Цветик

– Ольга Евсеевна, мне же ещё в Пермь заезжать, а вещей - как у невесты приданого, две телеги.

– Сашенька, Алюня много рассказывала про свою Борисовну, звони ей, неужто они тебя не приютят?

– Ох, тётя Оля!

– Сашенька,я только все нужное положила.

– Сашк, ты мою мамку не знаешь? Она же как комарик, будет зудеть, не, милый такой, пухленький, но комарик!
– Ванька со смаком расцеловал свою мелкую мамку, - звони уже.

Борисовна, взявшая трубку, очень обрадовалась, что Саша будет рядом с семьей, клятвенно пообещала не проговориться Альке, если та будет им звонить.

Ванька проводил, посадил на поезд, похохотал:

– Авер, а ведь и врямь - богатым женихом с выкупом за невестой едешь.

– Я посмотрю, какой ты будешь!

В Перми встретил Аркадий. Вещи закинули в камеру хранения, а у Славиных ждал накрытый стол и славные такие детки, ласковая, нежная Полюшка и шустро ползающий, лезущий везде Павлушка. Полюшка весь вечер не отлипала от Авера, несла ему своих кукол, тащила за руку в детскую комнату, залазила на колени. Аркаша посмеивался:

– Вот ведь, даже ревную немного. Саш, а, может, она будущего свекра чует?

Утром в облвоенкомате был долгий разговор, военком всея области сказал:

– Вас, капитан, на место военкома города Горнозаводска и района рекомендовал Обком партии. Надеюсь, что Вы, несмотря на свою молодость, оправдаете такое высокое доверие партии? Пару дней задержитесь здесь, ознакомьтесь как следует с правами и обязанностями военкома. Вы боевой офицер, вам, как говорится, и карты в руки - район большой, но вот военно-патриотическая работа сильно хромает, предлагайте, внедряйте что-то новое и дельное, поддержим, поможем! Желаю успеха!

Два дня Авер пропадал в обл, а потом и в райвоенкомате, дотошно выясняя и выспрашивая все нюансы. Особенно повезло ему в райвоенкомате Мотовилихинского района. Военком, майор Гречихин, мужчина лет сорока, тоже пришедший на эту работу после Афгана с формулировкой "ограниченно годен", рассказывал много и интересно, дал Саше свой домашний телефон, велел звонить, не стесняться.

– Поможем, чем можем! В одной упряжке, поди!

На третий день, завершив все дела, в обед Авер сел на электричку, идущую до Чусового, там через пятнадцать минут шла другая - в сторону Нижнего Тагила - ждать пассажирского еще четыре часа не было терпения. Славин обещал позвонить Петьке, чтобы встретил и помог дотащить вещи.

Алька придя с работы, на скорую руку приготовила мужикам супчик и, сославшись на усталость, отрубилась мертвым сном. Дед и Минька как всегда занялись своими делами, дед что-то мастярил, Минька играл в машинки, оба ждали семи часов, по местной программе в это время бывали мультики, и не слышали они, как тихо открылась дверь, и вошли папа с Петькой. Аккуратно, стараясь не шуметь, поставили вещи, Петька пожал Аверу руку, и шепнув: "Завтра увидимся", свалил.

Саша счастливо вздохнул, быстро разделся, осторожно открыл дверь в зал, услышал спящее мерное дыхание своего подсолнушка, прикрыл, и на цыпочках пошел в Минькину комнату, откуда слышался негромкий дедов голос. Встав на пороге, увидел изумленный взгляд деда и приложив палец к губам тихонько позвал сына:

– Минь!

Тот вскинул на него глазенки, которые мгновенно наполнились восторгом:

– Па!....

– Тихо, сынок, тихо, давай маму будить пока не будем!

Авер подхватил счастливого сына на руки, и пошли мужики на кухню, вот там уже и наобнимались всласть. Дед выпячивал грудь и хвастался своим Ванькою, "от молодчага, горжуся"!

Посмотрев на супчик, Саша хмыкнул и быстро переодевшись, начал готовить 'царский ужин', мужики были на подхвате, аппетитные запахи разносились, наверное, по всему подъезду... А мамочка всё спала...

– Она сильно устаёть чагой-то, ты, Сашк, можа у больницу яё наладишь?
– волновался дед.
– Хади уже, буди свою ненаглядную, а то усё проспить.

Альке снился Авер... такой родной, теплый, он нежно нацеловывал её и почему-то приговаривал:

– Сонюшка, просыпайся!

– Авер!
– счастливо выдохнула Алька, - я так по тебе скучаю!

– Подсолнушек, я теперь всегда буду рядом!

Алька вздохнула:

– Какой хороший сон, а проснусь, тебя опять нет...

И тут Авер засмеялся и начал её тормошить:

– Проснись, милая, я вот он, это не сон!

Алька распахнула глаза:

– Саш, ты, правда, здесь, я не сплю?
– растерянно спросила она.

– Нет, правда, вот он я!
– любуясь своей разлохмаченной, с оставшимися на щеке вмятинами от подушки, такой желанной Алюней, ответил Авер.

И тут Альку проняло:

– Сашка, Сашенька, ты приехал?
– она в одно мгновение ухватила Авера за шею и стала вглядываться в его лицо.
– Авер, я не верю своим глазам!..

– Мама, папа, когда уже вы придете кушать?
– всунулся Минька.

– Вставай, милая, у нас праздничный стол уже накрыт!

– Ох, ты, сколько же я проспала!
– втянув носом вкусные запахи, пробормотала Алька, - я ща, встаю.

Пока Алька приходила в себя, умывалась, причесывалась, дед не утерпел:

– Минька, нук, Ваньку набяри, домашний.

Минька в две секунды набрал номер, послушал и сказал:

– Здрасьти, Егорыч! Деда хочет чаго сказать.

Дед узял трубку:

– Вань, чаго хОчу сказать... Усё получилося. Сашка приехав. У нашем военкомати будя, да, есть приказ у яго! Я? А як же, годов на двадцать помене, запрыгав бы от радости! А, ну, завтра свидимся, а як же, не, Вань, этта як у Победу, радуюся! Ага, и тябе усего!

– Не держится худая вода в одном месте, - проворчала Алька.

– А як же, Ванька должон поперед усех знать, яго заслуга наибольшая, он жеж три раза у обком ездил, и усякий раз просил и писал усякие разные письмы.

– Да, я не про то, до завтра потерпеть не мог.

– Не, Альк, ня мог, я жеж никому, только Ваньке.
– Дед любовался сияющими лицами всех троих. Его серьёзный и невозмутимый зять, с нежностью поглядывая на всех троих, постоянно улыбался, успевал подкладывать своей Алюне мяса, поймал тарелку, которая "сама убежала" от Миньки, выпил с дедом его постоянные наркомовские... А уж унучка с праунуком... от их радости млел и дед.

– Сашк, наливай нямного ешчё, я мужик из дяревни, многога гаворить ня буду, як жеж я рад, што вы усе есть у мяне, и што усё получилось справно!! А што, здоровье твое, Сашк, не важное, ничаго, возля женки и оклемаешься, вона как она на тебя поглядываеть...

– Все ты видишь, придуряешься больше, что сляпой.

– Не, Альк, и взаправду сляпой, но вы дюжеть заметно сияете, без очков вона видать.

И кто бы дал посидеть в узком семейном кругу? После второй дедовской нормы пришли, прогуливающиеся по вечерам всей семьёй, Стоядиновичи, забежали поделиться радостью - их Михайло начал топать.