Чужая семья генерала драконов

— Мама! — кричала Юниль. — Мама, пожалуйста!

Внезапно по земле поползла черная дымка с зелеными всполохами. Из-под сухой прошлогодней травы, поднимая комья песка, вылезли тонкие корни деревьев. Они скользили как змеи, хватая волка и оттаскивая от меня.

— Мама, помоги, — вопила дочь.

Повернув голову, с ужасом увидела Амму, вцепившуюся руками в волчью морду. Моя девочка находилась под тушей зверя, её кожа источала тьму, которая уходила в землю.

Её магия. Темная.

Сделав рывок к ней, ощутила укус в загривок.

С другой стороны к ним полз Руни, отбиваясь, как и я, от бешеных.

«Сейчас, доченька, — шепнула мысленно. — Сейчас»

Силы покидали меня.

Над головами мелькнула большая тень. Одна, вторая, третья. Тяжелые хлопки крыльев.

Огромный черный ящер камнем спикировал к Амме и обернулся. Мгновение, взмах клинка и бешеный упал с перерезанным горлом. Кровь брызгами окропила сухую траву. Над ним с перекошенным яростью лицом стоял Льюис.

Снова удар и мне стало легче дышать. Что-то упало рядом, поднимая пыль. Огромная волчья голова покатилась в кусты. Рыкнул и Руни, он продолжал ползти к Юниль. С двух сторон от него стояли воины. Драконы.

Я зарычала.

— Тихо, — раздалось надо мной. — Все, Грета. Все.

Вокруг шеи скользнули руки, и я оказалась прижата к мужской груди. Меня окутал запах свежескошенной травы. Такой родной и опасный.

— Мы успели, — шептал надо мной Вегарт, опустившись на колени. — Мы успели. Успели. Моя девочка... Я успел.

Он гладил меня, пропуская через пальцы грязный белый мех. На его ладонях оставалась свежая кровь. Волчица тихо скулила от пережитого ужаса.

— Все, Грета. Все, успокойся... Она жива. Наша девочка жива. С вами все в порядке.

Расслабившись, я опустила морду на его бедро. Были слышны всплески воды и тихое всхлипывание Юниль.

— Я успел, — как безумный надо мной повторял Вегарт. — Боги, я успел...

Склонившись, он и вовсе уткнулся мне в шею. Тяжело задышал. Рвано, будто эмоции душили, и он никак не мог с ними совладать. Сильные руки сжимались на моих ребрах, причиняя легкую боль.

— Ты хоть представляешь, Грета, что я испытал, когда вернулся в ваш дом и понял, что вы ушли? — шепнул он, стерев кровь с моего уха. — Хотя бы на мгновение представь тот ужас, что охватил мою душу. Я уже знал, что река разлилась. Спешил сказать вам, чтобы в лес не ходили... — Он втянул воздух через стиснутую челюсть. Звук вышел странным и надрывным. — Пустой дом. Меня встретил пустой дом и холодная печь. Раскиданные вещи. Твои, Юниль... За что, Грета? За что ты так со мной?

Он тихо раскачивался, прижимая меня к себе. Гладил успокаивая. То ли меня, а то ли себя. Бормотал, тихо и неразборчиво. Сил на оборот не осталось. Я выдохлась. Все, что могла — лежать на его бедре и слушать шепот.

— Я летал над этим лесом весь вечер и ночь, Грета, — пальцы Вегарта сжали мех. — Как проклятый прочесывал рощу за рощей. Боялся увидеть на поверхности воды тела. Грета... Что ты натворила? Зачем? Ночь была такой холодной. Я искал вас на севере. Вслушивался в каждый шорох... Так боялся не успеть... Не успеть прийти вовремя.

Рядом тихо замычал Руни. Он перекинулся и теперь лежал, уперевшись лбом в землю. Плечи брата подрагивали. Его душили рыдания, и он с ними не справлялся. Покрытый кровью, с кровоточащими руками он продолжал пробираться к Амме и Юниль, будто не до конца понимал, что все закончилось.

Мужчины аккуратно опустились рядом с ним и подняли брата. Стирая с его лица кровь ладонями, что-то говорили. Успокаивали. Но он лишь тряс головой. Каким же еще мальчишкой он казался рядом с ними.

Юниль плакала, обнимая Льюиса. Амму старательно кутали в теплую одежду. Встать на ноги она, похоже, не могла.

«Что я натворила?» — этот вопрос прокручивался в моей голове.

Всего лишь хотела спасти семью. Родных. Увести их туда, где безопасно. Но... Тихо заскулив, волчица отвернулась.

— Я успел, — продолжал бормотать Вегарт. — Понял, что вы на юг подались. Понял... И я успел, Грета... Успел. Чтобы со мной было? С вами? Я не могу потерять тебя. Уже не могу... Не могу, слышишь! За что? За что ты так со мной? Почему ты ушла?

Он провел ладонью по моему боку, приглаживая мех. Затем приподнял и вовсе усадил на себя сверху, прижал мордой к груди. Ему кажется было все равно, что рядом ходят его воины. Что все видят его слабость.

— Теперь я знаю, что такое страх, девочка. Знаю... Это прийти в дом и обнаружить, что он пуст. Летать над лесом и видеть как вода прибывает. А ты ничего не можешь сделать. Слышать, как кричит твой ребенок и зовет маму, и мчаться на голос, осознавая, что возможно уже слишком поздно. Что ты не успел. Не успел, Грета.

Закрыв глаза, ощутила вину перед ним. Мое тело охватило сияние, и я обмякла в руках Вегарта. Вокруг витал запах крови и грязной воды. И свежескошенной травы. Руки и ноги сковывала боль.

— Генерал, — кто-то тихо произнес сверху, — возьмите. Ей нужно согреться.

— Спасибо, — голос Вегарта звучал странно. Напряженно и устало.

Приподняв, он закутал меня в теплую вещь и снова обнял.

— Юниль? — тихо спросила я.

— С дочерью все хорошо, — тихо отозвался он, — насколько это сейчас возможно. Льюис позаботился о ней. Не спустит с рук.

— Амма? — горло саднило, и я не понимала в чем причина.

— На руках одного из моих воинов. Дома лекарь осмотрит ее и подлечит. Все хорошо, Грета. Досталось тебе и Руни. Кто это был?

— Воины ханыма Бирна, — не задумываясь ответила я. — Их шестеро.

— Х-м-м, — он обернулся. — Тахар сколько трупов?

— Пять, генерал. Один — раненый — в воду упал и течением снесло, — тут же раздалось в ответ. — Искать его?

Вегарт сдавленно цокнул и покачал головой.

— Все устали. Возвращаемся в деревню. Не имеет значения, жив он или мертв. Всё уже идет так, как идет.

Он встал, держа меня на руках, и повернулся. Руни сидел на земле. Его за плечо поддерживал черноволосый дракон. Брат поднял голову и поймал мой взгляд. Вина. Я видела её в его зеленых, так похожих на мои глаза. Не может простить себе, что проигрывал.

Да и я не могла. Меня внутренне трясло от пережитого.

— Мама, — тихо позвала Юниль. — Мамочка, я же говорила, что дядя Вегарт нас найдет. Я говорила, что он прилетит.

В её глазах было столько неподдельной радости. Она ведь так и не поняла, что мы её обманули.