Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Чистая проза
Шрифт:

– Ну, есть немного. Мама тоже могла бы догадаться.

– Мамы и мужья узнают последними. Я и в детстве в куклы играл. Она, может, где-то догадывалась, но гнала мысль.

– Так что, Тин, она прямо так взяла и из дома выгнала? Родного ребенка?

– Ну как ребенка. Уже не ребенка. Пришлось резко повзрослеть. Она сначала стала меня душить, шарфом. У нее прямо приступ начался. Невменяемая какая-то. Вот вас, мадам, когда-нибудь душила шарфом любимая мама?

– Погоди. А зачем ты ей сказал, раз она такая у тебя непредсказуемая? Сказал

бы когда-нибудь уже потом, когда самостоятельно жить начнешь.

– Ну, Мила, я ж такого-то от нее не ожидал. Думал, поругает, заплачет, я не знаю, объявит мне бойкот. А она прямо с ума сошла. Душила и била со всей силы.

– Пиздец. Чтобы я свою Соньку душила. Это я не знаю даже что ж она такого должна будет сделать. Честно, не знаю. Не представляю себе.

– Я тоже не представлял. А вот.

– Ну, Тин, ты не думай, она все же мама. Отойдет и назад позовет. Никуда не денется.

– Да я, как-то, уже назад и не хочу. Проживу сам. Завтра пойду официантом устроюсь. Прорвёмся.

– Пошли. К нам пошли. Не ночевать же тебе тут.

– Да нет, спасибо. Это очень мило, Мила, с вашей, с твоей стороны, но я как-нибудь сам. Я у тетки поживу. Наверное. Не надо. Она просто дежурит сегодня.

– А ты уверен, что тетка тебе рада будет? Может, она такая же, как мама. Короче, пошли со мной. У нас поспишь, а потом решишь с тетками и с дядьками.

Мила разлила остатки вина по стаканчикам.

– Давай, пей. Пьем, курим и вперед. У нас места хватает, есть комната для гостей.

Они выбросили пустые стаканчики в урну, Мила схватила Валентина за руку и решительно повела за собой. Он не сопротивлялся.

Квартира и вправду была просторная. Богатый ремонт, пол из лиственницы – пожалуй, Валентин еще никогда не видел таких дорогих квартир. Мила разогрела ему котлеты с пюре, «не из ресторана, сама готовила, кушай, я люблю готовить»; говорили они тихо, в доме спали.

Валентин долго не мог уснуть в комнате для гостей, в глазах стояло разъяренное материнское лицо, в ушах гремели крики, «извращенец, позор какой, уж лучше б не рожала, убила бы, лучше б аборт сделала, тьфу ты господи». Во сне он вздрагивал, крутился рывками и что-то бормотал.

Проснулся Валентин часов в одиннадцать. В туалет выходить было страшновато, там же этот Дима, непонятно, что за мужик и как отнесется. Из коридора он услышал детский голос и потом голос Милы, -Сонька, тихо, у нас гости, разбудишь. Потом Мила, наверное, догадалась, что ему страшно выходить, и постучала.

– Тинка, айда завтракать. Тебе сколько яиц?

– Два.

– Помидоры кушаешь?

– Кушаю. Да ладно, я в кафе поем. У меня есть деньги.

– Заткнись. Давай вставай, мы тебя ждем. Яичница готова через пять минут. Вперед.

На кухне за столом сидел в майке небритый мужик за сорок. Он ел гречневую кашу из внушительной тарелки. Под столом у его ног свернулся калачиком Бимка.

– Мила, дай еще масла.

Мужик

увидел Валентина и протянул ему руку, не прерывая процесса еды.

– Дима. Можно на ты. А ты, значит, Тин?

– Очень приятно. Да, Валентин.

– Да ты присаживайся. Будь, как дома. Каши хочешь?

– Дим, молодежь твоих каш не ест. Я им с Сонькой яичницу варганю.

– А я люблю гречневую кашу.

– Че, реально? Да ты молодец! А ты любишь зеленую? Вот эту, видишь у меня? Ну, не жареную. Она пахнет по-другому совсем.

– Вы знаете, вот да. Именно такую и люблю.

Мила по-бабьи всплеснула руками:

– так что, не будешь мою яичницу? Каши положить? Да без базара, я просто не думала, что ты эту кашу есть будешь.

Где-то зазвонил телефон.

– Соня, принеси папе телефон. Соня! Ты слышишь? На столе у папы в кабинете, -Дима говорил громко, почти кричал.

Валентин услышал топот детских ног. На кухню вбежала девочка лет шести, в платьице с рюшечками, в маленьких ручках она держала айфон.

– Вот молодец дочурк, давай скорее. Але! Да, я слушаю. Селитры? Три вагона. Нет, пока три. На следующей неделе больше возьму. Да, границу я беру на себя, с границей мы уж как-нибудь разберемся. Что вы сказали? Сколько? Нет, пятнадцать это много. Подождите, я щас подойду к компьютеру.

Дима вскочил с места и быстро ушел, видимо, в кабинет.

Минут через семь он вернулся с озабоченным видом, быстро доел свою остывшую кашу.

– Ну что, народ. У меня тут сделочка наметилась. Футболки мне соберешь? Дня на два. Или на три. Бритву не забудь. Прям щас.

Дима унес чай к себе, по дороге набирая что-то в телефоне.

– Вот. Опять уедет папка наш.

Мила поставила перед Валентином тарелку с кашей.
– Вот кушай – зеленая, как ты любишь. Соня, ты мыла руки?

– Мила, а ты сказала ему про меня?

– Сказала. Да ты не бойся его. Он совершенно спокойно относится. Слушай, Тинчик, мне надо на пару часов в салон съездить, и Дима так вдруг чалит… ты посидишь с Соней. Сходите с Бимкой погуляете. Оки? А то мне ее придется маме отвозить, потом забирать. Тогда я быстренько вернусь и поедем куда-нибудь покушать.

– Я не хочу-у-у с ним сиде-е-еть.

– Соня. Тин покажет тебе новую компьютерную игру. Тебе не надо с ним вот прям сидеть, вы можете играть, гулять, читать. Доедай давай!

– Да, конечно. И посидим и погуляем. Я люблю детей.

Соня оказалась вполне простым ребенком. К сентябрю ее готовили к школе, она уже знала буквы и немного могла считать. Она показала Валентину свои игрушки, игрушки были дорогие, огромные кукольные дома, целая коллекция Барби и Кенов, клетка с живыми шиншиллами. Вернее, как объяснила Соня: это не шиншиллы а чилийские белки Дегу. Или бразильские, она забыла. Они выпустили этих белок на кровать, белки бегали по рукам, забавно все нюхали. Потом Валентин ходил с Соней и Бимкой гулять в парк.

Поделиться с друзьями: