Чертоги Казад-Дума

— Ваше Величество?

Вопрос вывел Торина из оцепенения. Качнув головой, он увидел в двух шагах от себя предмет собственных размышлений. Ниар стояла подле, приосанившись, держа за спиной плотно зачехлённый гномий меч. Широко улыбаясь, она без страха глядела в глаза эреборца. Торин, сглотнув, бросил взгляд на запястья лихой наездницы. Такие тоненькие, как они вообще могли выдержать вес тяжёлого оружия?

— Вы что-то хотели? — готовый проклясть свою надменность, молодой наследник трона Одинокой Горы сурово поглядел на Ниар. Девица, чуть поёжившись, переступила с ноги на ногу. Испытывая безумное желание чуть смягчить тон, Торин сжал руки в кулаки. Как же хотелось хотя бы на секунду забыть о собственном положении, о собственном долге, обо всем.

— С Вашего позволения я хотела бы покинуть Вас, — опустив голову, Ниар склонилась в неглубоком поклоне. Складки грубой рубашки девушки сползли с одного плеча, обнажив тонкую белую полоску кожи. Торин, задыхаясь от злобы, заметил багряные синяки у шеи кареглазой красавицы. Следы недавней драки, бессмысленной и абсурдной.

— Я просил Вас не обращаться ко мне так, — сухо отчеканил гном, делая шаг навстречу крохе-девушке. Ниар, выпрямившись, снизу вверх поглядела на эреборца. От её пронизывающего взора Торина пробрала дрожь. — Я Ваш друг.

— Вы Король, — вновь возразила Ниар, становясь серьёзной. Чудесная улыбка сошла с лица лихой наездницы. — Я же простая крестьянка, мне не должно обращаться к Вам иначе.

— Я не Ваш Король, — уточнил Торин в очередной раз. Глотая волнение, протянул руку к Ниар, дотронувшись кончиками пальцев до ушибленного места на её плече. Лёгкое прикосновение разожгло в груди гнома горячий, неистовый огонь. Разум в смятении метался от мысли к мысли. — К тому же и Вы не простая крестьянка. Иначе я не смыслю ничего в крестьянском ремесле.

— Простить меня прошу за дерзость, Ваше Величество, но Вам и не положено, — Ниар вновь опустила голову, прикрыв веки. Тёмные брови девушки сходились над переносицей в упрямом треугольнике. Дрожащие губы блестели в неясном свете свечей. — Вам должно ведать тайны войн, политики, созидания, управления. Разве могут такие, как я, ведать то, что ведомо Вам?

Торин нервно сглотнул. Аулэ, кто же сотворил эту девицу и наделил её столь яркой, чистой душой? И почему же жизнь лишила её радости семейной, отцовской и материнской любви в столь юном возрасте? Где были её братья и сестры? Где были весёлые девичьи шутки и длинные платья? Гном прищурился, всматриваясь в открытое лицо Ниар, изучая его черты. Впитывая в себя мягкий аромат волос кареглазой красавицы, запоминая мягкость её кожи.

— Сегодня Вы всем нам показали, что лучше многих понимаете суть войны и её правила, — Торин неожиданно для себя понял, что говорит ровным, спокойным голосом. Не было больше в его тоне холодных ноток презрения, хладнокровия. Не было и волнения. На душе царил покой. Такой долгожданный и милый сердцу покой. — Вы знаете кхуздул, понимаете, как и когда нужно наносить врагу удары, чудесно владеете мечом и кажется начисто лишены страха. Я все ещё не хочу знать, откуда Вам известны все эти истины, но желаю верить, что Вы другом являетесь моим соратникам и мне самому.

— Я не посыльный Ваших врагов, Ваше Величество, — ответила Ниар, все ещё не раскрывая глаз. Гном, силясь совладать с собственным дыханием, попытался унять в груди бешено бьющееся сердце. — Я просто попутчик, который дойдёт с Вами до Эребора, если того пожелает Его Величество.

— Вам действительно неведом страх? — вопрос сорвался с языка быстрее, чем Торин сумел понять, что именно спрашивает. Перед глазами пронеслась картинка – Ниар, скачущая на огромном вороном жеребце, быстром, как сам ветер.

— Слишком многого я боюсь в этом мире, — призналась кареглазая красавица. — Слишком многое мне неведомо и как беспризорный ребёнок я странствую по широким далям Средиземья, пытаясь найти свой дом. Я видела многое, и многое пережила, но страшно мне каждый день, каждую минуту и секунду. Однако дело Ваше правое и за него я готова побороть собственные слабости. У Вас чистое сердце, Король-под-Горой. Такое сердце способно даровать надежду тем, кто погряз в унынии. Даже таким существам, как я.

Ниар смолкла. Подняв руку, положила свою ладонь поверх ладони Торина. Последний, широко распахнув глаза, вслушивался в наступившую вокруг тишину. Она мягким палантином ложилась на все сущее, ввергая естество в магическую завесу ночи. Изредка до ушей доносились потрескивания факелов в коридоре и мягкие трели пташек за окнами. А ещё Торин слышал лёгкое дыхание девушки, что стояла так близко.

— Я думаю, многие бы не согласились с Вами, — эреборец вспомнил о своём отце. Вспомнил о том, как смотрели на гномов эльфы Ривенделла. Горький привкус обиды и злобы разлился внутри, горло стиснули крепкие лапы неутихающей ярости. — Большинство видит во мне лишь жадного и отчаянного охотника до сокровищ.

— Я вижу иное, Ваше Величество, — Ниар открыла глаза, и в них Торин увидел слезы. — Я вижу сильного сына северных земель, искренне желающего привести свой народ к потерянному некогда дому. С трудом могу представить, как сложно Вам, Торин Дубощит, справляться с теми бедами, что преследуют род Дурина. И не могу понять, откуда Вы берете храбрость и силу, чтобы противостоять ненастьям и превратностям судьбы…

Последние слова девчушка прошептала. Вновь закрыв глаза, улыбнулась. По щёкам её стекали хрустальные капли, прочерчивая солёные дорожки на светлой коже. Сердце Торина сжалось, все тело будто окутало горячее облако. Проведя рукой по шее Ниар, гном осторожно смахнул слезы с её лица, боясь, что настоящее обратится в пепел. Чуть подавшись вперёд, склонился над лихой наездницей.

Пьянящий запах мёда защекотал эреборцу нос. Боги, что за чудный аромат – запах лета, жизни, радости. Запах весёлого детства и солнечных деньков. Дух юной девушки, вольной делать, что хочет и как хочет. Чуть потянуться вперёд и запах обретёт форму, станет горячим и нежным, как дуновение весеннего ветра. Как касание лучей на рассвете, мягкое и невесомое. Просто найти губы Ниар, чтобы хотя бы мельком дотронуться до недостижимого счастья.

Это был не поцелуй. Его эфемерный собрат, ласковый и скользящий. Почти неощутимый, но палящий, светлый. Всю сущность Торина на какое-то безумное, до ужаса счастливое мгновение охватила неукротимая радость. Воздуха не хватало, тело покалывало, по коже проносились волны огня. Одно мимолётное касание губ, простое движение…

— Простите, Ваше Величество, я забылась, — Ниар, вспыхнув, отстранилась прочь. Отвернувшись в сторону, прикрыла рот тоненькой ручкой. Все тело её было напряжено до предела, широко открытые глаза искрились. Торин, ловя мгновения ускользнувшего прочь ощущения, задержал дыхание.

— Ниар…

— Мне пора идти, — девушка резко развернулась на месте и, не позволив гному ничего высказать против, чуть ли не бегом бросилась прочь из зала. Торин, сделав два широких шага следом за ней, принудил себя остановиться. Все зашло и так слишком далеко. Вообще не следовало позволять себе таких вольностей. К чему? К разочарованиям? Эреборец закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Все потуги впустую. Не на шутку расшалившееся сердце не давало покоя.