Чужое тело

* - Вино "Киберне" изготавливается из спирта, проточной дистиллированной воды и забродившего виноградного сока. Не путать с "Каберне", "Каберне Совиньон" - сорт винограда, используемый для приготовления преимущественно красных вин.

Взмахом руки я оборвал его.

– Понятно, мастер Гушол. Но... Вот если я покажу, как сделать стекло не очень прозрачное, но чистое, что тогда?
– Ага, будто я сам это знаю. Ну да ничего, "Зиппо"-то уже идет по этому миру. Да и показывать-то не сразу можно.

– Это невозможно, Ваше Высочество...
– Поклонился мне мастер Гушол, пряча улыбку. Вежливые тут они все, если даже что не так, все равно кланяются, и улыбаются.

– Отчего же?

– Даже лучшие имперские мастера не делают стекло чище, чем вот это.
– Он указал мне на стоящую бутылку.

Спросил про то, вставляют ли стекло в окна домов. Мастер Гушол признал такую идею очень странной. Хотя за некую сумму и можно постараться сделать все окна в домах из маленьких кусочков стекла...

Сколь немаленькую? О, зависит от размеров стекла! Десять-двенадцать золотых... А то и все двадцать.

Аппетиты, однако.

Ладно, это оставим на будущее, а пока что мне нужна нормальная керосинка, керосиновая лампа, которой можно светить, а не глаза ломать. Разберу её, погляжу как сделана, а потом в том мире такую же сделаю. В Интернете схемы есть, но мало и ничего не понятно.

Найти керосиновую лампу было не очень просто, в магазинах их как-то не продают, а те, что для дачников - очень уж они модерново выглядят, вряд ли мастер Виктор такое разберет. Старые же... Где их искать? Нет, не просто, но я справился. Не зря существовал рынок в районе Арбата, где толкали иностранцам разное советское старье...То есть реликвии. Хорошо порылся у бабушки на чердаке, и вуаля, заработал на Арбате штуку долларов, пошел да пропил.

Нужную мне структуру я увидел на развале среди бюстов Дзержинского и Буденного, уже традиционных матрешек с лицами руководителей СССР, включая нашего первого и последнего президента Советского Союза, армейских офицерских фуражек и фальшивых орденов.

Там она и лежала. Старая-престарая керосиновая лампа, внизу емкость для керосина, сверху металлическая крышка с крюком, на него лампу вешать можно, посередине пузатое стекло, аккуратные дырочки для тока воздуха, грубый, но хорошо зачищенный сварной шов.

– Что интересуете?
– Спросили меня сверху развала.

Поднял глаза. Паренек чуть меня младше, в вязаной шапочке и куртке-роторе со множеством самых разных наклеек и значочков, от "60 лет советскому цирку" до "Ворошиловский стрелок". Лицо узкое и худое, ощущение худобы добавляет бородка клинышком и близко посаженные глаза.

– Да вот лампа в какую цену будет?

– Лампа...
– Паренек призадумался для вида. Я мысленно вздохнул и сделал скучающе-незаинтересованное лицо.

Поторговавшись, сошлись на двадцатке. Получив в собственность пакет с лампой, я отправился в метро.

Уже на дежурстве - да-да, я пока что совершенно не собирался бросать верную работу, не смотря на свалившееся мне на шею богатство... Почему? Я пока что сам себе отчета не отдавал. Просто пока ещё похожу, а там уже видно будет, что да как. Мало ли, вдруг... Тьфу-тьфу-тьфу... Не получится больше сюда ничего перенести?

Так вот, уже на дежурстве я разобрал лампу. Обычная керосинка, такие ещё и до войны были в ходу. Не очень сложная, даже откровенно простая. На донце я обнаружил надпись, что-то про 1931 год и завод "Красный Октябрь"*. Надпись сначала затерлась, а потом её долго и старательно оттирали чем-то чистящим. Колба тоже грязная как не пойми что, сунули под воду и вымыли. Да и сама лампа забита, фитиль весь высох.

* - в самом деле завод такие лампы выпускал.

Сходил к грузчикам, меня там знали, позаимствовал у прораба них набор самых маленьких насадок, ручку-отвертку и пассатижи под честное слово, заодно стрельнул по дороге плошку спирта и чистой ветоши. Иногда на складе разная ситуация бывает, иногда и что-то такое руками сделать надо...

В караулке нашей разложился на столе, подвинув Вербицкого. Тот сначала недовольно подвинулся, а потом подсел поближе, смотреть. Ну, выручай меня, моё неоконченное техническое образование. Что, студент второго курса такого мощного института лампу-керосинку, которой больше полувека, разобрать не сможет?

Разобрал, конечно, за час где-то. Разложил все детали, почистил со спиртом. На запах заглянул Валерий Алексеевич, заставил меня и Вербицкого дыхнуть. Покосился на керосинку, потом внимательно на меня, но ничего не сказал.

Сегодня ещё усиленная смена у нас, ждали Серегу-большого и Мишку... Вроде бы как нарики с района устроили рядом точку, а позавчера кто-то крутился около склада, высматривал ходы-выходы. Может, и случайно, но начальник наш предпочел подстраховаться. На телефоне сидел тот самый Михалыч, с которым мы в прошлый раз гоняли наркоманов. Пообещал помочь, в случае чего. Петр Сергеевич отсутствовал, за него сейчас был Валерий Алексеевич.

– А-а-а-а... А-а-а-а... Трахну Ирку... Прямо в дырку...
– Раздалось из коридора, дверь распахнулась, вошел музицирующий Серега-большой, за ним протиснулся Михаил, настороженно оглядевший нас.

– Привет всем!
– Широко улыбнулся Серега.
– Мужики, а кто тут новенькую видел? В бухгалтерии "Василька"? Ирина Владимировна, двадцать два года, третий размер...Говорит, что задержалась под вечер, баланс не сходится. Что тут у нас? О, кто это притащил? Электричество вырубить обещают, что ли? Или от хулиганов отмахиваться?

– Да до дома темно идти...
– Хмыкнул я. Лампа оказалась чуть более сложной конструкции, чем мне думалось до того. Это ж не масленка, которую в школе делали. Берешь масло, наливаешь в плошку, туда фитиль, поджигаешь, и готов огонек. У нас один парень в классе так баловался, юный химик.

– Где купил?

– Да на развале арбатском... В подарок...

– Ничего себе подарок... Сколько?

– Двадцатка зеленью.

– Серьезно ты.
– Покачал головой Серега.
– У Маши попросить-то не мог, а? У нас на даче штук пять таких осталось... Слушай, да ты никак краснеешь? Или освещение тут такое?

– Серег, я...

– Да ладно тебе уже.
– Хмыкнул Серега и хлопнул меня по плечу.
– Смотри у меня, сестру обидишь, я тебе...
– Он показал кулак размером с половину моей головы.
– Не вздумай, как тут у вас, у московских, водится - девочке голову дурить!

– Серег, да ты что, я первому, кто её обидит...

– Во-во.
– Как-то не впопад сказал он.
– Лан, не хочу ничего говорить, ты парень не маленький! Давай, показывай, что там у нас.

Да ничего так серьезного и не было. Камеры показывали унылые заснеженные улицы, по которым иногда проезжали машины. Ворота склада закрыты, около караулки топчется на посту Михаил с резиновой дубинкой наперевес. Видна "Тойота" Валерий Алексеевича, стоит, снегом присыпана. Грузчики домой не ушли, скопились в комнате отдыха, с ними прораб смены.