Цитадель

– А когда вернешься? – с трудом выдавила Томка. Она впервые просила мужчину навестить ее и смотрела преданными, влюбленными глазами. Красавица из прошлой земной жизни поучала, что не следует так делать, ведь покоренная женщина не интересна, но другая часть – Тамаа, не смогла промолчать. Не спросив, она бы не заснула, ожидая его возвращения. Да и стоило ли юлить, если он знает, что от него зависит ее жизнь?

– Не скоро. Дня через два, - заметив ее недоумение, пояснил: - Служба.

Глаза Тамаа снова заполнились влагой.

– Жди, - Ло мягко, но решительно отстранился и вылетел из кельи. Вернулся с глиняной плошкой в руках.

– Выпей.

Томка безропотно подчинилась и в два глотка опустошила ее до дна. Напиток был приятным, даже сладковатым.
– А теперь спи.

Лежа на боку, она наблюдала, как Долон оправляет одежду. Моргнула, еще раз… и уснула.

***

Тамара давно очнулась, но лежала с закрытыми глазами и с интересом вслушивалась в разговор Пены и Иваи.

– … шансов нет. С каждым отмером… - сказано тихим шепотом, - хуже. Яд… Цитадель лихорадит. Бо…са на все пойдет. Поначалу я не находила места, но Ло, несмотря на то, что сосредоточен и утомлен, спокоен как всегда.

– Почему он всегда знает больше всех? – посетовала Ива.

– Не знаю. Спрашивала, молчит.

– Ты пробовала?

– Нет! И не буду! Весьма любопытно, но он оскорбится.

– Тревожно. Знать бы, во что произошедшее выльется. Думаешь, преемник согласится?

– Не знаю. Бокаса точно нет! – это был голос Пены.

– А как она сможет называться Отцом?

– Ее и матерью-то не назовешь, если только мачехой! Но тщ-щщ, припомнит потом.

– Стоит ли молчать, если все равно узнает? После злословия хоть легче становится.

– Ненадолго. Тебе лишь бы позлословить. Маленькая, а ехидная!

– До ненормальной птички мне еще далеко!

– Не такая уж она и ненормальная, – заступилась сестра.

– Не знаю, не знаю, зато несчастья точно приносит! Посуди сама: непроглядный явился в Туаз, а там была она. Потом покушение в затхлой деревне, где людей по пальцам пересчитать. Потом шторм на море, хорошо, что паруса не сорвало, а напоследок, не успели высадиться на берег, снова покушение!

– Скажешь тоже! Ты же выжила, несмотря на опасный жар. Между прочим, это она помогла, смазав рану странным куском жира и снадобьями.

– Уверена, что это ее заслуга? Её зелья ни при чём. Они бесполезны! Это твоя забота и…

Тамара не сдержалась:

– Если бесполезны, в следующий раз испытаю на тебе слабительное из своих запасов. Оно еще осталось.

– О, очнулась и подслушивает! Другого от тебя и не ожидала! Можешь поить, чем хочешь, отскребать тебе придется.

– Может и мне, но обгадившуюся будут помнить именно тебя!

– И кто из нас двоих ехидная?! – возмутилась Ивая.

– Очнулась? – к Томе приблизилась Пена.

– Отравленные стрелы?

– Да.

– А Ло?

– В порядке, слава Богам.

– А остальные?

– Виколот, Млоас тоже, и Чиа, даже твое худющее чудовище. Рада?

Томка улыбнулась.

– Не поверишь, рада, что и малышка Ива в здравии.

– Какая я тебе малышка?! – над Томкой склонилась массивная фигура Иваи.

– Ну, так и у меня перья из зада не торчат, чтобы птичкой зваться.

Ивая гневно фыркнула:

– Я лучше пойду! – и ушла, напоследок чуть громче, чем положено хлопнула дверью.

– Нравится ее дразнить? – догадалась сестра.

– Считай это воспитанием. Нрав у нее не медовый.

– На замечание Пена улыбнулась.

– Как себя чувствуешь?

– У меня появились седые волосы.

– Лишь бы не морщины.

– Так что там про мать вашу? – без смущения напомнила Тома, даже не пытаясь скрыть, что слушала их разговор.

– Грех так говорить при живом Отце!

– Пусть здравствует. Пламенно жажду, чтобы произошло чудо, и с ним все было хорошо, потому что Бокасе я как кость в горле.

– Чего?

– Видела, как кошки хрипят и отрыгивают, когда подавятся шерстью или костью? Вот так и она шипит на меня.

– Ты ей мешаешь. Если бы она могла предугадать, что все получится так, как произошло, ни за что бы не отправила Ло в Туаз, – заметив, как Томка на нее внимательно смотрит, прояснила: - У нее есть воспитанница, которую она опекает...

Тома сразу догадалась, к чему клонится интерес Бокасы и растерянно опустила голову, рассматривая толстые нити одеяла.

– Не переживай, плясать как ты, она не умеет! – приободрила Пена, одновременно мягко поддев.

Чтобы скрыть расстройство от чужих глаз, Тамара начала растирать пальцы, но тяжкий вздох красноречиво поведал сестре о ее тревоге. Пена поджала губы, испытующе посмотрела на нее, словно решаясь на что-то, а потом напомнила:

– Если хорошо готовишь, используй и это преимущество. Поесть мы все любим, особенно он.

Вот ничего Томка с собой поделать не могла, на ум пришла пошлая мысль: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, поэтому на колени…» - вспомнив, как хватала его за штаны, смущенно улыбнулась.

– Рада, что тебе стало легче. Ло волновался...

– Что?

– Рада, что тебе легче, Ло волновался.

– Еще! Я готова это слушать снова и снова! – Тома просияла от радости.

– Что я рада или что он волновался? – уточнила сестра.

– И то, и другое, но про Долона, если честно, приятнее слышать.

Собеседница понимающе согласилась.

– Теперь немного о грустном. Красивые, яркие туники придется заметить простым серым платьем. Таковы правила, – она протянула руку и стянула с крючка тряпье тусклого серого цвета.

Когда Тамара натянула на себя безразмерную хламиду и раскинула руки, лицо вытянулось даже у сестры.

«Рубище! Я в нем как чучело!» - ужаснулась Тома. Вот теперь извечный женский вопрос, что надеть стоял перед ней особенно остро.

– А можно мне ее ушить?