Чужая мечта

— На какую-то сумку, — подсказал Ёну.

— Вот. Она оценила чувства моего лучшего друга в одну сумку. А твой вроде как лучший друг… хотя я уже сомневаюсь в этом, — влюблен в нее. Прости, Ёну, но об этом знают, кажется, все. Но, Хенхо, если тебе еще и этого мало, из-за ее подначивания твой друг уронил меня затылком об пол, поэтому я оказался в больнице с травмой, а он в кресле у психотерапевта. Как думаешь, тут кто-то хочет говорить о Джиу?

Хенхо после этой тирады замер, глупо открыв рот. Ёну прикрыл лицо ладонями — то ли от стыда, то ли от смеха. Тэюн просто хохотал. Хару усмехнулся и решил «добить» уже своих одноклассников:

— И мне всегда было интересно. Вот вы, когда выслуживаетесь перед Джиу, что-то от нее получаете? Или вы как собачки — все делали, потому что хозяин называет вас хорошими мальчиками? — Хару замолчал ненадолго, а потом посчитал необходимым объясниться: — Не думай, что я не понял, кто тебя попросил поговорить со мной об этом.

Хенхо смутился. Ёну все же смеялся — он убрал ладони от лица и откинулся на спинку стула, достаточно громко хохоча. В столовой многие смотрели на них. Столы стоят достаточно далеко друг от друга, да и шум приличный, поэтому вряд ли кто услышал их разговор в подробностях. Но не заметить хохочущих Ёну и Тэюна было сложно.

— Я никогда раньше не задумывался о том, как это выглядит со стороны, — признался Ёну, когда отсмеялся. — Но сейчас понял, что я ведь реально, как собачка, делал вещи, которые гипотетически могли ее порадовать. Зачем? Сам не знаю.

— И что, любовь закончилась? — иронично спросил Тэюн.

Особого сочувствия в нем не было. Да и Хару не сказать, что проникся такой уж симпатией к Ёну. Они вместе учатся с младшей школы. Когда были детьми, даже ладили… первые года два. Потом начали постоянно ссориться. В средней школе уже практически не общались, при этом Ёну с друзьями часто пытался как-то оскорбить Хару. Эта многолетнее недовольство друг другом, разумеется, не может пройти из-за одного извинения и пары шуток.

— Думаю, любви и не было, — печально ответил Ёну. — Но я не хочу об этом говорить с вами, все равно вы вряд ли поймете. Кстати… ходят сплетни, что Джиу к тебе уже подкатывала. Это правда?

Хару сделал вид, что очень занят едой.

— Правда, — за него ответил Тэюн. — Но он даже мне не рассказывал, как именно.

Хару подавился:

— Как ты узнал?

— Как я мог НЕ узнать? Я с тобой разговариваю больше и чаще, чем с собственным отцом. Разумеется, я заметил, что ты стал иначе говорить о Джиу.

Хару печально вздохнул. Ну да. Та еще тайна получилась. Возможно, парни попытались бы продолжить разговор, но Хару повезло — кто-то кого-то толкнул у стола раздачи, итогом чего стал опрокинутый поднос, испачканная форма и громкие разбирательства. Хару посчитал это прекрасным поводом для того, чтобы побыстрее доесть свой обед и уйти подальше от этой компании.

— Я зайду в библиотеку, — сказал он Тэюну, — Нашу, школьную. Потом в класс, хорошо?

Тэюн кивнул. Он скандалом вокруг опрокинутого подноса был увлечен больше, поэтому доесть не успел. Оставлять его наедине с Ёну и Хенхо не страшно — во время еды они его вряд ли успеют как-то… обидеть. Да и не маленький он уже, чтобы так переживать о сохранности его психики.

У Хару действительно были некоторые дела. В школьной библиотеке, разумеется, из художественной литературы будет только то, что заявлено в программе. Зато много справочников по самым разным темам. Хару надеялся, что найдется хотя бы один из нужных ему. Первый — сборник песен для музыкального кружка, там теоретически должны быть старые корейские песни и переводы рок-классики на корейский — это будет интересно сыграть. Второй — это учебник для театрального кружка, там базовые упражнения. Первый ему нужен, потому что в Корее строгие правила в отношении копирования и далеко не все можно найти в интернете. Второе — чтобы потом объяснить, откуда он что-то знает об актерстве. Не будешь же рассказывать людям про то, что смотрел ролики русских блогеров.

Удивительно, но в библиотеке оказалось обе книги. Хару записал обе на себя и направился в кабинет. Тэюна еще не было. То ли долго ест, то ли с кем-то болтает. И второе вполне вероятно. Они много общаются вне школы, поэтому в учебное время совершенно нормально себя чувствуют, разделяясь. И так рядом сидят, куда уж больше общаться-то. Реально как сиамские близнецы.

Глава 9 Странности перевода

В классе в это время никого нет. Хару положил сборник песен в свой шкафчик, а сам сел за парту с учебником актерского мастерства. Он сомневался, что сможет что-нибудь там понять, после четырех насыщенных уроков-то, но подача оказалась очень легкой, читалось интересно, поэтому он легко освоил введение. Даже ощутил некоторый подъем: создавалось впечатление, будто актерство — это увлекательное занятие, освоить которое может каждый. Автор этой книги, как минимум, писать умеет хорошо.

Внезапно девичья рука нагло эту книгу захлопнула, и Джиу — а это была она — капризным тоном заметила:

— Никогда не понимала, как можно так много читать, но при этом все еще не быть в классе А.

Хару приподнял голову, чтобы лучше видеть Джиу: с ней точно нужно держать ухо востро. Она подошла к парте, стоявшей перед партой Хару, села на нее и поставила ноги на сиденье стула. Хару пришлось самому откинуться на спинку стула, чтобы видеть ее лицо, а не… попу.

Никаких красных стрингов, к слову. Все кореянки — от юных девочек до взрослых женщин — носят очень закрытые трусы. Обычно хлопковые. Нередко в миленький цветочек, а то и с покемонами. Но мужчинам-корейцам плевать на то, что под мини-юбками у кореянок «бабулины панталоны», они все равно пытаются это сфотографировать. Это, по всей видимости, влияет и на девушек. Джиу была абсолютно уверена, что вид ее черного нижнего белья окажет на Хару сногсшибательный эффект. Возможно, не ударься он затылком об пол три недели назад, это и сработало бы. Но не факт. Хару не особо комплексовал из-за собственной девственности. Романтик он просто. Эротические сны ему снились преимущественно с актрисами дорам, а большинство одноклассниц казались недостаточно женственными и чуткими для его завышенных стандартов. Антон даже немного завидовал — его в семнадцать интересовали преимущественно сиськи. Сейчас темперамент Хару передался и ему, что, вкупе с реальным психологическим возрастом и, главное, с ослабленным после болезни организмом, стало причиной абсолютного безразличия к подобным трюкам. Причем, безразличен он был как в психологическом, так и в физическом плане.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он.

— Что? Это? — и Джиу немного развела колени.

Хару едва удержался от демонстрации жеста «ЧелоДлань». За что ему это? Мало было школы, так еще и малолетки пристают. И ладно, если бы ему реально что-то «светило». Но он на сто процентов уверен, что Джиу, даже будь она его девушкой, дальше поцелуев зайти не позволит. Ей парень нужен, как та дизайнерская сумочка — в качестве аксессуара. Хару, по понятным причинам, быть такой сумочкой не хотел.

— Нравится? — спросила она медовым голоском.

— В порно вид поинтереснее, — честно ответил Хару. — И трусы более открытые. Ты что-то от меня хотела?

Было видно, что Джиу немного растерялась. Кажется, она уже проворачивала этот трюк и эффект был совсем другим.

— Этим ты мне всегда и нравился, — быстро собралась она и сказала мечтательным тоном. — Красивый, гордый, язвительный… Знаешь, ты похож на обедневшего аристократа.

— Я и есть аристократ в бедности, — ответил Хару. — У моей семьи благородное происхождение. Так как сейчас нет титулов и правил их наследования, то браки с простолюдинами ничего уже не значат.

Джиу снова растерялась. Хару, хотя и старался не подавать вида, внутри ликовал. Да, он вроде как обновился после того удара затылком, но прежние обиды Хару никуда не делись. Приятно было смотреть на то, как Джиу не может придумать, что ему ответить.

— Почему я тебе не нравлюсь? — прямо спросила Джиу. — Все в школе считают, что мы станем хорошей парой.

— Ты избалованная манипуляторша, которая видит в парнях только инструменты для собственных интриг, — мило улыбнулся Хару. — И я уверен на сто процентов, что ты, при всей своей показной смелости, дальше поцелуев никогда не заходила. Поэтому единственное, что меня бы заинтересовало в общении с тобой, мне не светит.