Чипсы

– - Всё Арин. Я боюсь. Мне страшно. Не надо ничего!

– - Ты чего совсем?
– взбесилась я.
– Подставить меня хочешь?

– -Я-аа?

– - Я украла у мамы для тебя порошки! Каждый конверт мама продаёт! Люди деньги платят за это лекарство! Видишь - конвертик подписан.

– - И чёрная рамочка - видишь?
– зло сказала вдруг Злата. Совершенно точно: она подумала, что я хочу её отравить.

– - Это по правилам так, когда опасное лекарство.

– - Ты же говорила, что только в ампулах оно есть!

– - Начинается!
– я схватила Злату за кисть.

– Опять надо мной издеваешься?

– - Я-аа?
– шарахнулась от меня Злата.

– - Ты меня в это втянула, а теперь - на попятную?

Злата встала:

– - О! Не кружится голова. Не мутит!

– - Чёрный чай что содержит?
– спросила я спокойно Злату.

– - Кофеин? Тонизирующие средства?
– как двоечница начала блеять Злата.

Я успокоилась. У Златы был просто кризис, в оздоровительной литературе это ещё называют эмоциональными родами. Это голод сделал её вялой и боязливой, перевозбудил ветреную конституцию.

– - Злата успокойся. Иди ляг. Я тебе сейчас всё расскажу. Я пила спорынью.

– - Да ты что?
– у Златы был шок.

– - Мама заставила. Понимаешь. Она не верила, что у нас с Дэном -- ничего. Когда я у него впервые заночевала, она просто с ума сошла и впихнула в меня спорынью.

– - И у тебя так же как у меня?

– - Н-нет. Мне морально было не погано, как тебе. У нас же с Дэном ничего не было.

– - Ну и результат?

– - Спорынья есть спорынья. А какой ещё результат мог быть?

– - И не болело ничего?

– - Нет.

– - Всё Арин, -- окончательно успокоилась Злата.
– - Давай своё снадобье.

Она сказала снадобье - как в сказке...

Я развела порошок. Просто в воде, потому что чай с лимонкой был уже выпит. Арина выпила лекарство.

– - Много порошка...

– - Столько же сколько вчера. Я решила не рисковать не давать тебе целую взрослую дозу.

Я не стала ей объяснять, что мне не понравилось её подавленное состояние. Я не рискнула дать по правилам.

Злата вдруг спросила:

– - Арина! А правда, что если каждый день есть "сникерс", то умрёшь?

Я взяла Злату за руку. Всё. Полезло подсознание. Господи! Неужели за год общения, точнее даже за полгода, потому что общаться дружески мы начали с лета, я их всех так запугала. Злата же всегда смеялась, когда я говорила про колу и про хлеб дображивающей в желудке...

Таверна Златы и Макса... Холодная пекарня...

– - Хлеб! Забирайте хлеб и уходите!--закричала Злата.
– Они не молят больше муку. Нам теперь надо ехать на соседнюю мельницу. У нас больше ничего нет. Мельник и мельничиха сбежали! Сбежали, и их теперь загрызут в лесу лисы....

Я видела дом, наш с Дэном дом, и мельницу рядом. Люди бегают в поисках муки, метут листьями пол, собирая горсти пыли в надежде, что там есть мука.

У людей началась ломка. Им нужен пьяный хлеб! Им нужна мука, перемолотая из заражённых колосьев. Люди сейчас убьют и Злату и Макса. Мы с Дэном в лесу. Но я вижу нашу мельницу... Стяг с геральдикой пока развивается на крыше нашего постоялого двора. Или: уже не нашего?

– - Надо принести их в жертву! Сжечь и мельницу, и пекаря, -- кричит грязный мужик с подкопчённым, как курица гриль, жирным лицом.

– - Нет! Надо прежде всего найти мельника! Пусть он намелит муки! Пусть мельница работает всегда! Ведь зерно ещё не кончилось? Там много зерна!

– - Пиво! Пиво!
– - Закатывает в таверну бочку Макс. Макс вытирает пот: -- У мельника много пива!

– - Во-от. Это богоугодное дело, -- орут мужики.

– - Бог не любит скупых и торговых людей!
– говорит священник в чёрной рясе, окропляя бочку крестным знамением. Он еле стоит на ногах. Его шатает.

– - Пейте пиво. У мельника есть пиво!
– кричат все.

Злата прикатила ещё бочку, в таверне начинается погром: все хватают кружки, кувшины и другие глиняные ёмкости.

А Злата и Макс бегут взявшись за руки к нам, в лес.

Мы копаем землю, мы живём в земле, как хоббиты, о которых иногда рассказывала во время сбора трав Злата...

Мы копаем землянку в лесу.

– - Как хоббиты, -- говорит вдруг Злата.
– Они маленькие и мохнатые и живут сто двадцать лет. Бильбо. Фрода... А вот и Гендольф...

Странные имена мне ни о чём не говорили. Картинка исчезла. Но Злата произносила их с такой любовью

– - Прелесть, моя прелесть... ваша прелесть... Саурон... древень...

Какое-то время Злата что-то лопотала о жезле и отрубленных пальцах, потом она вздрогнула и я опять окунулась в страшный мир, где люди требовали пьяного хлеба...

– - Я взяла это, -- я размотала тряпицу и показала серьги и браслет.

– - Молодец, -- сказал Дэн.
– Я тоже успел забрать фамильное золото.

– - Это к счастью, золото приносит удачу, -- бормотала Злата. Она сидела на пне согнувшись. Она промокла и дрожала от холода.

– - Сколько мы сможем прятаться в лесу? Может вернуться?

– - И то верно, -- подтвердил Макс.
– Ты, Дэн, будешь молоть эту чёртову муку. Я буду печь хлеб как и раньше.

– - Мы не выживем одни здесь в лесу!
– плакала Злата.
– - Сейчас горит костёр, и то уже воют лисы. Слышал?

– -Да, Дэнище, пусть они беснуются, - сказал Макс.
– -А мы покрепче поставим двери.

– - Я не могу печь пьяный хлеб, -- ответил Дэн.
– Он сводит людей с ума. Они превращаются в свиней. Женщины теряют неродившихся детей. Наша деревня умрёт. И в этом буду виноват я - мельник.

Вдалеке послышались голоса и на поляну со стягом, снятым с крыши, пришли люди: пьяные от пива и жаждущие хлеба.

– - Мы пришли за тобой, мельник.

– - Пиво у тебя вкусное, -- пищал священник.
– Так намоли муки, чтобы пекарь не скрывался от нас, а испёк хлеб ещё вкуснее, чем пиво.

– - Я просто уговаривал, я просто пришёл его уговаривать.

К нашим ногам кто-то бросил только что убитую лису.

– - Вот, мельник, брось её в костёр. И бесы покинут нашу землю. Люди перестанут гневить бога своими поступками. Брось её в костёр.