Чудесные рецепты крестьянки-самозванки

— Почему она не взяла меня с собой?

— Она… она… — Владияра вдруг осенило. — Она не успела тебе сказать. Мама не хотела, чтобы я скучал без вас обоих.

— Дядюшка, ты — мой папа?

Вопрос, как ни странно, застал Владияра врасплох. Митя слышал разговор в гостиной? Догадался? Или… это Ульяна ему…

— Василиса сказала, если бы ты был моим папой, мы с ней были бы братом и сестрой.

Василиса, значит. Егоза. Подслушала разговор родителей, как пить дать.

— Да, — ответил Владияр. — Да, Митя. Я — твой папа.

Митя еще сильнее стиснул его шею. А Владияр схватился за переносицу, так как в носу предательски защипало.

— Поэтому… — продолжил Владияр, выдохнув. — Ничего страшного, если мама оставила тебя с папой. Верно?

Митя не возражал.

— Мы сейчас поедем в город, — сказал Владияр. — Чтобы мама быстрее вернулась. Поможешь дяде Афанасию собрать вещи?

— Да, пап, — живо согласился Митя. — Мы едем за мамой?

— Да. Она обязательно вернется. Даю тебе слово.

Митя убежал наверх, и Владияр перевел дух. Вот так… просто? Он же был уверен, что самое сложное, убедить Митю, что он — его отец. А Митя… будто знал это сам. И принял это легко. И даже назвал… папой.

Владияр зло мотнул головой. Не время предаваться рефлексиям. Он мало что может сам, из-за инвалидности, но поставит на уши всю Москву, если потребуется. Он добьется честного расследования. Очевидно же, что Ульяна никого не убивала. Та, другая женщина, скорее всего, погибла при крушении поезда. Это всего лишь надо доказать. Есть свидетели. Кто-нибудь обязательно вспомнит женщину с ребенком. И откладывать это до завтра Владияр не намерен.

— Едем в Москву? — спросил Афанасий, появляясь в гостиной.

— Едем. Ты что-нибудь нашел?

— Вот… — Афанасий передал ему бумажную папку. — Прошу прощения, Владияр Николаевич… Вы — отец Мити? Значит, Ульяна… та самая девушка?

— Да. Та самая. — Владияр усмехнулся. — Вот и не верь после этого в судьбу.

— Но вы уверены?

— Я уверен. — Владияр никому не позволит сомневаться в честности Ульяны. — Собери и ее вещи. Все, что ей может понадобиться…

— В тюрьме, — подсказал Афанасий.

— Не говори этого при Мите, — предостерег его Владияр. — Она ни в чем не виновата, ее быстро освободят.

— Надеюсь, — вздохнул Афанасий.

В дом брата они явились без предупреждения, и далеко за полночь, чем вызвали переполох. Митя уснул в ведомобиле на руках у Владияра, и цеплялся за него, не желая ложиться в кровать. Марьяна едва с ним справилась, и то лишь после того, как Владияр пообещал, что Митю уложат в его спальне.

— Все таки папа? — спросил Влад, когда они, наконец, остались с братом наедине. — И что у вас случилось?

— Да, я — отец Мити. — Владияр почти привык произносить эту фразу. — Влад, мне нужна твоя помощь. Прости, что вот так…

— Ты к брату приехал, — ответил Влад. — Не стоит извиняться. Говори, что случилось.

Выслушав Владияра, он тут же набросал план действий. К кому обратиться за помощью, куда идти в первую очередь.

— Денег не жалей, — предупредил Владияр. — Я оплачу все расходы. И поездку придется отложить.

— Да это понятно, отложим. Завтра Добрыня с женой приезжают…

— Мы с Митей можем пожить в гостинице.

— Я не к тому сказал! — возмутился Влад. — Какая еще гостиница! Добрыня тоже поможет, лишние руки не помешают.

— Ноги, — мрачно произнес Владияр. — Ты хотел сказать, лишние ноги. Я — бесполезный чурбан.

— Чурбан, — внезапно согласился младший братец, — но бесчувственный. Не перетягивай одеяло на себя. Ты не один, мы не оставим в беде твою женщину. Кстати, Фрея быстрее добьется аудиенции у Александра. Она с неофициальным визитом, но ей он не откажет.

— Александр вернулся? — обрадовался Владияр. — Тогда я завтра к нему.

— А я говорю, пусть Фрея с Марьяной идут. Нет, брат, он и тебя примет. И выслушает. И даже поможет. В порядке общей очереди.

Владияр зубами скрипнул, однако спор прекратил.

— Влад, — вздохнул он. — Ты в тюрьме сидел. Как… там?

— Не сладко, — усмехнулся Влад. — Но я в отдельной камере был, стараниями нашего батюшки. А Ульяну, пожалуй, в общую поместят.

Плохо. Очень плохо. Но Ульяна — не изнеженная барышня, она справится. Обязательно справится. А потом, когда страшные дни останутся позади, Владияр сделает все, чтобы она забыла этот кошмар.

Глава 37

— Поздно слезы лить, — хмыкнул Иван Сергеевич, заметив, что я плачу.

— Лучше скажи, где тело спрятала, — процедил Леонид Яковлевич. — Где убиенную барышню искать?

— Я никого не убивала, — возразила я. — Барышня ваша при крушении поезда погибла, ее вещи у меня случайно оказались. И плачу я из-за сына. Я обещала, что никогда его не брошу! Но теперь… теперь…

Я закрыла лицо руками.

— Хорошо сказки рассказываешь, складно, — сказал Леонид Яковлевич. — И не пытайся на жалость давить, не поможет.

— Куда вы меня везете? — спросила я, не желая поддерживать бесполезный разговор.

— В участок, — отозвался Иван Сергеевич. — Документы оформим, в Новинку переведем. В женскую тюрьму. Слыхала о такой?

Я промолчала. Откуда бы мне знать о тюрьмах? Я и в сыскной полиции никогда не бывала.

Доехали быстро. Или мне так показалось? В участке меня заперли в клетке вместе с другими преступниками. Трое мужчин спали на полу, женщина, закутавшись в платок, лежала на единственной лавке. От стойкого запаха перегара было трудно дышать.

Я хотела устроиться в свободном углу, но, пробираясь туда, случайно задела спящего. Он подскочил, будто на него ведро ледяной воды вылили, заорал, перебудил всех. Заметив меня, заплетающимся языком выдал несколько фраз, что мужчины не произносят в присутствии женщин. Воспитанные мужчины. Для тех, кто сидел в клетке, это, похоже, обычная речь.

Как назло, я задела самого страшного мужика — огромного, косматого, с подбитым глазом и рассеченной губой, со шрамом на щеке. От него несло табаком и перегаром, а еще — гнилью изо рта. Двое других были похожи на обычных крестьян, и выглядели опрятнее. Женщина с гримом на лице напомнила мне актрису. Под платком обнаружилось бархатное платье алого цвета с глубоким декольте.