Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

— М-м… Ты еще говорила что-то про ординатуру… — робко напомнила Лея.

— Да! Мало защитить кандидатскую! — сказала научрук с напором. — Для того, чтобы стать полноценным психотерапевтом, тебе нужно обязательно пройти клиническую ординатуру — это не аспирантура, а как бы дополнительная профессиональная квалификация для выпускников медвузов. Пройдешь ординатуру в одной из профильных клиник — и в дополнение к диплому о высшем медицинском тебе выдадут еще один диплом, дающий право на самостоятельную врачебную деятельность. Хм… Я еще посоветуюсь кое с кем, но… думаю, лучшим местом для тебя будет институт Сербского.

— Я готова! — храбро заявила Гарина.

* * *

Таких дачных поселков, как Орехово-Северное, хватало по всему Карельскому перешейку — мачтовые сосны, гибкими хлыстами качающиеся под ветром, да трепещущие осинники, дивное озерцо Тюкля-ярви в обрывистых песчаных берегах, скромные дачи вразброс… Хоть и не те летние домики-курятники, что лепились на шести сотках, но и «кулацких» теремов, заполонивших пригороды «Гаммы», тоже не видать.

— Я смотрю, тут картошку не садят! — крикнула Лея, перекладывая тяжелую сумку, оттягивавшую руку.

— Не-не-не! — засмеялась Светлана. — Все летние каникулы на даче — хватит с меня! Ну, самые упрямые и тут сажают, да окучивают, только всё без толку — почвы на Карельском хилые и бесплодные. Тонкий слой дёрна с подзолом, а глубже — песок и камни на выбор, от катышка до валуна. Это нам так ледник наследил! Люди сюда отдыхать приезжают, а не на грядках горбатиться… Зато народ тут подобрался интереснейший! Вон, хоть нашу соседку взять, Самсоновну — вылитая старорежимная петербурженка! Колоритная, такая, ухоженная… Ей только лорнета не хватает для полного вхождения в образ! Вот, честно, импозантная старушенция. И кровей благородных: дед и отец у Галины Самсоновны — лютеране, из остзейских баронов, умерли в блокаду. А сама при этом — убежденная коммунистка, член КПСС с черте-какого лохматого года! И эта тётечка с окончания Техноложки и до самой пенсии заведовала лабораторией биофизики в ГИПХе — слышала про такую контору?

— Ого! — уважительно протянула Лея. — Серьезная тётечка…

— Еще какая! — Светлана перехватила сумку, и теперь клонилась влево. — Она частенько заходит к нам «на кофу», и всякий раз рассказывает много интересного про свою работу — понятно, из того, о чем можно рассказывать… Кандидатскую Самсоновна защитила на тему «Строение ароматических N-нитрозаминов». О чем её докторская, не знаю, она была «под грифом», но что-то, там, про метаболизм синтетических аналогов медиаторов в головном мозге. Докториня полунамеками дала понять, что основной тематикой ее лаборатории являлась психомиметическая химия. Что-то вроде ЛСД-25, только в виде летучих жидкостей или аэрозолей, вызывающих у солдат противника временное помешательство…

— Галина Самсоновна?.. А фамилия у нее какая?

— Салямонис! Я как-то заходила к ней на дачу… — Сосницкая качнула сумкой. — Всё уставлено стеллажами с неимоверным количеством трудов по органической химии и фармакологии, в основном, на немецком языке — она владеет им в совершенстве. А в кумирах у старой химички — Эмиль Фишер. Самсоновна утверждает, что именно он является отцом органического синтеза. Ну, судя по количеству его работ и Нобелевской премии, так оно и было… Пришли!

Дунув на выбившуюся прядь, Лея оглядела большой дом в окружении сосен, обшитый вагонкой и подновленный голубой краской. Старый шифер цвета осиного гнезда как будто вздувался под натиском мансарды, а веранда в мелкую расстекловку так и манила — посидеть вечерком за самоваром или перекинуться в картишки…

— Слу-ушайте… — протянула девушка. — А мне здесь нравится!

— А я что говорила! — возрадовалась Светлана. — Пошли в дом. Поэксплуатирую тебя! Быстренько всё развесим, затопим печечку… Картошки наварим… И с селедочкой!

— С лучком… — заурчала девушка. — С чернушечкой…

Научрук и студентка расхохотались, придя к сердечному согласию.

* * *

Старенькие часики с осипшей кукушкой не отмахали маятником и половину пятого, а все окна успели нарядиться в чистые занавесочки. Вымытые полы сохли, а печка остывала помаленьку, изгнав сырость из пятистенка.

Лея блаженствовала, побив свой же рекорд — слопав половину жирненькой, мясистой селёдины, да с разваристой, искрящейся на отломе картошечкой… Воистину, самая простая еда — самая вкусная!

Девушка улыбнулась, лишь теперь прочувствовав, что сбросила напряг учебы. Сессия сдана — свобода до самой осени! А совсем скоро — день рождения… Ну, не счастье ли?

Светлана уже зазвала ее на «днюху» сюда, на дачу. Дяди Юры еще долго не будет, вот и хорошо! Зато могут Максим с Соней подтянуться…

«Но первой приглашу Наталишку!» — мягко улыбнулась Лея.

Благостно вздохнув, она встала и потянулась, прошлась босиком по мягким дорожкам, вязанным из лоскутков. Хорошо!

В отворенную калитку вплыла пожилая женщина в глухом длинном платье. С прямой спиной, с причудливо заколотыми седыми прядями, она не шла, а шествовала.

Гарина выскочила на порог.

— Здравствуйте! — зазвенела она. — Вы — Галина Самсоновна, да?

— Совершенно верно, дитя мое, — строгий взгляд смягчился, а плотно сжатые губы, едва тронутые помадой, изогнулись в улыбке. — А вы… Лея?

— Ага! Проходите, пожалуйста, Светлана Евгеньевна скоро подойдет — она в железнодорожный магазин, за хлебом.

— Благодарю. — Ступая царственно и величаво, Салямонис взошла на веранду, и протянула Лее теплый сверток. — Тут яблочный пирог… Я иногда бываю у Светланы… по-соседски.

— Заходите на кофу! — ляпнула Гарина, и Галина Самсоновна весело, совсем не по-старушечьи рассмеялась.

— Да, именно так! — щуря подобревшие глаза, гостья сказала: — А я вас видела, Лея, и не однажды… В Ленинграде я живу на углу Кировского проспекта и улицы Академика Павлова, как раз напротив сада Дзержинского. И вы, и Светлана частенько проходили под моими окнами. И… Скажите, Лея, а у вас есть брат?

— Да, — закивала девушка, — Васёнок! — она густо покраснела. — Василий!

— Васёнок! — всплеснула руками Галина Самсоновна. — Какая прелесть! Так вот кого я видела из окна! Васёнка!

Хлопнула калитка за спиной стремительно шагавшей Сосницкой. Покачивая сумкой, хозяйка дачи напевала нечто легкомысленное, а взбежав по гулким ступенькам, воскликнула:

— О, у нас гости! А я как раз купила кофе! В зернах! Лея, справишься?

— Конечно! — уверенно заявила Гарина. — А где у вас кофемолка?

— А вот! — Светлана указала на древний бронзовый агрегат с изогнутой ручкой.

— Ух, ты… — растерянно молвила Лея. — А я думала — это такая мясорубка… Сейчас я!

Бобы «арабики» и «робусты» поддавались тяжело, с хрустом, но молодость победила — ароматный порошок ссыпался в медную джезву, а четверть часа спустя веранду заполнил неповторимый кофейный аромат.

Отставив турку малость остудиться, Гарина прислушалась к неторопливому разговору.

— … Да, покойный адмирал Надеждин опекал весь поселок, всем интересовался, ничего не упускал из виду, — вздыхала «Самсоновна». — Как похоронили Алексея Федоровича, так я и переняла председательство в дачном товариществе. Но… Ах, силы у меня уже не те! Ушел старый адмирал — и поселок медленно приходит в упадок… Сами же видите — до чего дорогу к пляжу размыло! Там после каждой грозы находят ржавые «гостинцы прошедшей войны», прямо на обочине, а ведь дети кругом! Помню, адмирал собирался выяснить, почему в воде так много железа — небось, жители весь свой хлам в озере топили! — но не успел…