Четвёртый долг

Жасмин схватила меня за запястье: - Ради всего святого, посади свою задницу обратно!

– Отпусти… - закричала я, когда Дэниэль схватил меня за волосы и подтолкнул вперед. Я потеряла равновесие; мое лицо со всей силы ударилось о стол. Мгновенно из моего носа потекла кровь, а в голове вспыхнула острая боль.

Приступ вертиго налетел на меня.

– Отпусти ее, Дэниэль! – крикнул Кат.

Дэниэль внезапно выпустил мои волосы из своих пальцев, позволив мне откинуться назад и упасть на стул. Жасмин отмахнулась от своего брата, ударив его.

– Не трогай ее, мать твою. Что я говорила? Я здесь главная. Я самая старшая.

Мои глаза наполнились слезами, когда из носа хлынула кровь. Я не думала, что он сломан, но комната закружилась перед глазами..

Боже, о чем я только думала?

План состоял в том, чтобы оставаться хладнокровной, поджидая идеальный шанс, чтобы нанести удар

Теперь я не могла ясно думать, испытывая боль.

– Ты здесь ни хрена не решаешь, Джаз. Она моя.
–  Дэниэль указал на Маршалла.
– Скажи ей. Внеси ясность, чтобы моя сестра заткнулась.

Маршалл неловко посмотрел на Ката: - Сэр?

Кат провел рукой по лицу и медленно сел обратно: - Нет, наш вчерашний разговор остается в силе. - Его губы скривились, когда он увидел быстро растущее пятно от кровотечения из моего носа. Каждая кровавая капля украшала стол и переднюю часть моего кардигана. - Кто-нибудь, принесите ей чёртову салфетку.

Жасмин поёрзала в кресле-каталке, вытаскивая белый носовой платок.

– Вот.
–  Она сунула его мне в руку, и в ее глазах промелькнуло сочувствие

Это только заставило меня ненавидеть ее больше.

Скомкав материал, я поднесла его к носу, испытывая тошнотворную радость от разрушения белого совершенства. От духоты у меня перехватило дыхание, и я перевела взгляд в угол, где были вышиты инициалы.

ДКХ

Я выпустила платок из рук.

О Боже.

Я посмотрела на свою руку, окрашенную красной, липкой кровью, отчётливо видя две татуировки на кончиках моих пальцев. ДКХ

Жасмин сохранила у себя платок своего брата.

Зачем? Чтобы бередить и без того болезненные раны или чтобы смеяться над тем, как она одурачила его, так же, как одурачила меня.

Я встретилась с ней взглядом, вложив в него всю свою ярость: - Ты заплатишь за то, что сделала.
–  Взглянув на Бонни и Кат, я добавила.
– Вы все заплатите.

Маршалл громко откашлялся: - Я думаю, что маленькая интерлюдия подошла к концу. Может, продолжим?

– Да, давай, - фыркнула Бонни. - Никогда в жизни не видел кого-то столь неуправляемого. - Фыркнув в мою сторону, она вздёрнула подбородок. - Еще одно слово, Уивер, и тебе не понравятся последствия.

Дэниэль застонал: - Но бабушка…

– Баззард, заткнись, - прорычал Кат. - Сядь или уходи. Но, мать твою, больше ни слова.

Дэниэль что-то пробормотал себе под нос, но тут же плюхнулся обратно на стул.

Жасмин схватила пропитанный кровью материал и сунула его мне под нос: - Держи это и заткнись, и больше никаких неприятностей.

Перестрелка закончилась, никто не двинулся с места.

Над столом повисла гнетущая тишина.

Единственным звуком было тяжелое тиканье дедушкиных часов у лестницы, ведущей к полкам с книгами ограниченного тиража наверху. Боковые лампы были включены, наполняя большое пространство теплым светом, в то время как занавески блокировали любой свет, который бы осмелился посягнуть на бесценные книги.

Наконец Маршалл глубоко вздохнул. Он снова поправил свою авторучку.

– Теперь, когда мы все на одной волне, я продолжу.

Посмотрев на меня, он сказал: - До конца этой встречи вы можете обращаться ко мне Маршалл или по имени, то есть Колин. Это мои коллеги.

Указав на ближайшего к нему человека: пузатого, лысого парня с водянистыми глазами, он продолжил: - Это Хартвелл Бэкхем, а за ним Сэмюэль Коул и мой сын Мэтью Маршалл.

Мой нос болел, но кровотечение прекратилось. Я посмотрела на мужчин. В их взглядах не было ни капли жалости.

Они были здесь, чтобы выполнить порученную им работу. Их верность была непоколебима. Их намерения неизменны.

Я сомневалась, что они видят во мне человека - просто пункт в контракте и ничего более.

Дэниэль ткнул меня под столом: - После твоего маленького представления самое меньшее, что ты можешь сделать, - это быть милой.
–  Его голос углубился. - Скажи привет.

Еще один способ, чтобы заставить меня повиноваться. Он не заботился о любезностях - только о том, чтобы заставить меня подчиниться каждой его детской прихоти.

Я сидела прямо.

Я не сделаю ничего подобного.

Жасмин толкнула меня локтем: - Если ты не хочешь слушать его, послушай меня. Сделай это.

Я сердито посмотрела на нее: - С чего бы это?

– Потому что ты принадлежишь ей, маленькая корова. - Схватив свою трость, Бонни ударила по ножке стула, как будто мебель могла превратиться в лошадь и ускакать от неё галопом. - Начинайте. Сейчас же.

Маршалл встрепенулся: - Конечно, мадам Хоук. Мои извинения. – Он и его партнёры одновременно раскрыли лежащие перед ними файлы.

– Позвольте мне заверить вас, что для нас большая честь снова оказать услугу вашей безупречной семье, - щебетал Маршалл, как шут.

Кат застонал, сцепив пальцы: - Прекратите целовать нам задницу. Ты принес документ или нет?

Бумага рассыпалась по деревянному столу, как упавшие снежинки, напоминая мне снова и снова о способе защиты Джетро — арктическая прохлада и оттепель, когда я медленно заставляла его хотеть меня.

Боль в носу пронзила мое сердце.