Чудесные рисунки боярышни-актрисы

— Практиковаться надо было чаще, — сказала Лидия Алексеевна, состраданием к сыну не проникшись. — Ты ведун сильный, а ментальный дар всегда использовать боялся.

— Знала бы ты, как это противно…

— Уверен, что не знаю? Или, по-твоему, дар этот тебе от отца достался? — Она фыркнула. — Нет, он тоже кое-что может. Я научила.

Мира ощущала себя лишней. Вроде как она подслушивает разговор, что не для ее ушей предназначен. Но встать и уйти нельзя. И уши затыкать некрасиво.

— Как-то я об этом и не думал, — признался Владимир. — Так, может, подскажешь чего?

— Подскажу. Если не уверен, что защиту продавить сможешь, лучше и не пытаться. Тебя не трогают, пока уверены, что ты безопасен.

— И что же делать…

— Ты у нас мужчина, ты и решай, — отрезала Лидия Алексеевна. — Я все, что могла, разузнала. И помогу, если надо будет. А, вот еще что! Но учти, это, как раз, слухи. И говорят о том шепотом, с оглядкой.

— Что говорят? — спросил Владимир нетерпеливо.

— Говорят, что дочь у Кощея есть. От Анастасии.

Мира вздрогнула. Еще одна родственница? И женщина! Так отчего же…

— И отчего эта дочь не унаследовала Лукоморье?

Владимир задал вопрос раньше, чем Мира успела его додумать.

Лидия Алексеевна лишь развела руками.

— Наверняка, причина есть, — сказала она. — И серьезная. Иначе Любашу ждать не стали бы. — И добавила: — Или, наоборот, ждали…

— Чтобы Лукоморье забрать?
– спросила Мира.

— Если иначе не получилось, — кивнула Лидия Алексеевна.

— Если дочь, то незаконнорожденная… — Владимир рассуждал вслух. — Но это, навряд ли, препятствие для наследования. Кровь рода в ней есть. Или дело в том, что линия иная? Тогда и передача силы невозможна, хоть с Мирой, хоть без нее. Тут что-то иное.

— Любашу береги, — сказала Лидия Алексеевна сыну. — Пока она нужна, она в безопасности. Но если дочь есть, то после замены…

«Станет не нужна», — закончила Мира мысленно фразу.

Так, может, отдать Лукоморье добровольно? Жила она без него, и дальше…

Внутри словно зазвенела натянутая струна. А проживет ли? И это она еще в полной мере силу места не вкусила, лишь прикоснулась. Не отдаст Мира своего. Наследство ее, по праву рождения.

— Мама, мы отлучимся… — Владимир осекся, уставившись в окно. — Нет, до обеда уже не успеем. Красибор вернулся. А после мы договаривались на ментальное считывание…

— Я рядом побуду, — решила Лидия Алексеевна. — Ты вид сделай, что пытаешься, и не выходит. А я защиту обойду.

— Незаметно? — удивился он.

Она снисходительно улыбнулась.

— А я… я… — Мире хотелось быть полезной, но ничего умного в голову не приходило.

— Ты с котиком поиграй, — предложил Владимир. — И смотри, чтоб в лес не убежал. Котика в лесу оставлять нельзя.

Оська, убаюканный лаской Миры, спал, не подозревая о людском коварстве.

Глава 32

Глава тридцать вторая, в которой Владимир допрашивает упыря

Ментальный щит Красибора Владимир все же продавил. Сам или с помощью матушки, но он провалился в разум упыря. И увидел мир его глазами.

Пожалуй, это самое неприятное в процедуре: быть кем-то другим, ощущать его эмоции, воспринимать чужие воспоминания, как свои. За это Владимир не просто не любил свой дар, он его ненавидел. Он и профессию выбрал такую, чтобы держаться подальше от застенков. А где еще менталисты нужны? На допросах, в первую очередь. В работе с купцами и поверхностного фона хватало, чтобы понять, правду человек говорит или лжет. И права матушка, дар свой Владимир не развивал.

Чтобы Красибора считать, умений хватило. Кстати, на него процедура не подействовала так, как на обычного человека. Обошлось без головной боли, тошноты, слабости и обмороков. Одно слово, упырь.

— И зачем? — спросил Владимир, жадно проглотив чаю с травами и медом, матушкой заботливо приготовленного. — Понимали же, что я все узнаю.

— Так затем. — Красибор повел плечом. — Чтоб сомнений не осталось.

И заодно, чтобы проверить, так ли силен старший бастард Великого князя, как о нем говорят. Но об этом вслух говорить не обязательно.

— Сочувствую, — сказал Владимир.

Он, и правда, упырю сочувствовал. Не его это выбор. Такую жизнь и жизнью-то не назовешь. И он не убивал, никогда. Клятвой его связали, в обмен на «питание кровью», что сдавали добровольцы. А еще проклятием, спящим, что активируется, если Красибор лишит кого-то жизни или снасильничает.

— Не стоит. Я привык.

Ложь. И теперь Владимир ее не чувствовал. Знал, потому как совсем недавно был Красибором. Знал, что тот мечтает жить обычной жизнью. И ему ее обещали.

— Он на вас убийства вешает, а вы верите. — Владимир не упрекал. Пытался понять, что за игра ведется Кощеем. — Из человека упыря сделать можно. А наоборот… Я о таком не слышал.

— Вы и о Лукоморье не слышали, — отмахнулся Красибор. — А оно есть. Ведовство тут особенное. Хранительнице дано право распоряжаться жизнью и смертью. А убийства… Это я знаю. Это план такой, проверить, чего вы стоите. Не было никаких убийств. И пропавших девушек не было.

Это, пожалуй, надо проверить. Владимир знал, кому он поручит это сделать.

— Зачем? — спросил он. — Меня зачем проверять, если вам хранительница нужна?

— Не знаю, — ответил Красибор. — Не я это придумал.

И это правда. Кощея прочитать бы ментально. Так ведь он не дастся.

О ритуале передачи силы Красибор не соврал. Разве что поездка по Лукоморью необязательна. Знакомиться с главами родов нужно, но можно и после того, как Мира заберет то, что ей принадлежит. Все они соберутся на приеме, что Красибор затеял. А вот «пойди туда, не знаю, куда, и принеси то, не знаю, что» — задание Анастасии. Вернее, условие, что Мира должна выполнить непременно. И принести «это» нужно к кургану, где прах Анастасии покоится.

Идея Миры добыть Кощееву смерть все меньше казалась Владимиру ребячеством.

— Еще вопросы есть? — поинтересовался Красибор. — А то пора в город ехать, я сестре обещал.

Ага…

— Только один, — сказал Владимир. — У Силантия Марковича есть ребенок?

На лице Красибора отразилось его искреннее недоумение. И в разуме его ответа на сей вопрос Владимир не нашел. Кто-то заблокировал эту информацию или стер? И так, что и следов не осталось. К слову, Кощей, а это, несомненно, был он, мог и с личиной поработать. Не с той, что обычный ведун легко сделает, скрывая за иллюзорной маской истинную сущность, а саму личность подменить. Сделать, к примеру, из упыря-убийцы упыря-миролюба.