Чужой Могильник

— Гм… ладно. В общем, датчанка наотрез отказывается говорить, требует видеть тебя, её рыцаря в сияющем скафандре.

— Значит, она уже восстановилась?

— Ха, после того что с ней сделали медики, я вообще удивлён, что она жива.

Прошли через два поста охраны и дезинфицирующую арку. Калхун спрятал сигару на время обработки в алюминиевый футляр и раскурил вновь, стоило выйти. Дан пригладил увлажнившиеся волосы назад, с неудовольствием отметив длины и сальность. В тюрьме было не до ухода, а после не было времени. На щеках и подбородке топорщится жёсткая щетина, руки зачесались от желания взять бритву. Дан запоздало осознал, что больше не придёт злющий сержант, требующий выглаженной формы и гладкого лица. Да и вообще, его статус во внутренних частях вызывает много вопросов. Но пока что похоже, что он подразделение из одного человека.

Калхун остановился у двери шлюза, кивнул и сказал:

— Заходи, у вас будет полчаса на разговоры, она сейчас под транквилизаторами и требует тебя.

— А вы меня по доброте душевной проводили?

— Конечно! Сигару добью и пойду следом, увы, там нельзя курить даже мне. Да и ты как раз разговоришь её.

Дан покачал головой и вошёл в распахнувшийся шлюз, сложил руки на груди, дожидаясь пока двери захлопнутся, а давление выровняется. Чтобы ни было у датчанки, медики боятся этого до мокрых штанов, а после увиденного на D-139 Дан солидарен с ними. Уши заложило, пришлось зевнуть до щелчка челюсти. Створки впереди разомкнулись, открывая коридор со второй дезинфицирующей аркой, испускающей подобие тяжёлого пара, толстыми струями бьющим в пол и расползающегося дымкой. Дан прошёл через него, шею и лицо неприятно защипало.

Пиа держат в стеклянном боксе с импровизированным коридорчиком из плёнки. Внутрь Дана не пустили медики, но подвели к стене возле койки датчанки. Рейнджер невольно вздрогнул, увидев свежие рубцы на лбу и шее, стянутые хирургической нитью. Левый глаз накрывает марлевая повязка, волосы прячутся под бинтами. Пиа повернула голову, взглянула на Дана и блекло улыбнулась:

— Рада что с тобой всё в порядке… — Голос датчанки приглушён толстым стеклом, а лёгкий акцент придаёт томную экзотичность.

Дан счёл бы это привлекательным, если б не обстоятельства. Рядом с койкой стоит шкаф аппаратуры способной оживить мертвеца. Под тонкое одеяльце укрывающее тело уходят десятки трубочек, наполненных цветастых жидкостей, и пучки проводов. К рукам, больше похожим на сухие ветви, подключены капельницы. Похоже, что в бедняжку вливают всё необходимое для выживания.

— Вижу ты идёшь на поправку, — сказал Дан, стараясь не смотреть на следы операций, — выглядишь значительно лучше.

— Ха… спасибо за приятную ложь… что у тебя с глазами? Они вроде как светятся…

— Я с Атолла, — с лёгкой улыбкой ответил Дан, — там у многих такие. Всему виной микрофлора в морепродуктах.

— Ох, можешь рассказать подробней?

— Конечно.

***

Утлая лодочка с массивным мотором рассекает ночной океан. Волны едва заметно светятся жёлтым, а на глубине тянутся изогнутые шлейфы «светлячков». Дан охнул и лёг на нос лодки, свесив руки к воде. Тёплые волны лизнули кончики пальцев, мальчик поднял кисть, любуясь налипшим на пальцы светящимся «блёстками» планктона.

За спиной хрипло засмеялся Отец, затрещал сгорающий табак.

— Глубоководные сегодня расщедрились, жертва понравилась. Смотри, мальчик, почти приплыли. Сегодня ты станешь настоящим членом общины.

Дан перевёл взгляд на горизонт, охнул, то что он принял за шлейфы, оказалось кровью морского исполина. Лодка, вместе с десятками, сотнями, других приближается к туше размером с остров. Перепад давления разворотил Глубоководного, извратил первичный вид океанского божества. Сейчас это просто гора исходящего светящейся кровью мяса, привлекающая косяки рыб.

Мощно пахнет йодом и чем-то неизвестным, словно в нос заливают тухлое масло.

На плечо легла тяжёлая ладонь, пальцы грубые, с обветренной потрескавшейся кожей и неровными ногтями с тёмной каёмкой. Сжала, с другой стороны появилась волосатая рука с ножом, тусклый свет искрится на кончике, загнутом в короткий крюк.

— Срежь нам кусок мяса бога, сын.

Дан с трепетом перенял инструмент, сдавил отполированную частым хватом рукоять. Сглотнул и вперил взгляд в приближающуюся тушу. Сбоку плеснуло, отец сбросил сеть, заворчав заглох мотор, как и у всех лодок вокруг. Над океаном воцарилась тишина. Дан с трепетом взирает на тушу бога, разрастающуюся и перекрывающую звёздное небо. Густой смрад усилился, заполнил лёгкие вытеснив воздух и перед глазами пошли цветастые круги.

Вода у туши бурлит и светится.

Нос лодки мягко стукнулся о плоть и замерла. Рядом причаливают соседи и дальние родичи, у многих в лодках ровесники Дана. Два шамана затянули монотонную песнь, ударяя маленькие гонги мешочками с песком, насаженными на палку. От далёкого порта донёсся рёв гудка траулера.

Дан и остальные дети, припали к туше бога, навалились вонзая ножи. Тугая плоть нехотя поддалась, с ласкающим нервы хрястом, словно рвётся кусок сухой ткани. От вони заслезились глаза, на Дана брызнула маслянистая кровь. Пара капель попала на губы и наполнили рот солоноватым привкусом рыбы и металла…

***

— Собственно так многие из нас получают светящиеся глаза. — Закончил Дан, благополучно упустив истинную причину яркости его глаз.

Незачем пережившей операции знать о том, как отец убил мать, а Дана принёс в жертву, вспоров горло. Благо «неудачно». Зачем бедняжке рассказывать, как едва живого мальчишку выкинуло течением на отдалённый островок, к которому прибило дохлого Левиафана? Незачем ей знать о густых роях насекомых, жравших мальчика, пока он лакал светящуюся кровь и вгрызался мясо мёртвого бога. Дан заложил руку за спину, стиснул кулак так, чтобы порядком отросшие ногти впились в плоть.

Он провёл на том острове целую вечность, словив такое перенасыщение микрофлорой, что теперь даже кровь светится. Юный возраст спас от неминуемой смерти, растущий организм адаптировался к чужеродным бактериям-симбионтам. Да и те не остались в долгу… Дан ощутил, как кулак наполняется вязким и горячим, тугие капли стекают по пальцам и срываются на одежду.

Глава 7

Дверь за спиной отворилась и вошёл коммандер Калхун, переговорил с медиком, тот покачал головой и пожал плечами. Начальник сдвинул брови к переносице, глянул на Пиа и кивнул. Медик шепнул на ухо и удалился в прилегающую комнату, закрыл дверь за собой. Негр одёрнул форму и приблизился к стеклянной стенке, заложив руки за спину. Остановился рядом с Даном, обдав рейнджера запахами табака и одеколона, смешанными с дезинфекционной жидкостью.

— Рад что вы так легко пережили операцию, Пиа. Надеюсь, вы в состоянии продолжить разговор?

— Я крепкая. — Сказала датчанка. — Да и ваши медики умелы.

— Рад слышать, а теперь, прошу нам необходимо знать, что случилось на D-139.

— Новой Дании. — Поправила Пиа. — Эта планета мой дом!

С натугой приподнялась, вызвав протестный писк аппаратуры, замерла и рухнула в койку, поджав губы. Калхун вздохнул и сказал, указывая на потолок, где в полумраке поблескивает объектив камеры: