Цветок Эридана

–  Орудия к бою!
– приказал он.

Колз принял сигнал и начал разворачиваться, выбирая удобную позицию. Через пять минут корабли вклинились в гущу боя. Атака застала дирижабли врасплох: они пытались ответить мроаконцам, но это было всё равно что ловить мух зубами. Киллах да Кид уже примеривался, кого снести первым, как вдруг из ближайшего снежного облака вынырнул огромный дирижабль и двинулся прямо на "Эркету".

–  Слева по борту корабль!
– закричал стрелок.
– Он нас протаранит!

Чертыхнувшись, Киллах да Кид выпустил бесполезный штурвал и дёрнул за рычаги аварийного сброса. Судно медленно взмыло вверх, и противник прошёл под ними так близко, что эдлер мог прочитать на флаге название корабля - "Beerenduft". Какого дьявола здесь делает гебетский флагман?! Но размышлять было некогда.

Стиснув зубы, он выровнял дирижабль. Двое мроаконцев заняли нижние выдвижные точки, предназначенные для обстрела зажигательными снарядами под большим углом вниз.

–  Огонь!
– скомандовал эдлер.

Не ожидавший нападения флагман беспомощно дрогнул, его оболочка смялась и вспыхнула. Не замедляя скорости, дирижабль пронёсся вперёд: снаружи было хорошо слышно, как с шипением испаряется снег на раскалённой обшивке; затем он завалился вбок и спикировал на землю. Раздался оглушительный взрыв, и ввысь взметнулся прощальный погребальный костёр - это на чёрных столбах дыма поднималась в небо душа ангела.

Как только остатки кораблей были добиты, Киллах да Кид отдал приказ возвращаться в Мроак, и лишь ветер - полновластный хозяин равнины - продолжал кружить над обугленными останками, да всё гуще падал снег.

Глава 19. Пленница зимы

Ты не несёшь ответственности за то, чего ждут от тебя другие люди.

Если от тебя ждут слишком многого, то это их ошибка, а не твоя вина.

(Р. Фейнман)

Королева сидела в будуаре, подперев рукой голову, и сердито постукивала ножкой. Мэр ещё раз поклонился, виновато глядя на её надутые губки.

–  Ваше Величество, все мы до крайности опечалены подобными капризами природы, но обещаю Вам, завтра погода непременно улучшится.

–  То же самое Вы говорили вчера! И позавчера!

–  Выражаю скромную надежду, что так и будет.

–  Нет, Вы имеете глупость обещать, лорд Бэйсик! А всё, что обещано, должно быть исполнено. И вообще, нам здесь надоело! Скучнейший город на свете - не можете развлечь собственную государыню!

–  Ваше Величество, я бы с радостью организовал городской бал, но это дурная примета.

–  Что за нелепая отговорка! Почему мы должны страдать из-за каких-то предрассудков!
– вздёрнула носик Ева-Мария.

–  Ваше Величество, это спорный вопрос, - с достоинством ответил лорд.

–  Вы суеверный и жадный дурак!
– принцесса не желала ничего слушать.
– Подите вон, и если через час Вы не придумаете, чем скрасить наш досуг, Вас обезглавят, и мы назначим более расторопного мэра!

Она повелительно взмахнула рукой, и лорд Бэйсик, которого пробил холодный пот, торопливо вышел из комнаты.

За три дня, проведённых в Демме, дворец с его порядками и обитателями так надоел Еве-Марии, что она с нетерпением ждала, когда же свадебный кортеж возобновит путешествие в Пиранию. Конечно, вначале всё было иначе: с приближением рокового дня королева изобретала различные предлоги, лишь бы оттянуть венчание - то она жаловалась на головную боль, то на плохой сон, то заболевала кашлем, то вспоминала о неотложных делах. Ничего не помогло: в назначенный день и час принцесса в сопровождении пышной свиты взошла на палубу роскошного дирижабля, украшенного цветами, гирляндами, лентами, гербами и золотыми вензелями E&L. Однако вопреки планам советника, не успели они достичь границы, как внезапно стала портиться погода: набежали тучи, посыпался снег, задул ветер и разыгралась сильнейшая метель. Дирижаблям пришлось повернуть назад и пережидать ненастье в Демме.

Местный мэр был известен своим благочестием и воздержанностью в тратах. Единственным развлечением знати было посещение церкви, театра (сильно уступавшего столичному) и редкие балы (на подготовку которых уходило несколько месяцев). Королева изнывала от безделья, а придворные шушукались о дурном предзнаменовании - с недавнего времени верить в приметы сделалось модным. Если за столом падала вилка, нож или ложка, все начинали с нетерпением поглядывать на дверь, ожидая, кто же придёт; если на стене замечали покосившуюся картину, хозяевами овладевал приступ депрессии; многие не стеснялись заглядывать соседям в чашки с чаем, чтобы вызнать про их интимные тайны; и уж, конечно, стоило кому-то чихнуть, все тут же затягивали хором: "Чихнешь в понедельник - будь настороже. Во вторник чихнешь - поцелуешь прохожего. В среду чихнула - письмо получишь. Чихнула в четверг - жди еще лучшего. Чихнула в пятницу - беды не миновать; в субботу - милого завтра встречать" - в общем, ни плюнуть, ни споткнуться, как выразился начальник тайной канцелярии.

Положение усугублялось тем, что Ева-Мария лишилась сразу двух любимцев - своей компаньонки Шерлиты Кастоны и гебетского шута. Весёлая модистка оказалась замешана в каких-то махинациях с королевскими заказами: ей вменяли в вину растрату и присвоение государственных средств. Что касается дурака, он бесследно исчез, и на все вопросы принцессы лорд Фин лишь пожимал плечами, предположив, что шут сбежал обратно в Гебет.

Пока лорд Бэйсик придумывал, чем занять королеву, наступило время обеда, и принцесса в окружении фрейлин сошла в гостиную. Её пышное платье медно-золотого оттенка и блеск украшений бросали вызов скромному убранству зала. В молчании все расселись за стол, и хозяин дома, приняв благолепную позу, начал:

–  Очи всех на тебя, Господи, уповают, и Ты даешь им пищу во благовремении...

–  А можно без этих ваших восславлений?
– перебила Ева-Мария, с раздражением беря вилку.

–  Ваше Величество, в этом доме любая трапеза начинается с благодарственной молитвы.

–  Было бы за что благодарить!
– фыркнула принцесса.
– Это и едой назвать нельзя! По всей видимости, нас решили уморить голодом!

–  Мы привыкли соблюдать пост, Ваше Величество, - произнесла леди Маргарита, жена мэра.
– Хотя и не такой строгий, как предписывает Церковь. К тому же сегодня в честь праздника дозволяется рыба, - она с лучезарной улыбкой кивнула слугам, и те поставили на стол три больших блюда, источавшие аромат постного масла и моркови.

–  А что за праздник, сударыня?
– робким голосом пропищала Элизабет Торн.

–  Введение во храм Пресвятой Богородицы, - ответил пожилой мужчина в чёрном - капеллан семьи Бэйсик.
– И день святой великомученицы Варвары. Эта дева подвергалась избиениям и гонениям за то, что втайне от отца приняла христианство и отказалась поклоняться языческим идолам.

–  Очень странно!
– опять перебила принцесса.
– Ваша Библия заставляет повиноваться родителям, но в то же время все эти мученицы никого не слушают и становятся святыми.

–  Почитание Господа превыше всего, - сказал священник.
– Если родители не живут по слову Бога и не любят его, надлежит искать путь к спасительной вере, ибо Христос единственный должен распоряжаться вашим сердцем и занимать в нём первое место.

–  Неверно выбирать между Господом и родителями. Это как сравнивать, что важнее: есть или пить, - возразила леди Бэйсик. Многие одобрительно закивали.

–  На первом месте должен стоять придворный этикет!
– чопорно изрекла гофмейстерина.