Четырнадцать ночей длиною в жизнь

Больница была переполнена, и карантин не составлял исключение, только вход для посетителей был запрещен.

Каждый день Фрида носила передачу дочери, но ей все время отвечали, не надо ничего приносить, она не принимает пищу. А на вопрос, о самочувствии дочери, ей отвечали каждый раз, нужно время, лекарств не хватает, но мы делаем все возможное для ее выздоровления.

Фрида снова пришла в больницу, долго ждала ответ, но всем отвечали, а ей говорили:

– Подождите, придет врач, он все расскажет.

Фрида поняла, надо ждать худшего, она сидела и ждала, как преступник ждет приговор.

И он не заставил себя долго ждать.

– Здравствуйте, гражданка. Извините, мы сделали все возможное, но ваша дочь, Хая, умерла... .

Фрида не слышала, что еще говорил врач. Она ничего не слышала и не помнила, как домой вернулась.

Мама Хаи сидела за столом и смотрела в одну точку, при этом не видя там ничего.

Приходили соседи успокаивали, как могли, но Фрида не слышала ничего, только повторяла:

– Прости меня, Ишие, я не выполнила того, о чем ты меня просил, я не сберегла нашу дочурку.

Прибежал хозяин ресторана, в котором работала Фрида и не переступая порог, начал орать.

– Фрида, ты почему не выходишь на работу?

– Тихо у нее горе, дочь умерла, - ответила ему политическая переселенка, которая жила здесь уже почти восемь лет, и знала всех в этом городке.

– Я понимаю, у нее горе, но что мне сказать посетителям?

– Я пойду вместо нее, но деньги ты перечислишь Фриде, - сказала та добрая женщина, русская интеллигентка в пятом поколении.

– С тебя работник..., - махнул рукой хозяин ресторана.

– Сегодня я постараюсь, не переживай, разочарован не будешь.

*****

Эта ночь, казалось, длилась вечность, люди приходили и уходили, в доме было темно и тихо, дети сидели рядом с матерью, они понимали какую утрату понесла их семья. Хая давно уже взвалила на свои детские хрупкие плечи все домашние заботы и обязанности. Фрида с дочерью делилась всеми проблемами, которые возникали в их доме.

– Милая, родная моя деточка, как же я буду без тебя? Как я смогу пережить это горе?
– Неизвестно к кому обращалась с этими вопросами, убитая горем Фрида.

Кто же ей мог дать ответ на этот вопрос?

Конечно, никто. В каждой семье в эту долгую-долгую ночь, которая длилась уже много суток и конца ей не было видно, было свое горе, свои потери, но это не мешало людям проявить искреннее сочувствие и соболезнования.

Все понимали, сегодня в этой семье, а завтра в мою может прийти такое же несчастье.

Всю ночь не смыкали глаз Фрида и ее осиротевшие дети.

Люди приходили и уходили. В то время заводы работали круглосуточно и поэтому те, кто работал в ночную смену, перед тем как пойти отдыхать, обязательно заходили во времянку к Фриде.

Все ее знали, любили и сочувствовали.

– Что это Гузаль так быстро бежит с работы, - сказал кто-то из присутствующих.

– Так она всегда так бегает. В больнице уже просят ее не бегать так быстро, можно по дороге больных с ног сбить, но она по-другому не может.

– Бестолковая она. С мужем развелась. Сейчас за любого мужика баба держится двумя руками, а она заладила, не люблю я его и жить с ним не буду.

– Правильно говоришь, Олма. Я ей говорю, так зачем замуж выходила? Так она ответила, а кто у меня спрашивал? Как будто она одна такая. За кого отдали, с тем и живем. Раньше надо было сопротивляться. А сейчас уже дети общие, что на старости лет разводиться, не понимаю я этого.

– Правильно, Ширин, я тоже так думаю. Может, поживет одна, так одумается. Вон ее муж каким важным человеком стал, помогает распределять пайки. Я ему говорила, может для Гузаль и ваших детей что-нибудь от тебя перепадает. Так он так посмотрел на меня,- "ни ей ни её детям, ничего от меня не достанется,". Как будто дети только её.

– Конечно, Жавохир не самый лучший человек, но разводиться не стоило.

Пока женщины перемывали косточки Гузаль, та успела прибежать.

– Фрида беги в больницу быстро!
– Закричала она, тяжело дыша.

– Что случилось?
– начали наперебой спрашивать все присутствующие женщины.

Только та, к кому обращалась Гузаль, даже не пошевелилась.

– Что сидишь, Фрида? Беги в больницу!
– снова закричала Гузаль.

– Ты можешь нормально объяснить, что случилось. Почему ей надо бежать в больницу, если уже ее Хая умерла.?-Снова спросила Олма.

– Как может ненормальная сказать нормально?
– Возразила Ширин.

– Никто не умер! Хая жива! Произошла ошибка!
– сбивчиво, но громко кричала Гузаль.

Как смогла это услышать Фрида, непонятно. Но она вскочила и помчалась, за ней устремились ее сыновья.

Прибежав в больницу, Фрида бросилась к окошку регистратуры

– Где моя Хая?
– закричала она.

– Успокойтесь гражданка. Как ваша фамилия, и к кому вы пришли?

Узнав о ком идет речь, служащая попросила Фриду подождать врача.

– Я буду ждать, сколько понадобится, только скажите, Хая жива?

– Жива ваша дочь, успокойтесь, сообщила ей медсестра из регистратуры , связавшись по телефону с отделением для больных тифом.

Ноги Фриды подкосились, она начала заваливаться набок, только старшие ее сыновья успели подхватить маму и посадить на стул.

Прибежали медсестры, дали Фриде понюхать нашатырь, после чего она пришла в себя, но увидев врача, сразу спросила:

– Моя Хая жива? Это правда? Скажите!

– Жива ваша дочь, успокойтесь. Произошла ошибка. Извините.

– Я хочу ее видеть.

– Нельзя заходить в то отделение. Понимаете, нельзя. Я не имею права вас туда впускать.

– Доктор, родно мой, пожалуйста дайте мне увидеть мою Хаю.