Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Чертоги Казад-Дума
Шрифт:

Двалину казалось, что ответ на вопрос известен всем. Сложить два и два не сложно даже крайне наивным существам. А Ниар, приглянувшаяся всем гномам, самому воину всегда казалась особой загадочной, полной тайн. Могла она быть источником той магии, что окрасила небосклон в цвета огня и войны? Почему бы и нет, собственно? Ведь это именно Ниар привела путников к ледяному мосту. Именно она помогла перейти Лихолесье, и именно она во всем поддерживала искателей приключений на протяжении всего пути. Совпадение? Что-то Двалину мало верилось в это.

Так или иначе, но с поисками Торина следовало поторопиться. Чтобы ни произошло у самого центра горы Гундабад, молодому Королю нужна была помощь. А в такой холод, еще еда и тепло.

Эй, вон там!

Громкий голос Бильбо разорвал тишину, заставив путешественников остановиться. Стоящий на снежном возвышении, хоббит вытянутой рукой указывал куда-то вниз. Двалин, поморщившись, развернулся на месте. Хмурясь, оглядел покатый белый склон меж двух зазубренных пик. Там, теряясь в белом мареве, виднелась довольно широкая и ровная дорога, бегущая вглубь горного массива. Полурослик нашел искомый путь, который, вероятнее всего мог привести к внутренним ущельям и долинам, отгороженным от всего мира стеной Гундабада.

— Мистер Бэггинс, Вы не устаете меня удивлять, — заметил Кили, подошедший к Двалину со спины. Отерев пот со лба, молодой гном попытался улыбнуться. Вышло не очень, но хоббит, заметивший старания юноши, коротко кивнул в знак понимания.

— Нам потребуется часа два, чтобы дойти туда, — заметил Двалин, вглядываясь вдаль. Почему-то пустая дорога, крытая снегом и льдом, настораживала воина. По его разумению, орки должны были охранять прямой подступ к своим землям. А дозорных видно не было. Конечно, надеяться на спокойный переход не стоило. Если стража пряталась, что казалось очевидным фактом, следовало готовиться к засаде и бою. Проскользнуть по дороге незаметно не удалось бы и самому ловкому в мире хоббиту.

— Идти туда – самоубийство, — заметил кто-то сзади. Послышались крики, споры, разгорелся маленький скандал. Двалин, не обращая внимания на бесчинствующих друзей, лишь глядел вперед. Раздумывая об обходном маневре, гном считал минуты, потерянные впустую. Стоило ли теперь осторожничать и пытаться обмануть судьбу? Если уж кому-то было суждено погибнуть в горах, то вряд ли излишняя щепетильность действительно могла оградить путников от злых шуток рока.

— Думаете, он жив? — Кили, пустым взором глядевший перед собой, произнес вопрос почти шепотом. Однако этого хватило, чтобы близстоящие приятели стихли, умерив пыл пустопорожней дискуссии. Вскоре между членами компании повисла тягостная тишина, нарушаемая только свистом ветра. Двалин, ощущая на себе взгляды друзей, поежился. Все ждали от него правдивого ответа.

— Если нет, то скоро сбежит с того света, — полусерьезно–полушутя пробубнил гном. Кидаться от одной крайности к другой у Двалина желания не возникало. Он верил в то, что Торин жив, но понапрасну вселять надежду в сердца компаньонов храбрец не решался. — Твой дядя упрямее всякого ишака. Ты представь только, какой шум Торин подымет в мире ином, поняв, что все лавры славы достанутся нам. Пожалуй, канцелярия преисподней сама пинком отправит его доживать остаток долгого срока.

— Хотелось бы верить, — только и смог ответить Кили. Двалин, нахмурившись, потрепал паренька за плечо.

— Я знаю Торина много лет, и поверь, Кили, ему никакие горы нипочем, — вложив в голос все свое обаяние (какое вообще у Двалина имелось), эреборец поджал губы. У самого воина имелись и иные домыслы по поводу того, что могло произойти у гундабадского перевала. Так или иначе, не казалось Двалину простым совпадением одновременное начало магической бури, падение Торина в бездну и самоотверженный прыжок Ниар следом за Королем.

— Ладно, потопали дальше, — Балин, вместе с друзьями глядевший на безликих горных великанов, наконец, прервал затянувшийся привал. Стряхнув с плеч снежинки, белобородый ворчун завертел носом. — Гора не подойдет к нам сама, братцы, а Торин, вероятно, ждет не дождется нашей с вами подмоги. А близится полдень, а там считай и вечер наступил. Поэтому шире

шаг, друзья! Пора. В горах всякое может случиться…

В горах всякое может случиться... Все зависит от того, в какой части Средиземья находишься. Осаа слышала, что вблизи от эльфийских городов на невысоких скалах можно повстречать фей. А у моря рядом с холмами найти летающих пикси. Но чаще в горах путники имели сомнительную честь знакомства с орками и троллями. Горько хмыкнув, гномка подняла взгляд от земли. Лично ей повезло гулять в горах с Королем Эребора и принцессой ангбандской.

Шагая рядом с сыном, Осаа все чаще поглядывала на Ниар. После своего ночного похода старшая дочь Мелькора весьма и весьма изменилась. Вряд ли кому-то из Валар вообще когда-либо приходилось проходить через те испытания, что приготовил Эру для Красной Колдуньи. Учитывая ее возможности и способности, Первый Певец без жалости и сострадания низверг чародейку с пьедестала почета. Ниар, несомненно, знала, на что шла, вымаливая у Создателя жизнь Короля-под-Горой. Только Осаа никак не могла понять, почему же ангбандка поступилась собственными интересами в споре, что длился еще со времен рождения Арды. Взращенные в Красной Колдунье идеалы пошатнулись прошедшей ночью, а вместе с ними пошатнулось понимание добра и зла самой Осаа.

В награду за свою самоотверженность Ниар получила жизнь Торина. Она вернула ему молодость, физическую силу и здоровье. Разменной картой стала ее собственная судьба. Илуватар рассудил справедливо, но чересчур жестоко. Любое недомогание, любая рана или болезнь, грозящие Королю-под-Горой, тут же поражали Красную Колдунью, а не молодого гнома. Его смерть означала смерть и для ангбандки. И все бы ничего, да только и сущность Ниар отныне принадлежала Аману, а не Белерианду. От былой свободы принцессы не осталось ничего, кроме обещания служить Эру. Новый день чародейка встретила уже в образе рыцаря Валинора. Слабого, несчастного и искалеченного.

Осаа с трудом верила, что Ниар пошла на подобное соглашение без хитрого плана, который бы мог позволить ей освободиться от заключенной клятвы. Ведь старшая дочь Моргота тем и промышляла: чужие слова обращала в ересь, заключенные договоры превращала в орудие войны, а клятвы разрушала как ветхие здания, не заслуживающие более внимания ни с чьей стороны. Однако сколько гномка не думала о беседе Красной Колдуньи с Первым Певцом, никак не могла найти хотя бы маленькой лазейки в заключенном пакте. Ниар подписала договор с демоном, и в этот раз демон предстал в обличие добра.

Королеве Эребора хотелось бы пожалеть о содеянном, но проявлять малодушие было не в ее привычках. Она стала по воле случая очевидцем невероятной беседы между представителями двух величайших сил Средиземья. И если уж на то пошло, сама сыграла большую роль в этих переговорах. Раньше гномка даже не задумалась бы, плохо поступает или хорошо – материнская правда всегда одна и не важно, каких жертв стоит жизнь любимого ребенка. Теперь же, глядя на Ниар, Королева Эребора ощущала неподъемный груз вины на своих плечах. Оправдать себя Осаа могла тысячью разных аргументов, и главным бы стал факт родства Ниар с Мелькором. Да вот только чародейка отцом своим не была. В ее силах было остановить войны и привести Арду к миру. Теперь же такой альтернативы не существовало вовсе.

Радовал один факт – до смерти Ниар оставалась верна лишь себе самой. Чтобы стать служивой Илуватара, принцессе ангбандской нужно было умереть. А до тех же пор Красная Колдунья могла и дальше плести свои интриги, теперь бесполезные в силу своей недолговечности. Этот же факт пугал Осаа, ведь по воле того же Илуватара теперь Ниар могла погибнуть только в одном случае. А смерть чародейки, как ни крути, Аману была выгодна. Что это предрекало? Догадаться не сложно. В каком-то смысле, Осаа сама загнала сына в ловушку, за одним уверившись в том, что добро и зло – весьма относительные понятия.

Поделиться с друзьями: