Цветок Эридана

Святой отец с невозмутимым видом (очевидно, подобные сцены здесь были не редкость) обратился к молодой паре с напутственным словом, ещё раз спросил их согласие, потом прочёл три длинные молитвы, испрашивая благословения у Господа, и советникам подали венцы, которые они должны были держать над головами подопечных в продолжение всей церемонии.

–  Господи Боже наш, славою и честию венчай их!
– затянул священник, воздевая к иконам руки, и началось нудное, бесконечно долгое чтение евангелия. Молодым поднесли чашу с вином - символ радости и скорби, которые им предстояло делить до самой смерти. "Я бы тоже не отказался промочить горло", - заворчал, стоя над Лоритом, дед. Затем руки новобрачных соединили, и король с королевой под торжественное пение трижды обошли вокруг аналоя. Фата больше не скрывала прекрасного бледного лица Евы-Марии, и по церкви ползли многозначительные шепотки. Под конец пару подвели к алтарю, и священник произнёс слово назидания, после чего король, королева и свидетели поставили под брачным контрактом подписи, при этом перо так плясало в пальцах Евы-Марии, что она вся испачкалась чернилами. Возникла заминка: все терпеливо ждали, когда Её Величество снимет перчатку, но тут в завершение всех бед королева уронила на пол кольцо (подарок жениха), и оно, сверкая изумрудным огоньком, откатилось к ногам гостей. Все обмерли, Лорит растерялся и побледнел. Пока придворные суетились и толкались, кто-то вложил перстень в руку принцессы.

–  Sudarynya obronila, - невозмутимо сказали по-мроаконски.

–  Спасибо, - это было так неожиданно, что слова благодарности замерли у неё на губах, превратившись в слабый шёпот. Кольцо было возвращено на пальчик, и под всеобщие поздравления, к которым примешивались шепотки и пересуды, супруги покинули церковь и направились во дворец.

–  Кто этот человек, поднявший Ваше кольцо, сударыня?
– ревниво поинтересовался Лорит, едва за супружеской парой захлопнулась дверца кареты.
– Вы знаете его, не так ли?

–  Понятия не имеем, - ответила Ева-Мария, - ведь это Вы приглашали гостей!

–  Бог мой, донна! Я видел, как Вы флиртовали с ним - умоляю, не лгите мне!

–  У Вас нет никаких оснований подозревать нас во лжи, сударь, всё это Вам померещилось!

–  Как, и падение кольца тоже?

–  Не исключено, Вы ведь пили вино из церковной чаши!

–  На что это Вы намекаете, сударыня?
– вскричал король.
– По-Вашему, я пьян?!

–  Мы ни на что не намекаем, и перестаньте придираться к каждому слову!

–  Вы полагаете, что я ищу причину для ссоры? Не я ронял обручальные кольца во время службы!

–  Ах, сколько шума из ничего! Почему же Вы сами не подняли? Тогда мроаконец не подошёл бы к нам!

–  Откуда Вам известно, что это был мроаконец? Вы сами себя выдали, мадам: не смейте более говорить, что между вами ничего нет!
– истерично взвизгнул Лорит.

–  Вы не отличаете мроаконский от пиранийского?

–  Я не верю, что это была случайность! Не уходите от ответа!

–  Весь этот вздор не заслуживает нашего внимания!
– высокомерно ответила Ева-Мария, открыла веер и отвернулась к окну. Лорит надулся и, нервически поправляя манжеты, стал смотреть в другую сторону.

Сразу после венчания в тронном зале устроили грандиозный свадебный ужин. Жених и невеста сидели в центре стола и принимали поздравления. По пиранийской традиции, они ели с одного прибора и пили из одного кубка - более нелепого и унизительного обычая королева не могла себе представить, поэтому она почти не притрагивалась к еде, несмотря на то, что с момента прибытия у неё во рту не было ни крошки. Пить вино ей тоже не хотелось, а поскольку торжественным речам и тостам не было конца, то Лорит, каждый раз пригублявший из золотого свадебного кубка, очень скоро захмелел и стал посматривать на девушку особым приторным взглядом, а его колено всё чаще прижималось к её платью. Во время пятьдесят шестой смены блюд король Пирании улучил момент и, проводя кончиком носка по туфельке Евы-Марии, прошептал:

–  Сударыня, Вы подобны ангелу, занявшему место над моим правым плечом! Ах, как я благодарен Господу за столь прекрасного хранителя!

–  Скорее, Вам следует благодарить нашего советника, - кисло ответила та.

–  В великой книге бытия начертано: мы предназначены друг другу. О, если б Вы знали, какой восторг переполняет меня, какие пылкие признания готовы сорваться с моих губ! Я счастлив, как никто из смертных! Наконец-то две великие страны соединит любовь!

Ева-Мария скорчила гримасу и отвернулась.

–  Мой ангел, - томно тянул Лорит, - Вы жизнь моя, и мой покой нарушен мыслию одной - зачем мне рай на небесах, он здесь, в сиреневых глазах!

–  Прекратите, сударь, Ваши поэтические откровения слышат все гости!
– покраснела королева.

–  Было бы безумием полагать, что присутствие ангела останется незамеченным: все охвачены единым порывом восхищения, все смотрят только на Вас, ибо совершенство красоты столь беспредельно властвует над сердцами, что в миг созерцания мы воспаряем над тленностью бытия, исполненные волшебной силы, исходящей от объекта почитания, дабы взлетать всё выше, выше и выше и самим уподобляться божествам!
– увлёкшись, он принялся размахивать руками.

–  Ай!
– вскрикнула принцесса, хватаясь за щёку.

–  О, - Лорит перевёл взгляд на нож и вилку, которыми резал кушанья до того как вошёл в поэтический раж, - я так взволнован Вашим присутствием, мадам, что всякая мысль о еде оскорбительна для моего сердца. Но, душа моя, Вы совершенно не притронулись к мясу, а оно изумительно - я самолично отбирал рецепты для свадебного пира, а мои повара лучшие на всём материке. Позвольте, я отрежу Вам кусочек fromage de porc `a la Archipel!

–  Никакой свинины: в нашем королевстве сейчас пост, - вывернулась Ева-Мария.

Фрейлины прыснули со смеху, благородные пиранийские дамы посмотрели на них с осуждением, а король продолжал проникновенно вещать:

–  Сударыня, здесь, за этим столом, Вы не просто гостья - Вы моя супруга. Отведайте же с одного со мною блюда, испейте из одного кубка, а я прикоснусь губами к его краям, и таким образом мы сможем обменяться незримым поцелуем, не нарушая приличий нашего двора, - Лорит отрезал кусок мяса и жеманно отправил его в рот, продолжая неотрывно глядеть на принцессу.
– Мадам, ну что же Вы не пьёте? Скажу Вам по секрету, этот обычай для того и придуман.

–  Мы ничего не хотим.

–  Мадам, я огорчён, Вы отказываете мне в столь невинной малости!
– капризно произнёс Лорит, беря кубок и поднимаясь.
– Любезные дамы и господа, я имею честь принимать вас во дворце в незабвенный день моего величайшего счастья! Позвольте поблагодарить Вас за добрые слова и пожелания, что были произнесены сегодня. Я восхищён, сударыни и судари, я преисполнен блаженства - и всем этим обязан прелестному существу, сидящему справа от меня! Давайте же выпьем за здравие моей несравненной супруги Евы-Марии, королевы Эридана!

Тост был встречен овациями и умилением; пока все пили, король наклонился облобызать девушке руку.

–  Моя божественная донна! Достоин ли я теперь Вашего внимания?

–  Вы всецело им владеете, - с кислой миной ответила Ева-Мария.

Лицо короля осветилось улыбкой, и он бросил взгляд на бокал. Слуга тут же наполнил его терпким вином, но королева вспорхнула из-за стола со словами:

–  Мы не желаем более ужинать, мы хотим танцевать!

–  Сударыня, куда же Вы!
– с негодованием вскричал Лорит.
– Нам следует обойти зал и представить Вас моим родственникам. И впредь не поступайте столь необдуманно: Вы едва не пролили вино, а гостям приходится выходить из-за стола, не попробовав сыров и десертов.