Чипсы
Шрифт:
Скидки... Деньги... Халява... Мама после наших с папой подарков Дэну никогда не давала мне денег, а Дэн всегда меня угощал. Чипсы он покупал, и дома заваривал чай из шиповника, заваренный в "белом ключе"... Я часто говорила с мамой о деньгах, вначале -- в спокойных тонах, потом, когда мы с ней поругались, перестала просить.
Я брала деньги у папы. Это был наш с ним секрет. Я прятала папины деньги в коробки из-под сборов. И частенько покупала себе чипсы, когда мама посылала меня за продуктами. Чипсы меня успокаивали. Они были воспоминанием о нашей первой прогулке под снежинками у кремля...
Но часто я не могла при маме взять заначку, а чипсы всё равно покупала, на те деньги, которые давала мне на
Дома мама проверяла чек и сдачу. Я выкладывала продукты, а мама смотрела упаковки, читала их. И шёл обычно такой разговор.
– - Не тот сыр взяла, Арина Геннадьевна.
– - Ну, мам. Без консервантов же, -- мне теперь было всё равно, какой сыр. Да пусть хоть один сплошной консервант. Я думала только о Дэне.
– -Без консервантов. Но не тот, -- мучила меня мама.
– -Так: творог. Почему жирность -- пять? Девятипроцентного не было?
– - Не знаю.
– -Не знаю! Надо знать. Так. Геркулес, бананы... шоколад зачем?
– - Ну, горький же можно... хочется, мам, сладкого.
– -Арина! Дома мёда -- три банки.
– - Ну, мам. "Органика" без шоколадки не учится.
– -Арина! Я тебя не узнаю. Красители! Красители!
– -Ну, мам. Ну, захотелось.
– -Больше тебе ничего, случаем, не захотелось? А? Молчишь?
– -Ну, мам.
– - Ну мам, ну мам. Вся в стрессе из-за тебя. Мелиссу себе завари! И на мою долю тоже.
Пока кипела паровая баня, пока настаивался сбор в керамическом тёмном чайнике с лихо нарисованными на боках дубовыми листьями, мама проверяла чек, пересчитывала сдачу и жаловалась:
– - Всё детство -- нервы, нервы, и сдачу опять заиграла. Опять чипсы ела? А?
Дальше мама устало мычала, что у неё нет больше сил со мной бороться и обмахивала лицо китайским шёлковым веером с резной костяной ручкой - любимым её свадебным подарком. Этот веер давным-давно подарил маме на свадьбе папин друг, опер из Казани.
А как она боролась поначалу, как сопротивлялась чипсам! Она обнюхивала меня, как учителя обнюхивали наших пацанов на предмет курения - в первой гимназии курить нельзя-никому-вообще-нигде. В связи с последними принятыми государством решением.
Мама нюхала подушечки моих пальцев... Она кричала:
– - Ну-ка дыхни! Дыхни! Что смотришь? С каких это пор мне перечишь? Мне перечишь? Так. Посмотри! Зрачки нормальные. Дыхни! Кому сказала?! А пива ты со своим Дениской не набралась?
Я плакала. Как я плакала...Мама кричала:
– -Чипсы! Запах чипсов! Как же я устала от твоего вранья. Промывание! Промывание желудка срочно.
– - Ну, мам!
– канючила я.
– - Ничего не хочу слушать! Так: готовь. На трёхлитровую банку столовую ложку соли.
– - Мама! Я не буду пить воду, -- уверяла я.
– - Я хорошо себя чувствую!
– - Запрещаю с ним встречаться, поняла. Пей воду и марш в туалет! Пока все чипсы собственными глазами не увижу, так и будешь пить.
Такие экзекуции у нас случались недолго. Я стала голодать по понедельникам и мама немного успокоилась. А дальше - так совсем расслабилась. Когда мы вначале июня стали ходить за травами мама становилась почти прежней. Она рассказывала теперь о женских травах и о травах мужских. Но мама всё больше была занята на складе и в аптеке. И тогда произошло неожиданное, что называется зигзаг удачи. Она обрадовалась, когда мы с июля начали гулять по высоковольтной вчетвером - я, Дэн, Злата и Макс. Мама любила всех, кто интересуется травами, эти люди сразу переходили для мамы
на другой уровень. Интересующиеся травами сразу становились принадлежностью негласной касты собирателей -травников, и почитателей зожа. Чем дальше, тем больше у мам было дел по сбыту, маме нравилось популяризировать БАДы, осваивать новые микрорынки сбыта. Сырья теперь требовалась больше, а мама не успевала его собирать. Встал вопрос о помощниках. Но я уверила, что мои друзья - лучшие помощники.Мама конечно же поморщилась: "Помощники". Но Макс, Злата и Дэн было лучше, чем люди со стороны. Этакий трудовой лагерь. В общем, то, что мы вчетвером будем делать заготовки на её фирму, маму обрадовало. Она почти не мучила меня теперь воспоминаниями о прежних обидах, она почти простила Макса и наполовину простила Злату, она окончательно смирилась с чипсами, но к Дэну относилась по-прежнему плохо: как-то по-дикому, будто он заразный, чумной.
35. Разнотравье
В это первое моё не одинокое лето, лето в компании, труд сделал из нас друзей. Ещё в мае мы ездили просто погулять, "на пленер", как говорил Макс, на его машине, блестящей тайоте.
Отдыхали там, болтали. Но вскоре, под влиянием меня и Дэна, перешли на "свой ход".
– - Пешкодралом не пойду, -- заявлял Макс.
– - Дурак, -- раскричалась Злата.
– Я твои тупые кудри стричь не буду, не буду руки ломать. Не дождёшься больше!
– - При чём тут это?
– заканючил Макс.
– Ну не люблю я пешкодралом. Ненавижу. Ленюсь.
Дэн сказал:
– - Макс. Ты пойми. Тебе же это будет полезно.
Макс вдруг кивнул и... согласился. Мы оставляли еду и вещи у него в коттедже в Клементьевке. (На этот дом когда-то давно сильно обиделась Мумия.) На пустом поле, который когда-то люди засаживали картофелем, выросли коттеджи. После Клементьевки через поле - Семенной, а там -- пруд, и родники, и дальше - высоковольтная линия. И всё это, до дремучих лесов - Мирошев. Мы всё прикалывались, что теперь куда ни глянь везде город. Мы шли пешком на высоковольтную линию. Первые выходные Макс ворчал, но к началу июня расходился и привык.
А с июля мы собирали травы. Самой увлечённой оказалась Злата. Её очень заинтересовали мои рассказы о Египте и Древней Месопотамии. С Златой было легко. Я поняла, почему никто в классе не хотел с ней общаться, но вся школа обращала на неё внимание. Злата была свободна, у неё не было психических зажимов. Она была очень естественна, это притягивало к ней людей. И прежде всего -- мужчин.
Мы всё лето гуляли и собирали травы, вязали в пуки, транспортировали на склад, развешивали пуки под потолком. Дальше к процессу производства мама нас не подпускала. Сушка и заготовка смесей - не то чтобы вредное, но неприятное производство. Травяная пыль забивает поры кожи, она попадает в глаза и в нос, она агрессивна. Травы обижаются, что их мучают. На этом этапе мы с мамой общаемся с травами только в спецодежде. В халатах, в обычных рабочих бумажных перчатках, в шапочках, похожих на шапочки врачей в операционной. Ну и защита лица, глаз и дыхательных путей -- респираторы. А Дэн уговорил меня научить его фасовке - он объяснял это тем, что небольшие деньги, которые мама платила нам, его очень выручают. Еле-еле, но я уговорила маму. Дэн поклялся не разглашать рецепты и технологию вяления трав. Дэн всегда был рад, когда я пускала его на склад. Я учила его готовить смеси. В старинных керамических стаканчиках "РФЗ", которые подарила мне Пропана Ивановна. Ядовитые травы я взвешивала на специальных электронных весах. Когда я с травами, я обо всём забывала. Даже о Дэне. А он говорил, что больше всего любит смотреть на меня на этом складе.