Чертоги Казад-Дума

Бывали и плохие дни. Но без постоянной опеки со стороны Миас Король-под-Горой выжил и даже сумел добиться определенного уважения со стороны орков. Козырять подобным достижением эреборец ни при каких условиях не собирался, однако в глубине души ликовал. Годы изучения дипломатии, раньше казавшейся бесполезной наукой, теперь помогали Траину в немом бою за доверие.

Так или иначе, эреборец смог свыкнуться со своим положением в орочьем содружестве. Конечно, поначалу никто не воспринимал его всерьез, но благодаря Анаэль и, что удивительно, Азогу, чернокровые стали воспринимать гнома как своего гостя, а не как потенциальную пищу. Поэтому, стоя сейчас рядом с гундабадцем, Траин без особого страха наблюдал за тем, как вернувшаяся из похода Анаэль отдает распоряжения своим подчиненным.

— Она чем-то обеспокоена, — заметил Азог, сложив руки на груди. Необычно встревоженный, орк оскалил ряд неровных зубов. — Как балрог влетела во врата. Клянусь, раньше я не замечал за Анаэль подобной ярости.

— Наверное, переживает за сестру, — предположил Траин, глядя на белокурую эльфийку. Бессмертная, заметно осунувшаяся, то и дело проводила рукой по лбу. Обычно яркие глаза потухли, алые губы все чаще складывались в узкую ниточку. — Я видел, как вы слушали песнь.

— Это была не песнь, а призыв к войне, — пояснил Азог. Бледного орка гном не воспринимал как друга. Но для временного альянса со стратегической точки зрения гундабадец вполне подходил. Он знал больше рядовых орков. Не намного, но все же больше.

— С кем? — озвученный вопрос был скорее риторическим. Траин и так понимал, против кого и за что собиралась воевать Ниар. Ухмыльнувшись, гном прикрыл веки. Хотел бы он все-таки увидеть старшую Миас. Наверное, она была красива и высока. Во всяком случае, воображение полководца именно так вырисовывало образ ангбандской принцессы в уме Короля. Разве может иначе выглядеть существо, сумевшее втайне от всех поднять на ноги войско и спланировать побег Темного Владыки из Кумы?

— Со всеми, кто не желает возвращения Мелькора, — Азог заговорил шепотом. Орк старался не выказывать страха перед своей хозяйкой, но в моменты, когда дело касалось тайных заговоров, все же проявлял удивительную для чернокровых щепетильность. Траин подобный подход одобрял. Об излишней осторожности речи не шло.

— Их будет много, — Король-под-Горой рискнул пойти дальше. Он не пытался давить на Азога или как-то менять его суждения относительно тех или иных вещей – такое было попросту невозможно. Да и бесполезно.

— Я так не думаю, — нехотя протянул гундабадец. Громко фыркнув, орк скосил взгляд в сторону, где стояла небольшая кучка рослых чернокровых. — Анаэль много говорила о Ниар и часто повторяла слова об ее могуществе. В нашу первую встречу эльфийка продемонстрировала нам свои силы и, надо признать, они меня впечатлили. Если эта девица, что смеет именовать себя дочерью Мелькора, хотя бы наполовину так сильна, как о ней говорит остроухая, стоит поразмыслить о том, за что и с кем воевать. Многие задумаются над этим. В нашем мире правит тот, кто затыкает врага за пояс.

— Теперь они не станут долго стоять в тени, — заметил Траин, поглаживая рукой навершие меча Анаэль. — Можно скрываться до поры до времени, однако всегда вести тайную войну нельзя. И если Ниар собирает армию, следует готовиться к большим переменам. Хотелось бы мне знать, чью сторону примет Саурон.

— Владыка своенравен, но не глуп, — Азог злобно ухмыльнулся. — Ему не хватит сил атаковать этих чудаков в открытую. Если вдруг Саурону захочется отстаивать свои собственные интересы, он будет вынужден пойти на уступки эльфам. А те не станут долго слушать.

— Согласен. Они не пойдут на компромисс, так как не ведают иного мира, кроме своего собственного. Получается, что в войне будут заинтересованы все, кроме обычных людей, — Траин задумался. — С другой стороны получается, что Средиземье совершенно не готово к нападению трех колдунов. А вместе с Сауроном Миас будут обладать самой многочисленной армией на землях Эннората.

— Это без учета диких племен, преданных моему Владыке, — Азог кивнул. — Однако если речь идет об Амане и судьбе всего мира, следует предположить, что эльфам кто-нибудь явится на подмогу. Уж не знаю, может какой-нибудь дух спустится с небес и начнет великую чистку.

— Вероятно, — Траин понуро опустил плечи. Анаэль, стоявшая теперь в одиночестве, почему-то с жутким интересом осматривала свои ноги. Прекрасная, как только что распустившийся подснежник, бессмертная грустно улыбалась. — Никто не выиграет в такой бойне.

— Не важно, — резко оборвал своего собеседника Азог. В его зычный голос прокрались нотки укора. — Сегодняшний враг и завтрашний друг чаще всего один и тот же человек. Загадывать на будущее глупо. Наше соглашение еще в силе, гном?

— Да, — подтвердил Траин, в очередной раз убеждая себя в целесообразности общения с гундабадцем. Приятного в таком времяпрепровождении было мало, но деваться некуда. Быть в курсе событий – тоже искусство. — Как только появится удобный случай. Ты не забыл о своей части договора?

— Все будет исполнено в лучшем виде, — заверил гнома Азог и, слегка поклонившись, удалился прочь, оставив эреборца наедине с мрачными мыслями. Король-под-Горой, наконец научившийся ценить каждую секунду жизни, лишь поджал губы. Доверять бледному орку не стоило ни при каких обстоятельствах. Да и в целом, доверять нельзя было никому.

Выпрямив спину, Траин сложил руки в замок за спиной. Приосанившись, развернулся торсом в сторону Анаэль. Эльфийка, подняв голову, теперь смотрела прямо в глаза эреборца. Острый взгляд бессмертной наполнился тенями разочарования. Траин ухмыльнулся. Конечно же. Она все слышала.

Для детей Вала Мелько секретов просто не существовало.

====== Глава 9.2: Враг моего врага ======

Для детей Вала Мелько секретов просто не существовало. Они многое знали, многое слышали и всегда с трепетанием вникали в суть любого вопроса. Пожалуй, их пытливости могли бы позавидовать и самые прославленные эльфийские мудрецы. Даже в крайне тяжелые моменты жизни Миас продолжали постигать окружающий мир. Так поступала теперь и Ниар, лишенная возможности видеть.

Осаа наблюдала за ангбандской принцессой с растущим в груди почтением. Когда сердце призрака отпустило смятение, и разум перестал лихорадочно искать выход из, казалось бы, патовой ситуации, гномка вновь обрела способность мыслить четко и ясно. До момента встречи с отрядом гномов Королева Эребора хранила обет молчания. Тщетно силясь обуздать гнет кипящих эмоций, Осаа волей загоняла в себя подступающие к горлу крики отчаяния. События пережитого дня никак не хотели укладываться в голове. Слишком уж много всего предвещали недавние происшествия. Слишком многое теперь было поставлено на карту.

В момент, когда уставший рассудок гномки окончательно отказался от рассуждений, а душа затребовала отдыха, Торин и Ниар уже подходили к широкому горному тракту. Осаа, не чувствовавшая физической усталости, в минуты коротких привалов отходила от своей компании прочь. Гномке не хотелось присутствовать при неловких беседах сына с наследницей ангбандского трона. Торин хоть и казался совершенно спокойным, на деле же переживал гораздо сильнее своей матери. Видимо, наконец, успокоившись, он только начал осознавать, о чем именно вела речь Ниар у места побоища. И, надо сказать, радости от осмысления неожиданного признания эреборец не испытал.

«Она была бы уже мертва, если бы не его чувства, — рассуждала Осаа, наблюдая за сыном. — Он будет и впредь защищать ее, так как иначе поступать теперь и не может. И будет до последнего отрицать открывшуюся ему правду, потому что так будет удобно. Все, лишь бы не потерять свою маленькую чародейку. На деле же окажется, что ее жизнь для него важнее славы. Хотя, вряд ли Торин сумеет простить ей гибель близких в день падения Эребора. Но и тогда кипящее в нем чувство не остынет».

Гномка, сглотнув, сложила руки на груди. Все еще не осмеливаясь называть отношения Красной Колдуньи со своим сыном любовью, Осаа пыталась предугадать ход развития дальнейших событий. Говорить о чем-то конкретно было сложно. Сопоставить достоверные факты Королева не могла – для подобного следовало обладать осведомленностью, которой похвастать могла только Ниар. А девушка, мирно сидящая у костра, явно не намеревалась в ближайшее время заниматься делами политическими. Чародейка впала в глубокую задумчивость, грозящую перерасти в полноценную хандру.