Чудеса за третьей дверью

«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», — подумал Степан.

Дуфф словно уловил его мысль, потому что снова обратился к доставщикам и, приподняв свою рюмку, радостно воскликнул:

— Ну что ж, за знакомство и хорошо проделанную работу!

Грузчики — они уже успели сделать свои выводы относительно клиента («раз уж садовник из него верёвки вьет, чего нам-то переживать!»), дружно выпили. Гоблин, приподняв край шеша, с наслаждением проглотил свою порцию, причмокнул и, склонив голову набок, стал внимательно разглядывать людей. Степан, угрюмо глядя на ухмыляющиеся физиономии доставщиков, осушил свою рюмку. Такой наливки он в баре дяди Этьена ещё не встречал: напиток оказался густым, тягучим, очень сладким и с каким-то странным, хотя и приятным, привкусом целого букета разных трав.

Дуфф продолжал с вежливым любопытством рассматривать грузчиков, а у тех медленно гасли на лицах улыбки. Сначала один, а потом второй судорожно сглотнули подступивший к горлу ком. Потом водитель, подававший Степану бланк заказа, схватился за живот. Почти тотчас жест повторил и его напарник.

— Простите, а где у вас туалет?

Степан открыл было рот, но Дуфф опередил его:

— Какая жалость! Туалет не работает. Слышите?

В этот момент в шато с грохотом обрушилась часть перекрытия — гномы теперь взламывали полы, чтобы проверить сохранность двутавров, а заодно сделать звуко- и теплоизоляцию между этажами.

— Ребята сегодня повредили сток в септик, так что день-другой нам всем придётся довольствоваться окрестными кустиками. Там, за углом, можно прихватить лопатку. Ни к чему оставлять сюрпризы для тех, кто может пойти следом.

Оба рабочих выскочили из башни. Степан, едва сдерживая смех, повернулся к гоблину.

— Как ты это проделал?

— Невелика хитрость, — Дуфф демонстративно налил себе ещё порцию, с наслаждением её выпил и пристукнул пустой рюмкой о стол.

— Но я же тоже пил из этой бутылки?

— Конечно. Разве бы я мог допустить, чтобы что-то случилось с тобой, мной или этим замечательным напитком?

— Иллюзия, — понял Степан, вспомнив первоапрельский розыгрыш.

— Именно. Всё это им только кажется. Хотя если они, бегая по кустам, насобирают себе колючек в одно место — лично я грустить не стану. Тоже мне, ловкачи. Зови гномов. Там работы всего на двадцать минут, а потом мы с тобой отправимся на поиски наших страдальцев.

Когда грузчики, перепуганные внезапным приступом, который прошёл так же неожиданно, как и начался, вернулись к машине, кузов уже был пуст. В шато снова вовсю скрипело, грохотало, бухало, и время от времени слышалось зычное: «Поберегись!» Парочка молча приняла от Степана подписанный бланк, забралась в кабину, и грузовик укатил по лесной дороге.

Примерно через час появилась машина другого магазина. На ней приехали трое весёлых и разговорчивых работяг, которые, не дожидаясь вопросов или распоряжений, сами откинули борт, и уже собирались приступать к разгрузке, когда явившийся во двор «Старый Али» зазвал и их на рюмочку настойки.

Пока из открытой двери башни доносился смех и обрывки разговоров, Атти, Лугус и Дей, похожие на трудолюбивых муравьёв, в два счета опустошили грузовик. За то время, пока они сновали туда-сюда, Степан успел перетащить в мастерскую лишь несколько ящиков с заказанными для гномов инструментами. Теперь братья с блеском восторга в глазах изучали технику на аккумуляторах, а вернувшиеся к машине доставщики только диву давались скорости выполненной разгрузки.

— Вот спасибо! Я-то думал, мы у вас часа три пробудем, не меньше, — поблагодарил водитель, забираясь в кабину. Дуфф благодушно махнул рукой — дескать, не о чем говорить.

— Приятные люди, — заметил Степан.

— Весьма, — согласился гоблин. — Мы, кстати, прикончили бутылку.

Третью доставку, к удивлению обоих, привезла на небольшом фургоне девушка. Пухленькая и очень серьёзная, она походила на старательную школьную учительницу. О том, чтобы предложить ей пропустить по рюмочке, не могло быть и речи, но «Старый Али» вдруг оказался необычайно обаятельным знатоком весенних цветов.

Пока гоблин в компании сотрудницы торговой фирмы и появившейся из башни Ники прогуливался на нижних террасах парка, демонстрируя разнообразие высаженных им первоцветов, заказанные материалы были оперативно разгружены. Девушки вернулись во двор с букетами, ещё одну охапку цветов Дуфф вручил растерявшей серьёзность сотруднице, когда та уже села в кабину.

— Моё почтение вашей матушке, мадемуазель! — галантно раскланялся «Старый Али». Фургончик с улыбающейся девушкой за рулём выкатил со двора.

— Откуда ты знаешь её матушку? — поинтересовался Степан.

— Ну, вообще-то я знавал её прабабушку. Она здесь работала, доила коров и делала вкуснейшие сыры. Но зачем путать девочку такими подробностями? — отозвался гоблин.

* * *

В отличие от магазинов, мэтр Блеро оказался предельно точен: его контора начинала работу в понедельник в десять, а уже в четверть одиннадцатого неизменно вежливая и любезная помощница нотариуса Маргарита давала Степану и Нике по телефону самые подробные указания относительно клиники, куда нужно было поехать и сдать образцы ДНК. Маргарита к тому же сумела успокоить обоих, заверив, что вовсе не обязательно спешить в клинику немедленно, и вполне можно приехать в любой рабочий день.

Не откладывая дело в долгий ящик, утром во вторник Степан и Ника уехали в клинику, оставив шато на попечение компании фейри. В этот день гномы решили заняться скульптурой. Братья начали с собак, украшавших верхние и нижние ворота, а затем перебрались на крышу, приводя в порядок горгулий и химер, охранявших шато. После полудня возвратившийся Степан и с ним Дуфф работали в парке — с помощью автомобильной мойки они расчищали лестницы между террасами и отмывали установленные тут и там маленькие статуи, готовя их к встрече с руками гномов. Ника куда-то пропала сразу по приезду, и вместе с ней Руй.

— Месье Дуфф, — оставшись наедине с гоблином, Степан всё-таки решился задать мучивший его вопрос, потому что дуэт тоски и совести за прошедшие сутки стал только сильнее. — Скажите, если человек владеет словом, и использует его намеренно или не намеренно к своей выгоде, к чему это может привести?

Гоблин перестал скрести щёткой гранитного фавна, опёрся о его постамент, и внимательно посмотрел на человека.

— Это слишком расплывчатый вопрос, месье Кузьмин. Так намеренно или не намеренно? И потом, при каких обстоятельствах и какова выгода? В конце концов, если смотреть в широком смысле, то плата песнями для гномов — ваша прямая выгода. Но разве это наносит кому-то вред?

— То есть условие — не нанести вред?

— Опять-таки неверное рассуждение. Если вы примените слово, чтобы защититься от враждебно настроенного фейри или духа — вы ведь нанесёте им вред? И опять это будет ваша личная выгода.

— Хорошо, — Степан поразмыслил, пытаясь переформулировать вопрос. — Есть ли какие-то моральные ограничения в применении слова?

— Нет, — спокойно ответил гоблин. — Вы и сами наверняка это понимаете. Множество прекрасных и множество ужасных вещей творились теми, кто владел словом. Мораль — понятие мыслящего существа, однако у каждого всё-таки свой взгляд на неё, и свои персональные рамки добра и зла. То, что мы — и люди, и фейри — воспринимаем как некий общепринятый стандарт, на самом деле является просто высокой частотой совпадения таких рамок у отдельных личностей. Но ведь всегда из правила были, есть и будут исключения, как в лучшую, так и в худшую сторону.