

– Я не сидел за рулем, – сказал Роберт. – Я же не идиот.

– А кто вел машину?

– Без понятия. Пацан. Еще в школе учится.

– Друг Кэтрин?

– А хрен его знает. Может быть.

– Откуда он, знаешь?

– С юга. Квендейл, Скатнесс… Неместная семья, недавно приехали.

– Ты сказал, что видел Кэтрин «пару раз». Где именно?

– На вечеринках. В барах. Ну, сами знаете.

– Значит, она была из тех, кого сразу замечаешь в толпе.

– О да, – сказал Роберт. – Ее нельзя было не заметить. Молчаливая, всегда наблюдала, оценивала тебя взглядом. Но глаз не оторвать. – Он поднял бокал, отхлебнул пива и внезапно расслабился. – Как она умерла? Переохлаждение? Напилась и заснула на морозе?

– Она много пила?

Роберт пожал плечами:

– Эти девчонки бухают как не в себя. Чем им еще заняться зимой?

– Она умерла не от переохлаждения, – сказал Перес. – Ее убили.

Глава 12

Магнус ожидал, что полиция вернется за ним. Весь вечер он просидел, выпрямившись в кресле, словно окаменев. Пять машин проехали мимо, но ни одна не остановилась. Сине-белая лента все еще трепетала на ветру у пролома в стене. Фары выхватывали ее, когда машины спускались с холма. А Кэтрин по-прежнему лежала там, под брезентом. Эта мысль терзала Магнуса. Как теперь выглядит ее тело? По крайней мере, земля промерзла, рассуждал он. Разложения не будет. Ни звери, ни насекомые не тронут плоть. В прошлый раз было лето. Он знал, как быстро на солнце разлагается мертвый ягненок. Земля быстро прогревается.

Следующая машина остановилась. Он ждал стука в дверь, но полицейские стояли у дороги, сунув руки в карманы, переговаривались, чего-то ожидая. Затем прибыл фургон. Он съехал на обочину, чтобы пропускать другие автомобили. Из кузова вытащили генератор, водрузили на тележку и повезли через поле. Кабели, две мощные лампы на стойках. Все скрылось за холмом, выпав из поля зрения Магнуса. Он представлял, как выглядит сейчас Кэтрин: бледная, застывшая под ярким белым светом. Магнус посмотрел на материнские на часы – восемь вечера. Самолет из Абердина уже должен был приземлиться. Группа из Инвернесса сейчас едет из Самборо. В прошлый раз тоже прислали спецгруппу, но добилась она не больше местных.

В сознании вспыхнул образ девочки, четкий, как фотография. Катриона. Он произнес имя вслух, само вырвалось. Длинные волосы, растрепанные ветром, прищуренные от смеха темные глаза, когда она бежала в горку. Она вошла без стука, в руке – букет цветов из сада. Тогда Магнус видел ее в последний раз.

Его внезапно охватило беспокойство. Он вскочил, подошел к окну. Полицейских не было видно. Наверное, они у тела. Облака расступились, открыв полную луну. Мать всегда говорила, что в полнолуние Магнус ведет себя еще бестолковее обычного. На неподвижную воду легла лунная дорожка. Он осознал, что целый день не ел – может, от этого путаются мысли. Или от луны. В воображении Катриона на дороге перед его домом танцевала странный танец – руки над головой, изогнутые, как у балерины. Ему чудилось, что она наклоняет голову в его сторону, жестом приглашая следовать за ней.

Он понимал – это игра воображения. Даже если бы Катриона была жива, сейчас она была бы взрослой женщиной, старше Кэтрин. Но оставаться в доме он не мог. Виной тому лунный свет на воде, целый день в ожидании полиции, голос матери в голове («Ничего им не говори») и воспоминания о девочке. Он натянул ботинки, торопливо завязал шнурки. Надел связанную матерью шапку и тяжелую куртку, купленную ею в Леруике незадолго до смерти. Как будто она знала, что скоро умрет, и не доверяла ему выбирать одежду. Тогда же она привезла пачку носков и трусов – некоторые он носит до сих пор.

Выбравшись из дома, Магнус поднялся на холм, минуя тропу, и вышел на дорогу в Леруик. В доме у часовни свет не горел. Между задернутыми шторами в спальне виднелась щель, но сквозь нее ничего не разглядеть – только собственное призрачное отражение в стекле. Он нехотя отвернулся и снова двинулся в гору.

В тени ограды он остановился, оглянулся. Из Хиллхеда он ушел, не замеченный полицией. При лунном свете полицейские, стоящие в поле, где лежала Кэтрин, были видны удивительно четко. С высоты Магнус различал каждого – по осанке, по манере двигаться. Их ослепляли яркие лампы, все внимание было приковано к маленькому телу под брезентовым покрывалом. Периодически они отрывали взгляды от места преступления и высматривали фары на юге – ждали прибытия группы из Самборо.

Магнус продолжил подъем. Шел медленно, берег силы. Всю зиму просидел без дела, с тех пор как был здесь в последний раз. Колено ныло, из груди вырывались хрипы. Дневное солнце местами растопило снег, обнажив торф и побуревший вереск. На вершине перед Магнусом расстилался голый холм. В школе говорили, что когда-то Шетландские острова были покрыты лесами. Он не мог этого представить. Теперь деревья росли только в садах. Должно быть, так выглядит поверхность Луны, если стоять на ней, а не смотреть с Земли. Переведя дух, он снова оглянулся. С этой высоты фигурки в поле казались совсем незначительными. За ними серебрился лед в заливе, виднелись дома Рейвенсвика. Будь у него хоть капля здравого смысла, он вернулся бы в постель, но что-то гнало его вперед. Может, Катриона чувствовала то же самое, когда не могла остановиться в танце?

Он не был уверен, что узнает место, но теперь, приближаясь к нему даже в этом странном свете, ощутил нечто знакомое. Здесь он провел юность, работая с дядей – старшим братом отца, хозяином крохотной фермы. Магнус помогал считать овец, сгонять их в загон для стрижки, готовить к забою. А ранним летом они приходили сюда резать торф. Тяжелая работа – снимать дерн, вгрызаться в плотную темную массу. Копать было изматывающе, а катить к дороге тачку с торфом – и того хуже. Теперь, если и режут торф (а делают это немногие), используют трактор с прицепом. Дядя гордился им. Говорил, Магнус более сильный и работящий, чем его собственные сыновья. В те дни у него были отец и мать, дядя и двоюродные братья. Была сестра. Теперь не осталось никого.