Что предназначено тебе… Книга первая

Джамонна покачал головой, хотя Доминико не сомневался — тот всё прекрасно знал.

— Спустя две недели после столь безвременной кончины Паско я собрал всех капо корсиканских семейств, чтобы обсудить, что нам делать теперь. В банкетном зале отеля «Дель Плачедо» нас было пятьсот человек. Моё предложение было таково: нужно создать структуру, в которой все семьи сотрудничали бы между собой. Нужно было объединиться в пять семей, которые смогли бы более успешно — в мирном соревновании друг с другом — пополнять кошельки. Никто не должен был больше никого убивать — ну, если, конечно, не случался эксцесс. Все участники с энтузиазмом восприняли этот план. Меня выбрали главным над пятью семьями — я никого не принуждал. Тогда же мы определили пятерых людей, каждый из которых возглавил свою семью. И я обозначил, кто будет меня замещать: это были Тициано Донетти и Лоренцо Фебини. С тех пор Манахата успешно ведёт дела. Даже шотландцы ничего не могут противопоставить нам.

— Шотландцы… — протянул Джамонна, — шотландцы — никто.

— Это, конечно, так. Но то, что Аргайлы смогли объединить все кланы под собой, делает их заметно сильнее нас.

— Я слышал, с тобой прилетал повидаться главный Аргайл.

Доминико ненадолго заледенел.

— Не совсем так, — сказал он, стараясь сохранять деланно лёгкий тон, — Аргайл должен мне кое-что. Союзу между нами не бывать.

— Хорошо бы, чтобы это было так, — Джамонна покрутил сигару в руках. — И всё же ты должен понимать… Корсика — не Манахата. Мы по-другому ведём дела. И семей у нас не двадцать пять.

— Я знаю, — Доминико кивнул. — Но омерту нужно соблюдать, тут ты согласен со мной?

— Омерта у всех своя! — Джамонна откинулся на стуле назад.

— Омерта должна быть одна, — резко отрезал Доминико, — мы всё обговорим, мы решим дело так, чтобы кодекс устроил всех. Но нам нужен общий закон. Впрочем… — он тоже чуть отодвинулся от стола, — мы забегаем вперёд. Речь всего лишь о том, что Манахата, как одна из крупнейших провинций Содружества, должна войти в Капитул.

Джамонна усмехнулся.

— Но это только сейчас, ведь так? — Джамонна насмешливо ткнул сигарой перед собой. — Всё, что я слышал о тебе, говорит о том, что ты будешь стремиться вверх — и вперёд.

— Мне сорок лет, — сказал Доминико спокойно, — все прошедшие годы мне хватало того, что давала мне Манахата. Я не рвач — и не буду брать то, что пойдёт мне и другим не впрок.

— Ну, хорошо, — Джамонна снова откинулся назад, — я выступлю за тебя.

— И всё? — Доминико поднял бровь.

— Ты что-то ещё хотел?

— Нет, ничего, — Доминико качнул головой.

— Я знаю, что ты договаривался с Витторио Морелло…

— Это проблема?

— Нет. Дель Маро может стать проблемой. Но это уже не мне решать.

Последние слова Джамонны озадачили Доминико, но он ничего не сказал в ответ. Молча наблюдал, как Антонио встаёт и, пожав на прощанье руку, уходит прочь.

Тот факт, что Джамонна напомнил ему про Аргайла, только усилил злость. Возвращаясь назад в отель, Доминико крепко сжимал руль, так что белели костяшки пальцев — но это не могло помочь.

— Мариано! — рявкнул он, едва оказавшись у себя.

Мариано оказался тут же и с порога кивнул.

— Она здесь, внизу.

— А тот, другой?

— Уверен, он скоро нас навестит.

— Идём. Покажешь мне её.

Следом за Мариано Доминико спустился по лестнице. Вышли из отеля и, завернув под арку, ведущую во двор, остановились у одного из немногочисленных гаражей.

Мариано, впрочем, не стал заводить Доминико в гараж. Он подошёл к маленькой дверце, ведущей в полуподвальное помещение, и вместе они спустились ещё на один этаж.

Джессика сидела на полу. Руки её были примотаны к батарее, а лицо скрывала рассыпавшаяся копна волос.

Мариано остановился в полумраке у самого выхода, а Доминико прошёл вперёд и, поймав маленький подбородок, заставил девушку запрокинуть голову назад. Лицо девушки было красным от слёз.

— Я буду жаловаться! — выкрикнула она, но голос её осип — видимо, Мариано уже пришлось наслушаться подобных слов.

— Били её? — по-деловому спросил Доминико через плечо.

— Чуть-чуть. Только чтобы перестала визжать.

Доминико кивнул.

— Мой друг объяснил тебе расклад? — спросил он.

Джессика внимательно смотрела на корсиканца.

— Нам на тебя плевать. Мы можем зарезать тебя прямо здесь и выбросить тело во двор. И ты знаешь, малышка, что нас ни в чём не обвинят.

Джессика закусила губу, но продолжала молчать.

— Можем тебя отпустить. Но тогда ты должна будешь соблюдать наш закон. Ты никому не должна будешь о нас говорить.

— Я никому не скажу… — прошептала Джессика и потянулась вперёд за его рукой, но Доминико отступил.

— О, не так просто, малыш.

— Что вы хотите от меня? Пожалуйста, мне нужно домой…

— Я же говорю, всё не так легко. Нам на тебя плевать. Нас интересует ещё кое-кто.

— Кто? — голос, прозвучавший со стороны двери, был полон ледяной злости.

— Надо же, у тебя быстрый автомобиль, — Доминико посмотрел на часы, — или же кто-то поспешил со звонком.

Доминико посмотрел в темноту, туда, где должен был стоять Мариано, и различил в полумраке, как качнулось его лицо.

Слаженно, как два танцора, ведущих один танец, они с Мариано поменялись местами: Доминико отступил вбок, в полумрак. Нашарил взглядом кожаное кресло, стоящее в углу, и сел в него.

Мариано в два шага пересёк комнату, на ходу взводя курок револьвера, и ткнул стволом Джессике в висок.

— Иди сюда, bambino, ты же хотел увидеться со мной.

Стефано, всё ещё стоявший на верхней ступени, скрипнул зубами и, поколебавшись, сделал шаг вперёд, на свет.

— Отпусти девочку. Она не имеет никакого отношения ко мне.

— А вот это нам и предстоит узнать, — Доминико усмехнулся и поудобнее устроился в кресле, а затем опустил руку на выступавший под брюками бугор и легонько его потёр. — У меня был дерьмовый день, и теперь я хочу отдохнуть. Мы сыграем в игру. Я считаю до трёх, а потом происходит что-то одно: ты встаёшь на колени передо мной и берёшь в рот мой член — или Мариано стреляет этой девчушке в висок.

— Сученыш… — прошипел Стефано, и рука его дёрнулась к собственной кобуре — но в следующую секунду дверь захлопнулась у него за спиной, а ещё один громила обнял его со спины, расстёгивая удерживавший кобуру ремень.

Стефано тяжело дышал. Обжигающий взгляд Таскони, чужие руки на его теле, оружие, которое Мариано держал в руках — его холодный блеск и окруживший обоих полумрак заставляли кровь бежать по венам быстрей.

— Один, — произнёс Таскони и, неторопливо достав из кармана портсигар, коснулся сигарой губ. От вида её толстого кончика, гуляющего по сухим тонким губам, член зашевелился у Стефано в штанах.