Цветик
Шрифт:
– Саш, я же тысячу раз благодарила небеса, что все так удачно сложилось с твоей службой и не надо никуда ехать и старого срывать с места. Я понимаю, может быть, там, в войсках тебе служилось бы интереснее, здесь-то рутины больше.
Авер обнял её:
– Мои войска там, где вы. Понадобится Родину защищать - в стороне ведь не останусь, а пока... у меня и здесь нервотрепки и заморочки имеются. Служу, пользу посильную Родине приношу, и вы все рядом, а с вами и дышится всей грудью.
В начале сентября дождь поутих, народ спешно убирал урожай, все спешили, прогноз передавали неблагоприятный - затяжные дожди. Картошку у мамки копали
– Мелочь сюда, а крупочь в другую кучку
Алька в силу своей ненужности в огороде занялась привычным делом - завела тесто. Пока Цветики-Аверы выкопали картошку, у неё уже пеклись пирожки, остывал компот, и одурительно пахла тушенная в сметане курица. Тесто, как всегда, осталось, и Алюня с миской пошла до Волковых, которые тоже копали картошку.
– Алька, ты моя спасительница!!
– заорал Славик.
– Я тут весь унюхался. А сбежать не могу, надо успеть убрать до дождей. Ну, думаю, неужто Алька зажмет пирожков и тестичка? Не, Альк, я всегда знал, что ты наш человек!
Он сунул пирожок в рот и теперь, закатив глаза, мычал от удовольствия. -Аль, знал бы, когда ты мелкая ещё бегала, что пироги такие будешь мастерить, ни в жисть бы не женился... А щас, куда, вон, у тебя какой орел, так и косит глазом сюда. Саш, не боись, отбивать не стану!
– заорал он на всю улицу.
Авер только засмеялся в ответ.
А Минька крикнул звонко:
– Мамочка только наша!
– Альк, ох и мужика ты себе отхватила, мы с бабами всегда на него любуемся, баской!
– Таак, Алюнь, тут пока я рот на пироги раззявил, глянь, поклонницы твоего Сашки завелися?
– А чё, если человек хороший, не похвалить его? Вона и пьет в меру, против некоторых, в канаву по случайности попадающих.
– Ну, когда это было, да и поскользнулся я.
– Ага, сыро ему стало, после литра-то.
– Ребят, я пошла, ну вас!
Алька ушла а Волковы еще долго беззлобно переругивались и гоготали друг над другом.
Оставили картошку сушиться, поели, отяжелевшая Алька прилегла. Минут через десять к ней подлез Мишук, вскоре оба уснули, а Авер, полюбовавшись на них, пошел к Ваське - у тещи не оказалось нужных болтов. Назад пришел с трехлитровой банкой молока, пакетом творога и банкой сметаны. Немного ошарашенный, пояснил проснувшейся Альке:
– Я не перестану удивляться, наверное, вашим людям, их открытости... Вот, ща иду, шумит женщина с крылечка, вон с того дома, ну, которая на балалайке лихо играет.
– Аа, теть Нина.
– Да, говорит, Саша, подожди-ка, я сейчас... вытаскивает из сеней сумку - вот, гостинчика вам, сумку и банки возвернешь. Я было отнекиваться, а она и слушать не хочет, потом подозвала меня и шепчет: дочка у вас народится, вот увидишь!
– Мама, давай, я пирожка бабе Нине отнесу?
– Да, сейчас, с дедом сходите. Он банки понесет, а ты пирожки.
– Как по-доброму всё здесь. Варвару Плешкову встретил, говорит, получили две посылки для Наташи, отправитель Чертов И.Г.
– и оба засмеялись.
У Натахи пятнадцатого прохудился сапог, а поскольку осень выдалась гнилая и приходилось таскать по пуду грязи на ногах, ходить в таком сапоге не предствлялось возможным. Наташку отпустили на выходные домой. Ехала она с тайной надеждой - может, написал чего дяденька-амбал, и ждет её дома письмо... а лучше два...
– Наивная, - остужала сама себя.
– У него таких Натах... Вон как целуется...
–
– Так, всё. Дурью не майся!
– одергивала она сама себя.
Дома никого не было. Достав из-за наличника ключ, она зашла в дом, скинула так опостылевшую в колхозе старую куртку, сапоги, сняла носки, одела свои любимые тапки и пошла к себе в комнату.
На кровати лежали какие-то коробки... Странно!.. А подойдя, замерла. На коробках стояло её имя, опустив глаза на инициалы отправителя она даже растерялась: Ваня, куклу прислал, но почему две коробки? С какой начать?
Торопливо разорвала обертку и вытащила из коробки первую - в голубом платье. Ой, какая красивая! У Наташки захватило дух от восторга. Полюбовавшись на куклу, посадила её на подушку и открыла вторую коробку. Боже! Там были ещё две. Казалось, рыжий пацан совсем как дяденька ей подмигивает.
Под школьницей лежала большая шоколадка, коробочка и письмо. Наташка схватила письмо, торопясь прочитала, замерла, потом полезла в коробочку, открыла. Осторожно брызнула чуть-чуть на руку зажмурилась, а потом села на свою кровать, обняла всех кукол и разревелась.
Стукнула дверь, послышались торопливые шаги матери:
– Наташ, дочка, ты приехала? Ландышами, что ли пахнет?
– Она зашла в комнату и увидела ревущую Наташку в обнимку с куклами.
– Что? Почему ты рыдаешь?
– встревожилась Варвара.
– От счастья. Мам! Ваня, он... такой... вот обещал куклу и смотри, а ещё...
– она протянула мамке коробочку с духами.
Та полюбовалась на флакон.
– Ух ты, ай да зять у нас будет!
– О чем ты говоришь, я такая нескладёха, а он москвич, вон, какой видный.
– Глупенькая!
– Варвара как в детстве, обняла её и гладила по голове, - мы с батей вон давно уже приметили, что ты у него из головы не выходишь, а и хорошо-то как... постарше, посерьезнее, да и ростом-статью тебе как раз! Здесь-то за кого тебя отдавать? Если только за Валька. А и в городе-то, ну ровесника найдешь себе, а у мужиков ум-то дольше спит, они, прости Господи, до седых мудей, все детки.
Наташка засмеялась:
– Ну мам, ты и сказанешь.
– А как есть, - пожала плечами Варвара, - ты думаешь, в кого Санька наш такой шебутной? Чистый батя Коля. Это сейчас он у вас серьезный, разумный. А по молодости... грех один, согрешила ведь я с ним-с его постоянными драками, дружескими попойками, разборками. Достал тогда, вот к бабе Кате ушла, беременная Санькой - а деток до этого три года не было. Он было покочевряжился: "Сама прибегить!" А я вот вою, а не иду, он к бабе Кате, а та его батогом, он с крыльца ломанулся и запнулся. А баб Катя, сухонькая-сухонькая, а раза три ему по спине и вдарила. Наверное тогда и понял, что может и меня, и ребенка не вернуть, остепенился. Потом вот ты народилась, правда, взбрыкивал иной раз, но баба Катя, как орлица зорко следила.
– Мам, это ты про нашего серьезного папку?
– У Наташки округлились глаза.
– Про вашего, про вашего, будь он неладен, вот опять вчера полаялись.
– Сейчас-то из-за чего?
– А нажратый пришел, я его и отлаяла. Выступааал, как же, хозяин он, а я теперь его затыкаю:"Саньке и Натахе скажу" - все, сразу спать налаживается. Вон, идет-бежит, кто-то уже доложил, что доченька приехала, паразит старый. Пойду на стол соберу чего, а его пошлю баню топить. А то, что старше Иван тебя, наоборот, нас с батькой сильно радует.