Чужая роза

— Странный язык, — тихо пробормотал Форнезе. — Ты его понимаешь? — посмотрел он на меня. — Неужели в вашем мире все так говорят?

— Не все и не всегда, — отмахнулась я, пытаясь сообразить, что делать. — Но это неважно. Какие у дознавателей улики?

— Да вон она, главная улика, — Бруно кивнул на пса.

Тот недовольно заворчал и мотнул головой.

— Гумер?

— Ага. Это он Джунио кокнул. Тот собирался отдать тебя храмовнику, а Гумер вмешался и… того.

— Ты пытался меня защитить?

Мне показалось, что на свирепой морде мелькнуло смущение. Страшные алые глаза потемнели, черная дымка вокруг тела замерцала синими всполохами.

— Ха! Да он влюблен в тебя с первого взгляда, — усмехнулся Бруно, а Форнезе цепко посмотрел на пса, и на его лице застыло странное выражение. Казалось, маг обдумывает какую-то неожиданную мысль, только что пришедшую ему в голову.

— Но это же все меняет!

Я переводила взгляд с Форнезе на Бруно и Гумера, и не могла понять, почему они выглядят такими угрюмыми.

— Если рассказать, как было дело, с герцога снимут обвинения.

— Не получится, — покачал головой маг. — Если мы и сможем доказать, что виноват Гумер, это ничего не изменит. Пса приговорят к смерти, а вместе с ним погибнет и Сандро.

— Они связаны, — поторопился объяснить Бруно. — У них общая тьма, и если попытаться убить Гумера, герцог погибнет.

Значит, я была права, когда думала, что Гумер — не просто пес. Но что же делать? Как помочь Абьери?

Не в силах усидеть на месте, я поднялась и подошла к окну. На площади Варезе шла обычная городская жизнь. Люди спешили по своим делам, толстые голуби деловито переваливались по широким плитам, рядом с фонтаном играли дети. У одной из колонн галереи громко спорили двое дознавателей.

— Вы говорили, есть какой-то способ.

Я обернулась к Форнезе и невольно вздрогнула, наткнувшись на тяжелый, как арктическая льдина, взгляд.

— Забудь, — резко сказал маг и положил перо. — Этот способ не подходит.

— Эй, ты чего? — возмутился Бруно. — Это же наш единственный шанс! Ты ведь сам говорил, что...

— Есть и другие варианты, — оборвал его Форнезе.

Мне показалось, маг, наконец, принял какое-то решение. В серых глазах сверкнула твердая уверенность, губы плотно сжались, на лице застыло отчужденное выражение.

— Мне пора, — ни к кому не обращаясь, сказал Форнезе и пошел к выходу. — Гумер, идем. Ты нам нужен.

Пес перевел растерянный взгляд с меня на Форнезе, на длинной черной морде застыло сомнение, но дог все-таки послушался и поплелся за магом.

— Ну и валите, предатели, — проворчал Бруно. — И без вас обойдемся.

Я дождалась, пока закроется дверь, и посмотрела на нетопыря.

— Ты знаешь, о каком способе говорил маг?

— Еще бы! — кивнул Бруно. — Да толку-то с того? Как только речь заходит о тебе, герцог готов всех на британский флаг порвать. Вот и Марко, видимо, понял, что лучше не рисковать. Не думал, что он струсит.

— Так, давай подробнее. Что надо делать?

Я ухватила Бруно за крыло и подтянула ближе.

— Да чего подробнее? Нужно переливание. Марко выяснил, что твоя кровь способна нейтрализовать тьму герцога, но тот ни в какую не соглашается на простейшую процедуру. Считает, что для тебя это опасно.

— Много крови надо?

— Не знаю, — неохотно ответил нетопырь.

— Как это, не знаешь?

— Вот так и не знаю. Для точных расчетов необходимо время, а у нас его нет.

— Значит, будем импровизировать, — решительно посмотрела на Бруно. — Вопрос в том, как уговорить герцога.

— Никак. Он не согласится.

Бруно выглядел удивительно серьезным, и этот контраст между недавним разгильдяйством и нынешней мрачностью говорил о том, что дело плохо.

Я задумалась. Как заставить герцога принять мою помощь? А в том, что он должен ее принять, у меня сомнений не было. Абьери нельзя в тюрьму. Знаю я, как там с людьми обращаются. Неделя-другая — и человек исчезает, словно его никогда и не было.

Сейчас я не думала ни о себе, ни о своем будущем, ни о чем, кроме одного — Абьери не должен пострадать из-за того, что его пес решил меня спасти.

— Ладно, нам надо придумать, как все устроить.

Я решительно посмотрела на Бруно.

— И, кажется, у меня есть план.

— Вот это разговор! — оживился нетопырь. — Что нужно делать?

— Сможешь сообразить, как перелить кровь?

— П-фф, да это проще простого. Не забывай, что перед тобой — вампир. Все, что касается крови, для меня не представляет никаких сложностей.

— Ну и отлично. Тогда вот что мы сделаем.

Я наклонилась к мохнатому уху Бруно.

— Вот и верь после этого женщинам! — воскликнул нетопырь, выслушав мой план, и в его круглых, как плошки, глазах, мелькнуло восторженное удивление. — Надеюсь, герцог нас не убьет.

— Я тоже на это надеюсь, — протянула в ответ и задержалась взглядом на колокольне. Стрелки часов показывали половину седьмого.

— Ну что, пошли готовиться? — спросил Бруно. — Мне еще Гумера уговаривать.

— Я сама с ним поговорю.

— А, ну тогда базара нет, — хмыкнул нетопырь. — Тебя он по-любому послушает.

Бруно уселся на мое плечо и довольно добавил:

— А Марко пролетит, как фанера над Парижем. Но так ему и надо. Будет знать, как от коллектива отрываться.

***

К ночи все было готово. Комната медленно погружалась в темноту. Часы на колокольне пробили десять раз. Я уже успела принять ванну, нанести на волосы розовое масло и надеть самое соблазнительное платье из подаренных герцогом, и теперь стояла у окна, дожидаясь Сандро. На черном небе одна за другой загорались звезды, им вторили магические фонари внутреннего двора, в воздухе стоял сладкий аромат олеандров. В моей душе боролись страх и надежда. Я вспоминала, какой радостью сияли глаза Абьери, когда он выскочил из портала, как требовательно герцог смотрел на меня, а его руки проходились по моему телу, сколько любви светилось в суровом, обычно, взгляде. Сандро вытащил меня из лабиринта, хотя, подозреваю, ему пришлось нелегко. Так неужели я не смогу вытащить его из подстроенной Монтено ловушки?

Знакомые шаги, раздавшиеся за дверью, заставили меня встрепенуться и шагнуть вперед.

— Сандро.

Я толком не успела обнять вошедшего герцога, как оказалась у него на руках.

— Алессия, сердце мое, — хрипло произнес Абьери и поцеловал.

Поцеловал так, что я на миг забыла о том, что собиралась сделать. Пальцы запутались в густых черных волосах, тьма маски окутала прохладой разгоряченные щеки, губы горели, сминаемые властным напором.

— Леся…

Привычное имя отозвалось в сердце острой иглой.