Чума в Бедрограде

Ёбаный стол!!

Удача, хуедача, надо было с самого начала думать головой. Ой как славно девка Ройша на него разозлилась, прям когда вирус подоспел! Ой сколько потом неприятностей посыпалось на голову, надо же!

— Отъебись уже от стола! — рявкнул Соций и тут же совершил роковую ошибку, попытавшись физически остановить насилие над фальшивым дубом. Поплатился, разумеется, — ну и Гошке прилетело, всегда прилетало, у него-то армейской подготовки нет.

Он влепил Социю ещё разок под рёбра и немного успокоился.

— Что на тебя нашло? — нахмурился Бахта. Заранее нахмурился, знает, что без веских причин Гошка столы не ебошит.

— Университет на меня нашёл — да в порядке я! — рыкнул тот, отпихивая от себя Соция. — Университет на нас всех нашёл, встал на голову, выдавил глазные яблоки и выебал в получившиеся отверстия.

Андрей прыснул, и это отрезвило даже сильнее, чем хук от Соция.

Гошка тут ебёт себе мозги, виноват он перед Андреем или нет, а ведь это тоже их тактика, это так и задумано. Разделяй и херачь.

— Университет? — разобравшись с хихиканьем, Андрей резко посерьёзнел. — Поясни.

— Сам смотри, — Гошка обвёл рукой роскошно разлетевшиеся по всему кабинету бумажки. — Я не знаю, как, я не знаю, какого хера, но они нас подставили.

Бахта нагнулся за каким-то отчётом, но Гошка только махнул на него рукой.

В моменте озарения есть нечто просветляющее. Валящиеся на голову неудачи и внезапные фаланги — это неудобно и неприятно. Не поймёшь, кто виноват и как бороться.

То ли дело, если за этим стоит Университет.

— Подумайте сами. Шапка зовёт Андрея в Столицу, плетёт ему какую-то херь про деньги и гарантии безопасности, разводит на трёп про вирус, после чего Андрея неожиданно заметают явившиеся с проверкой не пойми чего фаланги. Ровно в этот же день Ройшева девка прибегает ко мне — передумала она, больше его не любит, что б такое гадкое сотворить! Я еду к Шапке — он мне гонит про то, что Андрей-де что-то скрывает, второй заказ, степная чума, тайный агент, тьфу! И вот теперь — смотрите-ка — выясняется, что дом Ройша то ли не был заражён, то ли уже вычищен, в районных поликлиниках сидят университетские студенты, а в самом БГУ некая загадочная медицинская движуха. Прям как будто они знали про чуму, спровоцировали нас запустить её в неподходящий момент, а теперь пытаются обернуть ситуацию себе на пользу. Удивительная череда событий, а!

Андрей, привыкший при разговоре держать одной рукой запястье второй, крепче сжал пальцы — Гошка аж почувствовал, как у него сильнее забился пульс. Бахта деловито перебирал бумажки, вчитывался в то, что ему и так уже сказали. Соций сумрачно покачал головой, сгруппировался — это тоже армейское, вышибить невозможно:

— Может быть совпадением.

Может быть. Может, секретный университетский проект — это плетение гигантского венка в честь любви и признательности Бедроградской гэбне.

— Да нет, всё сходится, — медленно, в сторону сказал Андрей. — Этот якобы мой агент… я правда не уверен, клянусь, мне показывали мелкое фото из досье Медкорпуса, а времени много прошло с тех лет… но он может быть мальчиком 66563. Тем, помните, которого мы за расшифровки бесед посадили.

— Забудешь, как же, — фыркнул Бахта откуда-то из-за стола.

— Он же подох! — Соций обернулся как на добычу, нагнулся вперёд.

— Я в курсе. Но если это всё-таки он, если — это же доказательство того, что игра уже давно ведётся против нас, ведётся Университетом, правда? Если это он…

— Дмитрий Ройш? — Гошка запрыгнул на стол — леший знает, куда сейчас беседа заведёт, а окончательно ломать государственное имущество из этой позиции сложнее. — Я ошибаюсь, или его и правда звали Дмитрий?

— Смирнов-Задунайский. И я знаю, знаю, что он умер! Думаете, я не пытаюсь всё это время понять, он или не он? — Андрей вскинул глаза, ища поддержки. — В какой-то момент даже подумал, что это был ты или кто-нибудь от тебя.

— А я — что подарочек от тебя в честь меня и моих революционных псевдонимов, — хмыкнул Гошка. — Это меня и бесит. Они хотели, чтобы мы переругались, чудом пронесло.

— Не чудом, а синхронизацией и опытом работы, — Бахта наконец-то разогнул спину, бросил бумаги горой на стол и улыбнулся — широко и очень радостно.

И это правильно: Бедроградская гэбня снова вместе, и Университет — если это веселье устроил всё-таки Университет — ожидают внезапные каникулы и часы приятного досуга. Иначе и быть не может.

Нельзя не отдать должное — у них почти получилось. В Университетской гэбне сидят уроды, психи с гормональными проблемами, которым не то что власть в руки давать нельзя — их бы по-хорошему запереть в какой-нибудь институт и исследовать. Уроды и психи, не представляющие, для чего нужны гэбни, — но не кретины. И, хоть больше всего хочется накормить их на четверых слабительным, зашить жопы и вальяжно созерцать, как им разрывает кишки к лешему, вместо этого приходится признать: план они породили нехилый. Тонкий, наглый и, главное, почти сработавший.

Почти.

ПН4 оказалось спасением. Не будь его, фаланги мурыжили бы Андрея по всяческим допросам до бесконечности, наблюдали, что остатки гэбни будут делать. А ПН4 — это прямой наезд на фаланг, не среагировать нельзя, вот и пришлось колоться, пришлось вернуть Андрея.

Ровным счётом никаких недостатков.

— Это же Колошма, степь, чума, — продолжил тем временем Андрей. — Как будто кто-то опознавал тела в изоляторе, сожгли же всё, до чего дотянулись. Но теоретически там могли быть выжившие.

— И Университет выкопал труп? — поинтересовался Бахта. — Зачем?

— Может, и не выкопал. Говорю же, я не уверен. Может, это психическая атака, а в досье была ложная фотография, может, это вообще другой человек…

— Сырьё, — неожиданно прогудел Соций. — Оно должно было быть, это проверяемо, Шапка не стал бы выдумывать на пустом месте. Он сказал, что наш вирус имеет те же исходники, что степная чума. Если Дмитрий Ройш — тот самый выкопанный труп, то ясно, откуда они могли взяться.

— Колошма, чума, степь, ходячие мертвецы, — кивнул Гошка. — Вообразимо. И не имеет никакого значения — по крайней мере, прямо сейчас. Важно другое: этот самый Дмитрий Ройш работал вместе с Шапкой над вирусом, а потом вдруг в ответственный момент исчез. Растворился, оставив после себя фаланг. Про Шапку нам всё известно — купленный он или нет, всё равно для него интерес в деньгах и платиновых гондонах, сам бы не полез. А вот мог ли Дмитрий Ройш быть университетским и сделать всё это весьма специально? Да легко.