Четырнадцать ночей длиною в жизнь

– Может и мог бы, но она мое внимание не принимает. Если я хочу ей что-то сказать, она у меня спрашивает, разрешила ли мне это сделать Фрида.

– Сынок, она ревнует. Надо быть более снисходительным к родителям, мы уже не молодые. Вы скоро вырастете и покинете дом. Так неужели ты уйдешь из этого дома со злобой в душе?

– Это не от меня зависит.

– Это ты, о чем? Расскажи.

– Мама хочет Фриду выдать замуж за старого Якоба, у которого трое детей, и год тому назад жена умерла.

– Если Фрида не захочет, ее никто не сможет заставить.

– Мама сказала, что сможет.

– Я поговорю с мамой, но тебе какое дело до этого?

– Фриде исполнится шестнадцать лет и мы поженимся, и никто нас не отговорит.

Услышав такое, отец почесал голову, он понял - главные бои еще не начались.

– Лейб, Ишие, идите ужинать, а то все остынет.

ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА ШЕСТОЙ НОЧИ

Есть дороги, по которым мы вынуждены ходить каждый день, и по нескольку раз в день. Та дорога, по которой сейчас брела уже старая лошадь Лейба, была им изучена с такой доскональностью, что ему был знаком каждый камушек , каждая лужа, которая, как он знал, будет осенью или весной.

Поэтому он на дорогу не смотрел, лошадь не хуже него знала путь домой, только в отличии от хозяина, она спешила в конюшню, а Лейб, если бы это было возможно, то прямо здесь, несмотря на довольно сильный мороз, расположился бы на ночлег.

Вдруг лошадь громко заржала, чем вывела из легкой дремоты Лейба.

– Что ты там услышала? Темень на дворе, хоть глаз выколи, а ты ржешь, - проворчал недовольно хозяин, но вглядевшись чуть более внимательно в темноту, увидел вдалеке две человеческие фигуры.

Интересно, кто это может быть,- подумал Лейб, немного струхнув. Он знал, в округе могут встретиться лихие люди, а могут быть и просто немного подвыпившие мирные крестьяне, которые в алкогольном подпитии обидеть еврея совсем не считают таким уж большим злом. Конечно, они завтра придут извиняться, расскажут, как они много лет живут рядом с евреями и ничего плохого от них не видели, но вот проклятая водка разум помутила.

Но чем ближе подходили эти люди, тем спокойнее становилось на душе у старого Лейба, так как в одной из фигур он распознал женщину.

– Куда это вы на ночь глядя идете?
– Спросил Лейб, когда Ишие и Фрида подошли вплотную к нему.

Фрида смущенно, как она часто делала, спряталась за спину парня, а сын без особого волнения ответил:

– Мы просто гуляем.

– Смотрите, далеко не ходите. Мало ли что может случиться.

– Не переживай, папа, нас здесь все знают. Мы часто гуляем с Фридой по окрестностям, дышим чистым воздухом

– Ближе к дому, что, воздух не такой?

– Давно уже не такой, - ответил Ишие.

– Сын, ты отвечаешь мне как-то загадочно. Можешь объяснишь отцу неразумному, который гимназий не кончал, и поэтому ему многое непонятно, да и дипломатии он не обучен.

– Все ты, папа, понимаешь, вот поэтому и домой не спешишь, как раньше, хоть и голодный.

Покачал головой Лейб. А что ему оставалось делать, если сын сказал правду. Можно кого угодно обмануть, но себя и Б-га - невозможно.

– Погуляйте детки еще немного, но возвращайтесь быстрее, скоро будем ужинать садиться, не надо давать маме лишний повод для скандала.

– Хорошо, папа.

Лейб поехал все так же неспешно домой, а молодые люди стали удаляться в противоположную сторону.

Когда уже между ними было довольно большое расстояние, то Лейб услышал, как его позвал Ишие.

– Папа, подожди, мне надо тебе что-то сказать.

Конечно Лейб остановил лошадь и стал терпеливо ожидать детей.

– Папа, что бы не случилось, знай, я тебя очень люблю, - сказал сын, обнимая отца.

– Спасибо вам, дядя Лейб, за все спасибо, за то, что когда-то приютили меня, За то, что в первые мои ночи в вашем доме, вы каждый час заходили в мою каморку. Вы думаете, я не слышала? Я не спала, а после вашего визита успокаивалась и говорила сама себе: Фрида есть на свете люди, которым ты нужна, которые думают о тебе. Можно я вас обниму.

Лейб слез с телеги, обнял сначала сына, потом Фриду, которую давно уже считал родным человеком.

– Чего-то я не понимаю, вы прощаетесь со мной, что ли?

– Все будет нормально, папа. Езжай.

Молодые люди повернулись и пошли в противоположную сторону от родного дома. Лейб тоже не стал терять время, пришпорил как мог лошадь и заторопился узнать у жены, что случилось.

Он не сомневался, в его отсутствие, дома что-то произошло.

*****

Дом его встретил абсолютной тишиной, но чувствовалось в воздухе некое напряжение, а может ему просто так казалось после внезапной встречи с детьми. Его охватил страх.

– Циля, где ты?

– Здесь я, чего кричишь?

– Я сейчас умоюсь, а ты накрывай на стол.

– Сейчас, Лейб, все будет готово. Может, ты хочешь рюмочку настойки с усталости выпить?

– Спасибо. Не хочется что-то. А почему ты вдруг такая добрая сегодня?

– Я всегда такая, просто ты не замечал раньше. Ты все свое внимание переключал на посторонних.

– Это на каких таких посторонних?

– А ты не знаешь?

– Не знаю, объясни.

– На приживалку свою! Лейб, а может быть, как говорится, седина в бороду бес в ребро?

– Дура, ты что несешь?

– Вот то и несу, что думаю. Выгнала я ее.