Что скрывает темнота...

Девушка подняла голову, глядя на меня глазами бездомного щенка, а уголки ее губ опустились вниз.

— Это я пришла в сад, предупредить Рео о послании, и если бы не отвлекла, то он успел бы тебя поймать.

— В сад? Поймать? — Я искренне недоумевала, о чем это она.

— Ты упала с лестницы, — пояснила та. — Прямо в розовые кусты.

Я повернула голову, оглядывая себя, и отметила, что мои руки, колени и частично грудь, покрыты внушительными царапинами, поверх которых кто-то заботливо разложил знакомые мясистые листья. Подкустарный выползень, или как его там? Абсолютно ничего не болело. Наверняка стоило сказать спасибо этому волшебному растению с неблагозвучным названием. И пожалуй, стоило попросить себе немного ростков.

Но как человек может упасть с лестницы, и ничего об этом не помнить? Если только сильно удариться при этом головой? Но голова вовсе не чувствовала себя ушибленной, и я нахмурилась, напрягая память. Из последнего вспомнился обед с гигантскими порциями и невкусными хлебными палочками, сонный Диррк с грустными глазами, мне подарили блокнот… потом были чудные глицинии, прогулка в зеленом тоннеле, странные фрукты… те персики… мятные… Резкая вспышка воспоминания озарила мою память изнутри. О, неееет! Мои глаза округлились, и я в ужасе посмотрела на Кириэн.

— Что? — испуганно выдохнула та.

— Пожалуйста, скажи, что мне это все приснилось, — медленно проговорила я, постепенно осознавая всё, что натворила.

С тела на одеяло беззвучно посыпались повядшие листья, когда я поднялась на кровати, с силой прижав к губам похолодевшую ладонь, кусая пальцы.

— Тебе больно? — Кири обеспокоенно вскочила, и бросилась было к двери, но я успела ухватить ее за запястье, усаживая рядом с собой.

— Кири, нет! Мне совсем не больно! Ни капельки. Только… о, боже мо-о-ой!

— Что, ну что? Не мучай меня! — воскликнула она, хватая меня за оцарапанные плечи.

Я открыла рот, глядя на нее полубезумными глазами, и выдала только одно:

— Мятный персик.

Она глядела на меня с полминуты, затем ее холодные пальцы на моих плечах расслабились, а в обеспокоенных темных глазах промелькнуло облегчение.

— Персик? Ты ела мятный персик? Но зачем?

— Захотелось, — я жалко скривила губы, осознавая, кто тут виноват на самом деле, — Реорхард предупреждал, что не стоит этого делать, но я…

— Ну ты даешь…

Она сочувственно погладила меня по руке, присаживаясь рядом.

— Что я натворила, Кири…

— Ничего страшного, — чуть улыбнулась та ободряюще, — падать было невысоко, и царапины быстро заживут. Врач тебя осмотрел, и заверил, что ничего критичного.

Я подняла ее полный отчаянья взгляд, и тяжко вздохнула.

— Кири…

— Да? — Кажется, она уже догадалась, что это еще не все.

— Я трогала его клыки.

— Так. — Девушка выглядела серьезной, глядя с сочувствием и пониманием, и я продолжила: — И ловила звездочки в его волосах.

— Тааак…

— И еще я, кажется, его поцеловала.

— И все? — уточнила та.

— Все. — Кивнула я. Ибо теперь уже точно, все. Как после этого глядеть ему в глаза? Да я сгорю от такого позора, провалюсь сквозь землю, умру, и вообще… Мое лицо пылало, я еще никогда не испытывала подобного чувства жгучего всепоглощающего стыда. Но Кири, похоже, это не беспокоило.

— Ничего страшного, — повторила она, улыбаясь, и ласково провела по моим волосам. — Все после этих персиков ведут себя неадекватно. Я думаю, он поймет, что ты не со зла, — она захихикала, — вот я, например, ездила на лошади.

— М-м-м?

— Гарцевала посреди праздничной толпы на прекрасном белоснежном пони, и горланила неприличные песни. Только никакого пони не было, а вот толпа была! — Она подмигнула, и снова заразительно рассмеялась, встряхнув волосами. Я нерешительно улыбнулась, представив себе эту забавную картину, но противное чувство обжигающего стыда не исчезало.

— А что было потом?

— Потом я долго скрывалась, стараясь не попадаться никому на глаза, пока все не забыли моего искрометного выступления.

Я тут же уставилась на нее в безумной надежде. Девушка поймала мой умоляющий взгляд, и понятливо усмехнулась.

— Ну и где бы нам тебя ненадолго спрятать? — Кири задумчиво накрутила на палец длинный локон. — А! знаю! — Она резво вскочила с кровати, и довольно засмеялась собственной задумке. — Давай, приводи себя в порядок и идем. Брат пока занят, так что время есть. А потом…

— А потом? — встав с кровати, я нерешительно улыбнулась выражению жадного предвкушения на ее лице.

— Поиграем в прятки!

*

— Ты абсолютно, нереально, сумасшедшая волшебница, — простонала Кири, закатывая глаза, — это божественно! Как ты это делаешь?

Я довольно усмехнулась, глядя на уменьшающуюся горку свежеиспеченных лепешек. Прятки прятками, а завтрак никто не отменял.

Все началось с тех самых жутких хлебных палочек. Печально знакомая горка этих странных изделий высилась на моей тарелке рядом с омлетом в виде логичного дополнения к еде. Ради приличия я даже надкусила одну, но нет, ничего принципиально не изменилось.

— Что-то не так? — поинтересовалась Кири, глядя на мое скривившееся лицо.

— Кири, а у вас что, другого хлеба не бывает? — Возможно, это могло показаться невежливым, но мне хотелось знать наверняка. Хлеб традиционно был составляющей частью любого приема пищи, и это его нелепое подобие жутко угнетало.

Та лишь недоуменно пожала плечами, похрустывая этой неудобоваримой пародией на выпечку.

— Так, — я решительно поднялась из-за стола, и оглядела сумрачную столовую, — где у вас тут кухня?

Примерно через полчаса завтрак продолжился прямо в просторной кухне, но уже с куда более аппетитными составляющими.

Я споро металась от плиты к столу, скользя по отполированному полу, и воздух постепенно наполнялся ароматом душистых кефирных лепешек. В детстве мне часто приходилось бывать на кухне, живо интересуясь всеми процессами приготовления различных вкусностей, с тех пор особенно интересные или простые рецепты прочно засели в моей памяти. И вот теперь один из них таки пригодился.