Чертоги Казад-Дума

Когда колдунья подошла к гномке, Осаа почтенно поклонилась. Она поклонилась старшей Миас так, как следовало преклонять колено перед существом действительно мудрым и сильным. Ниар лишь улыбнулась, коротко кивнув. Поколебавшись, подошла к Торину и начала отбрасывать от него навалившие сугробы снега. Осаа тем временем оглядывала свою спутницу. Одежду Миас, и так истрепанную за время путешествия, покрывал толстый слой золы. Чистая кожа измазалась в пепле. Лицо и руки подсохшей коркой окрасила черная кровь. Короткий волос грязными сосульками свисал вдоль лица чародейки.

— Ниар… — Осаа едва выдавила из себя имя ангбандки. Оно застряло где-то в глотке и, слетев с губ, более походило на карканье.

— Ничего не говори, — попросила Ниар. Её севший голос дрожал. Оглядев лицо Торина, девушка улыбнулась, и улыбка у нее получилась доброй. Сквозь светящийся в её глазах огонь пробивалось нечто, более всего походящее на отчаяние. Осторожно оправив рубашку эреборца, старшая дочь Мелькора устало сложила руки на коленях. Стоя подле, Осаа молча наблюдала, не решаясь вновь открыть рта. А Ниар, вновь и вновь заботливо поглаживая Торина по голове, задумчиво улыбалась.

Вскоре вьюга стихла. Кристально чистый воздух наполнился тишиной. Мир будто замер, повинуясь чьему-то прихотливому желанию. Повисшие над головой звезды свирепо поблескивали, в то время как падающие наземь крохотные снежинки отражали в себе их белый, холодный свет. Ниар, сама как изваяние оцепеневшая, вскинула голову вверх и запела. Слова песни её разлетались по округе и таинственной мелодией впитывались в реальность. Более прекрасного, более глубокого напева ещё не слышало Средиземье. Отступив прочь от слов силы и света, темнота засверкала, и чёрный наст небосклона окрасился переливчатыми сполохами северного сияния. Ветер, подхватив песню, унес её вдаль. И слова откровения повисли в беззвучии, устремляясь к живому, как некогда устремилась к живому та самая Первая Песнь…

Твердыня Тьмы, Железная Темница!

О, Ангамандо, о, Ангбанд!

Судьбой мне выпало родиться

В долине у Железных Врат.

Я здесь росла, я здесь жила,

Жестоко было воспитанье,

Но жизнь потом мне принесла

В десятки раз больше страданий.

В кругу семьи, среди друзей,

Мне феа радость наполняла,

За те шестьсот коротких лет

Я торжество побед узнала.

Мы были гордыми – тогда,

Оковы Замысла мы рвали,

Клялись мы в дружбе – навсегда,

И вызов небесам бросали.

Мертвы друзья, в плену отец,

И дом родной сокрыт волнами.

За шесть предолгих тысяч лет

Что сталось здесь со всеми нами?

Нас ныне четверо – последних,

Разобщены глупой враждой,

Но посрамим еще мы Светлых,

Поднявшись вновь на смертный бой!

Вернуть Мелькора из-за Грани,

И Эндорэ отвоевать...

Хотя... в душе мы это знаем:

Песни Второй не миновать*.

Использованы прекрасные стихи чудесного Автора Ellia_13-th.

Ссылка на профиль Автора: http://ficbook.net/authors/Ellia_13-th

====== Глава 9.1: Враг моего врага ======

Веселое зимнее солнышко, будто в насмешку над всем окружающим, играло золотыми лучами на ледяном горном крое. Белоснежная перина, благодатно раскинувшаяся на немом плато, местами обретала смоляной цвет. Замерзшие навеки орки, поверженные неизвестным оружием, теперь покоились подле своего дома. Черная корка обмёрзшей крови хитроумным узором опоясывала их скрюченные тела. Невесомое кружево из инея накрывало останки притихших врагов, упокоив их свирепые души под вековечным саваном незыблемой мерзлоты. Торин, потерянно бродя по братской могиле уруков, тщетно силился вспомнить события минувшего дня.

Он очнулся на рассвете, разбуженный кусающимся морозом и первыми солнечными зайчиками, пляшущими по высоким горным палатам. Какое-то время он просто неподвижно лежал, не находя в себе сил подняться на ноги. Окружающая белизна слепила, снег, налипший на одежду, тяготил. Раскалывающаяся на кусочки голова отказывалась думать – любая мысль, возникшая из тягомотной сутолоки различных рассуждений, тут же отдавалась взрывом боли между висков. Поняв, что он, наконец, готов к борьбе со слабостью, Торин перекатился на бок и приподнялся на руках. Озябшие пыльцы не слушались, суставы локтей ныли тупой болью. Морщась при каждом движении, эреборец кое-как подчинил себе уставшее тело: стонущие мышцы задрожали в напряжении, сильные ноги приняли на себя упор, спина податливо распрямилась. Тяжело выдохнув, Король-под-Горой перевел дух. Взгляд гнома в рассеянье метался из стороны в сторону, выхватывая из скупого пейзажа теряющиеся в снегу следы чьего-то кровавого боя.

Несколько минут Торин не решался сдвинуться с места. Отчасти потому, что ноги в коленях продолжали дрожать. Но в большей степени он просто сомневался в своем желании озирать окрестности. Разрозненные воспоминания стеклянными осколками растравляли смутное предчувствие случившейся беды. Постепенно отрывистые картинки произошедшего начали выстраиваться в организованную колонну и, погребая собственные страхи, подгорный житель решился сделать шаг вперед. Осторожно, крадучись, эреборец обошел кругом видневшихся подле умерщвленных орков. Оглядев со стороны их посиневшие тела, присел рядом, смахивая с останков плотно лежащий снег. Неподвижные фигуры слепым взором мутных глаз глядели в пустоту. Хмурясь, Торин задрожал. Вскинув голову, сам перевел взгляд к еще одному сугробу, сквозь который пробивались серые островки орочьей кожи.

«Мы переходили по мосту, — хладнокровный голос разума зазвенел в голове. — Мы пытались оторваться от погони, застигнутые врасплох. И нам не повезло. Точнее, мне».

Понять, что именно произошло, молодой Король Эребора пока не мог. Оглядывая трупы своих врагов, гном с настороженностью признал, что скончались уруки не от падения с высоты. Чернокровые хоть и не отличались особой красотой, телом обладали выносливым и остовом крепким. Кости лежавших в снегу не были сломаны или раздроблены. Да, многих павших покрывали глубокие раны, но ни одна из них не могла стать причиной смерти. Чернокровые, следом за Торином последовавшие в бездну, погибли от чьей-то твердой руки, а не от законов природных.

Поджав губы, эреборец хмыкнул. Бросил быстрый взгляд вверх, прикидывая про себя высоту пика, с которого имел неосторожность сорваться. Пожалуй, падение подобного рода могло оказаться весьма неприятным в последствиях. Однако сам Торин чувствовал себя лучше, чем орки. И этот факт беспокоил.

Своих друзей искать поблизости было глупо: если бы от гибели Короля-под-Горой спасли компаньоны, то их довольные лица эреборец бы увидел сразу после пробуждения. К тому же, вряд ли приятелям удалось бы спуститься к своему предводителю быстро. Прямой тропы с вершины к низинам не виднелось, а подгорные жители лазать по отвесным скалам, к сожалению, не слишком-то умели. Как казалось Торину, с момента падения прошло никак не меньше доброй половины дня. Солнце теперь стояло низко над горизонтом, золотым яблоком повиснув над немыми пиками гор. Наступило утро.

Удручающее предчувствие продолжало стискивать грудь. Превозмогая слабость и немоту в ногах, Торин принудил себя идти дальше. Миновав еще несколько покрытых снегом останков, гном окончательно разуверился в возможности их естественной смерти. Видевший не раз чужую гибель, эреборец решил, что уруки скончались если не одновременно, то друг за другом. Принесший гибель чернокровым, некто, судя по всему, спас Торину жизнь. И казалось молодому Королю, что имя загадочного спасителя давно ему известно.