Чжунгоцзе, плетение узлов
Шрифт:
Моя звезда
Они не успели вернуться в Храм прибежища душ до темноты, вечер был теплым, и теперь они лежали земле и смотрели в небо. Что еще делать вечером в горах?
— Вон моя звезда, — сказал Нежата, показывая на Полярную звезду.
— Ишь куда махнул. Это же Бэйцзисин — Звезда северного предела. Бэйцзи — ее владыка — важная персона на небе.
— Владыка всех звезд, и солнца, и луны… ты же знаешь… Он самый щедрый, ведь дал нам возможность пользоваться всем этим миром совершенно безвозмездно.
Чай
То, что привык пить Нежата у себя дома не было чаем. Вкус настоящего чая он не сразу распробовал. Горький, терпкий,
Слизь
Нежата думает, что есть вещи, о которых не следует говорить. Не потому только, что стыдно. Это так же опасно, как ходить со вспоротым животом. Потому-то душа сокрыта и невидима, как внутренние органы человека. Не надо показывать людям ни слизь, ни грязь. Это то, против чего человек должен стоять с милостью Божьей… Нежате недостает исповеди, но у него есть Ангел-хранитель, которому можно довериться. А Юньфэну трудно. Нежата всегда готов его выслушать, только вот чем помочь?
Ветер
Опять ветер гуляет в бамбуковой роще. И снова Юньфэн достает вэйци.
— Разве тебе не скучно со мной играть? Я ведь совсем не умею.
— Уже немного умеешь. И разве тебе не скучно?
Они смотрят друг на друга и смеются. Юньфэн ставит для Нежаты на доску пять черных шашек преимущества.
— Твой ход!
Яйцо
— Ты будешь только овощи? Только постное? Даже яйцо не будешь?
— Не буду яйцо. Но ты удивишься: я буду рыбу.
— А цзяоцзы с креветками будешь?
— Кто такие креветки? И цзяоцзы?
Блестящий
Юньфэн кажется Нежате… Как бы сказать? Блестящим. То, что называется «кровь превратилась в нефрит». Выражение, над которым они подшучивали, но Юньфэну оно подходит. Умный, начитанный, утонченный, благородный, помнит наизусть столько текстов на этом сложном книжном языке, сдаст экзамен, сможет получить хорошую должность и приносить пользу людям. И жена его — красивая, умная, любит его. А что может Нежата? Рассказать ему о Боге?
Нога
Лепестки в воздухе, лепестки под ногами. Цветут персики и сливы. Люди в Сун называют этот месяц очень забавно: Цзинчжэ — «пробуждение червей». Он похож на цветень[2], на самый его конец, но по солнцу скорее сухий[3]… Здесь намного теплее, чем в Пскове. И снега зимой почти не бывает, только в горах. И это каждый раз как первый снег в листопадник[4] — нежный и влажный, мягко скрипит, тянет вниз длинные листья бамбука.
Это красиво.
Гроза
Вроде бы в грозе нет ничего особенного, ничего мистического, никакого гнева Перуна или другого темного божества. Но Нежата ничего не может с собой поделать: он боится грозы. Когда полыхают молнии и гремит гром, он забивается в дальний уголок комнаты и читает Иисусову молитву.
У моря
Нет, у настоящего моря Нежата так и не побывал. Даже когда они с Юньфэном жили в Линьане. Зато они любовались на речные приливы там, где в море впадает река Цяньтан. Да и прекрасное озеро Сиху разве не похоже на море со множеством островов? Им нравилось гулять среди ив по дамбе Су, кататься на лодке или сидеть в чайной на берегу, любуясь отражением луны в воде, пить местный чай и говорить ни о чем.
Лето
Лето в Сун такое жаркое! Нежате иногда кажется, будто привыкнуть к жаре намного сложнее, чем к холоду. Можно только сидеть в тени, есть охлажденные фрукты и обмахиваться веером. И никакие серьезные занятия на ум не идут. Лишь вечерами,
когда духота немного отступает, получается брать в руки кисть и выводить странные очаровательные знаки — слова чужого языка.Вверх ногами
Когда Нежата был совсем маленьким, он любил вставать вниз головой и смотреть на мир, перевернувшийся вверх ногами. Так рассказывала сестра, сам-то он уже не помнит. А она со смехом вспоминала, как заглядывала к нему сбоку, теребила за ребра и он, веселясь, катился в траву. Ему тогда не было и двух лет. А теперь он играет так с Шаньхуа, дочкой Юньфэна. Почему детям так нравится, когда мир повернут вверх ногами?
Желтый
Только цветы, подражая императору, имеют право одеваться в желтое.
Ивы у реки Сян цветут так же, как ивы над Мирожкой, и Нежата замирает, «сережек ивовых пленен невинной желтизной»[5]… А Юньфэн, задумавшись о чем-то, отламывает ветку и, вдруг, точно испугавшись, бросает ее в воду[6].
Пух
«Вновь я безумен, как ивовый пух, пляшущий на ветерке»[7]… Может, и не безумен, но Нежате кажется, будто он похож на ивовый пух, ведь его носит каким-то сверхъестественным ветром то туда, то сюда. Кому рассказать, не поверят. А он уже перестал удивляться. Только все же хочется найти место, где можно остановиться и прорасти.
Смелость
Юньфэн считает, будто Нежата смелый. Но самому Нежате кажется, что тому, кто доверился Богу, смелость уже не нужна[8]. А Юньфэн говорит: чтобы довериться, тоже нужна смелость…
[1]Иак. 1:8.
[2] Апрель
[3] Март
[4] Октябрь
[5] Ян Цзюйюань, пер. Б. Мещерякова.
[6] «По древнему обычаю, путнику при расставании вручали на память ветку ивы» М. Басманов, примечания к сб. стихотворений Синь Цицзи.
[7] Ду Фу, пер. Б. Мещерякова.
[8] Там была цитата из Евангелия: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Матф. 10:29-31).
Глава 14. Беседа за чарочкой вина
Провалившись в великолепный мир Asaaranda ( https :// ficbook . net / authors /2805639), я не смогла пройти мимо зимнего челленджа, в котором она участвовала и так красиво обыграла традиционный опросник, часто предлагаемый персонажам. У нее это — беседа главного героя с писцом из Страны-за-стеной, присланным составить его жизнеописание. Вопросы там самые разные и, в целом, довольно дурацкие. Но мне вот тоже стало интересно, как бы мои персонажи ответили на некоторые из них. Поскольку я не участвую в этом, гм, челлендже, я не стала накладывать на себя и героев никаких ограничений. Они даже могли не отвечать на вопросы. В общем, вот так у меня получилось.
После Чунъяна господин Сяхоу понял, что, хоть Не Чжайдао и посетил его, однако он ничего не мог сказать об этом человеке, кроме того, что тот опьянел от двух чарочек вина. Господин Сяхоу совершенно не имел представления о нем, а ведь приглашал-то его как раз для того, чтобы составить впечатление о том, о ком болтал весь уезд. Так что он позвал дочку с мужем и этого «небожителя» на обед, на этот раз подготовив вопросы, которые помогли бы ему познакомиться с ним ближе.
Когда гости расселись за столиком, господин Сяхоу объявил: