Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Разумеется, помимо «стенных» проституток, существовало еще множество рангов. Ради удовлетворения мужчин самых разных национальностей и общественного положения шанхайцы обратились к своим богатым знаниям и историческому опыту. Чтобы обобщить все разнообразие их идей, пришлось бы написать еще одну книгу, поэтому ограничимся рассказом о самом элитном борделе Шанхая.

В глубине улицы Фучжоу стоял белый каменный особняк во французском стиле, занимавший целый квартал. Жители Шанхая прозвали его «Хун Юаньшэн». В его саду был пруд, а на просторной лужайке часто отдыхали водоплавающие птицы.

«Хун Юаньшэн» единогласно признавался лучшим в городе заведением подобного рода, однако называть его притоном было бы не совсем правильно. Здесь не просто предоставляли сексуальные услуги, но радушно принимали богатых гостей с Запада, жаждущих азиатской экзотики и изысканных развлечений. В некотором смысле это был элитный салон с проститутками высшего класса и утонченной атмосферой. Не будет ошибкой сказать, что здесь можно было прикоснуться к шанхайской культуре.

Лучшие из девушек были не только красивы, но и хорошо образованны. Они превосходно пели и играли на музыкальных инструментах, а также рассказывали легенды и исторические сюжеты лучше профессиональных сказителей.

Даже с посетителей, которые снимали одну из комнат «Хун Юаньшэна» для кутежа, брали баснословные деньги. Тем же, кто желал провести ночь с одной из лучших проституток, нужно было выложить непомерную сумму и вначале стать ее постоянным гостем. Весь этот мир китайцы со временем стали называть «цветы и ароматы». Цветами были женщины, которых «срывали», а за словом «ароматы» скрывались опиумные трубки. Не женщины и выпивка, а женщины и опиум составляли удовольствие мужчин в тогдашнем Шанхае. Во всех борделях гостям подавали не только чай, алкоголь и арбузные семечки, но и непременно опиумную трубку, стоимость которой, разумеется, включали в огромные счета.

Проститутки из «Хун Юаньшэна» делились на различные ранги. Нижний из них назывался «эрсань» – буквально «два-три». Такое наименование происходило оттого, что за две долларовые монеты девушка выпивала с клиентом, а за три отдавалась ему.

Огромное значение китайцы придавали тому, откуда родом была проститутка. Зачастую именно на основании этого они определяли ее «качество». Шанхайские девушки были своего рода ширпотребом, наиболее же высоко ценились девушки из города Сучжоу. Большинство эрсань были шанхайками, но иногда среди них встречались и уроженки Сучжоу. Остальные девушки, не желая им проигрывать, тщательно упражнялись в выговоре Сучжоу, дабы убедить клиентов, что им в руки попался редкий товар. Подобным же образом ситуация обстояла и в других заведениях.

Наивысшее место в иерархии женщин «Хун Юаньшэна» занимали так называемые чансань – все они без исключений были из Сучжоу. Тамошние девушки ценились столь высоко, поскольку считалось, что они обладают фарфоровой бархатистой кожей, манящим голосом и талантом к пению. Кроме того, в тех краях с давних пор повелось, что мужчины бездельничали, а женщины работали, поэтому сложилось поверье, что уважение к мужчине заложено у них в крови. «Сань» – цифра «три» в их названии – означала, что желающий выпить с девушкой клиент должен был выложить три долларовые монеты.

Недостижимые женщины с многочисленными талантами были не единственной визитной карточкой «Хун Юаньшэна». После погружения в опиумную эйфорию в компании чансань самые уважаемые клиенты могли посмотреть необыкновеннейшие представления в тайном подземном театре. Чего там только не было: полуобнаженные девушки, заточенные в стеклянный ящик; девушки, покрытые мукой, которых помещали в кипящее масло, после чего они выходили из него несколько минут спустя целыми и невредимыми; девушки с вывихнутыми плечами, которые скакали через скакалку, отчего кожа в месте вывиха закручивалась, как полотенце… Было и множество других изощренных зрелищ – странных, а временами и непристойных. Своей популярностью среди развращенных джентльменов, развлекавшихся по ночам в Шанхае, «Хун Юаньшэн» был обязан гению своих управляющих, изобретавших такие забавы.

Как видно, традиционные для Китая удовольствия и стремление менять тела людей нашли отражение и в развлекательной программе «Хун Юаньшэна». Он был совместным предприятием китайцев и американцев, поэтому управляющие досконально знали, чего западные гости ожидали от Китая и какие вещи впечатляли их больше всего. Фантастические, а временами и жестокие представления на сцене тайного театра «Хун Юаньшэна» в сорок первом году нельзя было увидеть больше ни в одном городе цивилизованного мира. Только китайцы могли придумать такие забавы.

* * *

Это случилось в декабре, когда вечером в Шанхае холод уже пронизывал до костей, а весь день то шел, то прекращался дождь со снегом. Окна грязных убогих домов из бетона, выстроившихся на берегу реки Хуанпу, горели тусклым неприветливым светом.

Пройдя под зонтиками мимо бедного городского пейзажа, Тун Фохай и Мишель Бертран зашли в «Хун Юаньшэн». Мишель был управляющим директором «Джардин Мэтисон» [335] , а Тун – агентом их партнерской компании. Сейчас место работы Туна было респектабельным предприятием с обширными торговыми связями, однако изначально капитал они сколотили, воруя и перепродавая опиум, переправляемый через реку Хуанпу. В тогдашнем Шанхае он был единственным товаром, который никогда не вызывал вопросов – будь то подозрительные комиссионные сделки, торговля вразнос или воровство при транспортировке.

335

«Джардин Мэтисон» (Jardine Matheson) – многопрофильная компания, базирующаяся в Гонконге. Основана в 1832 г. шотландцами У. Джардином и Дж. Мэтисоном и на начальном этапе своего существования занималась главным образом торговлей опиумом.

Под международным давлением британское правительство было вынуждено снизить объемы экспорта опиума в Китай. В 1911 году англичане неохотно согласились прекратить его ввоз в регионы Китая, где не выращивался снотворный мак. Однако за рамками соглашения остались два места – Гуандун и Шанхай. В последнем, где опиумная торговля шла активнее всего, спрос на товар из Индии только вырос, поскольку он был гораздо сильнее китайского опиума со множеством примесей и лучше подходил для курения. И хоть в конечном счете опиум оказался вне закона и его выгрузку в Шанхае запретили, теневая торговля процветала и после запрета.

Для тайной транспортировки опиума часто использовали реку Хуанпу. Чтобы не попасться на глаза береговой охране, контрабандисты клали его в мешки из водонепроницаемой ткани, подвешивали их к корме судна и провозили под водой. В молодости Тун Фохай придумал воровать его у контрабандистов, тайно подцепляя мешки бамбуковым шестом прямо в воде. Такая работа была по плечу кому угодно и к тому же приносила очень приличные деньги – достаточно было немного физической силы и духа приключений. Сегодня опиум по-прежнему был основным предметом сделок между компанией Туна и ее партнерами.

В «Хун Юаньшэне» Мишель и Тун наслаждались обществом чансань. За все время им уже неоднократно удалось отправиться с ними в спальню. Заработанными на опиуме деньгами Тун швырялся здесь направо и налево, так что он определенно входил в число почетных гостей.

Многим борделям, и в тот числе «Хун Юаньшэну», продажа опиума приносила солидную часть выручки. Культура тогдашнего Шанхая, сформировавшаяся под влиянием «опиумной» экономики, была своего рода цветком, из которого никогда не развился бы плод.