Чужая мечта

Казалось, что их выступление на Мёндоне становятся рутиной. Огорчало то, что скоро начнется сезон дождей, играть в это время просто невозможно. Радует, что скоро закончится учебный семестр — с конца июня до середины августа будут каникулы. Даже если придется сделать перерыв в июле, в августе будет больше времени на такой тип заработка.

Примерно это они обсуждали, пока ехали в метро. Выйдя на нужной станции, уже молчали. Устроились на своем уже традиционном месте, расчехлили гитары, немного разогрели голос, начали играть.

Больше всего на них внимания обращают туристы. Это предсказуемо — у местных есть свои дела, им не до уличных выступлений. К-поп на пике своей популярности, иностранцы часто не видят разницы между айдолами и певцами, поэтому двое симпатичных корейца, поющих на улице — это практически будущие айдолы. Ну, для туристов. Местные-то понимают, что трейни на улице бы не пели.

Еще часто останавливаются на них посмотреть их же ровесники. Точнее — ровесницы. Корейские школьники часто с утра и до самой ночи ходят в школьной форме, поэтому можно сразу понять — откуда та или иная девчонка и сколько ей примерно лет. Они собирались тесными группами — три-четыре подружки. Восхищенно разглядывали парней, обсуждали, хихикали. Кажется, строили планы по завоеванию. Хару старался не обращать на них внимания, хотя иногда было сложно.

Но в этот раз практически с самого начала их выступления и до конца их рассматривал один мужчина. Одет достаточно просто, но почему-то выглядел стильно. Он был в кепке, тень от козырька не позволяла нормально рассмотреть лицо. А еще он их снимал на телефон. Не постоянно, но достаточно долго. Хару обращал на него внимание в перерывах. Опасности он не чувствовал — не было в поведении этого мужчины ничего, что заставляло как-то беспокоится. Его внимание было каким-то… отстраненным? Он так качал головой в такт музыке, что напоминал Хару другого человека — учителя Антона из музыкальной школы. Словно пытается в создаваемой мелодии уловить такт несуществующего метронома.

Еще до того, как они закончили петь, Хару понял, что этот мужчина к ним подойдет. Так и случилось. Хару присел на корточки перед чехлом. Собрал деньги в рюкзак, уложил гитару… в поле его зрения появились ноги. На обуви был маленький железный треугольничек с надписью Prada. Видимо, мужчина казался удивительно стильным из-за того, что его наряд стоит больше, чем Хару и Тэюн способны заработать за месяц пения на улице.

Хару спокойно закрыл крепления чемодана и встал. Он оказался даже немного выше этого мужчины.

— Здравствуй, — первым заговорил тот. — Меня зовут Пак Ханбин.

— Нам Хару, — представил Хару. — А это мой друг, Кан Тэюн.

И он, и Тэюн поклонились. Они младше, да и внешний вид этого мужчины говорит сам за себя. Впрочем, он тоже оказался достаточно молодым, вряд ли ему есть тридцать лет.

— Вы хорошо поете. Не хотите стать айдолами? — спросил Пак Ханбин.

Хару улыбнулся. Он знал, что отвечать.

— Нам этой осенью исполнится восемнадцать. Но мы хотели бы попробовать себя в актерстве.

Пак Ханбин действительно удивился. Видимо, они выглядели моложе, или он не ожидал такой прямоты.

— То есть петь на сцене не хотите? — спросил он удивленно.

За Хару ответил подошедший Тэюн:

— Мы не умеем ни танцевать, ни работать… ну, на сцене. Сколько времени потребуется на подготовку к дебюту? Когда мы будем готовы, нас посчитают старыми.

— Тогда почему сейчас вы поете? — с искренним удивлением спросил Пак Ханбин.

— Деньги зарабатываем, — честно ответил Тэюн.

— Открытых прослушиваний на актерские направления пока нет. Для закрытых нужно посещать курсы, а у нас на них денег нет. Вот… зарабатываем.

Теперь Ханбин посмотрел на них с уважением.

— Хотел пригласить вас к нам, но насчет возраста и подготовки вы правы… Дай свой номер телефона… может, и не придется вам копить на студию.

Хару тут же продиктовал номер телефона. Ханбин достаточно быстро с ними попрощался и ушел, так и не сказав — кто он и чем занимается.

Глава 12 Прослушивание

Хару позвонили уже через два дня. Он в это время занимался на площадке, пришлось спрыгивать с турника и отходить с телефоном в сторонку. Честно говоря, он к этому моменту уже почти забыл о том странном Пак Ханбине, который взял его номер. Думал — звонят из того агентства, которое дает работу зазывалам.

— Добрый вечер, — раздался приятный женский голос. — Мне ваш номер дал Пак Ханбин. Это ведь вы играли на Мёндоне?

— Да, — немного шокировано выдохнул Хару.

Он интуитивно повернулся к Тэюну. Тот вроде только что хохотал с другими парнями, потому что кто-то едва не упал, спрыгивая с турника, но, почувствовал взгляд Хару, поспешил к нему.

— Вас интересует актерское направление, правильно? — спросила женщина.

— Да.

— Сможете прийти завтра, к пяти часам, по адресу, который я скину вам в Какао? Это в Каннам-гу.

— Да, конечно, — ответил Хару.

— Хорошо. Прослушивание для потенциальных актеров подразумевает измерение параметров и оценивание вашей внешности. Наденьте облегающий верх, и вам придется взвешиваться босиком. Не используйте макияж. Мы будем делать фотографии. С собой иметь id.

— Подождите! — остановил Хару, чувствуя, что женщина хочет закончить разговор. — Вы же это про нас двоих говорите?

— Да, про двоих. Номера вашего друга-то у меня нет. Не опаздывайте.

И повесила трубку.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Тэюн, когда Хару опустил руку с телефоном.

— Мы завтра идем на прослушивание, — немного заторможенно ответил Хару.

— Завтра?!

— Завтра в пять, где-то в Каннам-гу, — так же обалдело добавил Хару.

— Да! — радостно налетел на него Тэюн, едва не сбив с ног.

Хару же все никак не мог осознать, что они настолько легко получили шанс пройти прослушивание вне общего конкурса. Но, правда, это прослушивание еще нужно пройти…

— А что мы должны показать? — Тэюн не дал Хару слишком уйти в себя.

— Показать? — не сразу понял его Хару.

— Ну, если бы мы хотели стать айдолами, то пришлось бы петь и танцевать. А для актеров, наверное, нужно какую-нибудь сценку подготовить?

Хару на секунду опешил. Действительно… А ему ничего не сказали… Перезванивать женщине и задавать дополнительные вопросы не хотелось — уж слишком строго та разговаривала и мало была расположена к общению.