Цветок Эридана
Шрифт:
– Но с Вами же случилось! Помните, Вы были увлечены одним мроаконцем?
– Хорошо, я попробую что-нибудь сделать, - холодно перебила делла Келерия.
Леди Бэйсик поклонилась и поспешила исчезнуть, а принцесса дала волю своему гневу.
– Что позволяет себе эта овца!
– кричала она, топая пухлой ножкой.
– Совсем страх потеряла? Я ей покажу мроаконца!
– Эту семью погубит непомерная гордыня, - чопорно изрекла Дора Инсара.
– Что касается Вас, если б в прошлом Вы больше заботились о своей репутации, подобных разговоров удалось бы избежать.
Не слушая брюзжание
– Что угодно Вашему Высочеству?
– с поклоном осведомился вбежавший слуга (все они до смерти боялись этой милой на вид принцессы).
– Скачи немедленно к Дженаро Ротту, - распорядилась Келерия Деммская.
– Пусть явится c подмогой и прихватит свою лучшую плеть - для неё есть превосходная работа.
С утра пораньше в спальню королевы вошла леди Мари с большой толпой служанок и с порога завела:
– Bonum mane, Vestra Majestas! Tempus in viam se dare est: procella nivosa finem feci.106
– Подите прочь, - недовольно ответила Ева-Мария, с головой забираясь под одеяло.
– Мадонна! Мадонна!
– женщины обступили постель.
– Весь двор на ногах: дирижабли готовят к отлёту.
– Ах, убирайтесь! Не смейте нас будить, пока мы не проснёмся!
– Но, Ваше Величество, советник приказал без промедления отправляться в путь.
– Вон!!!
– выкрикнула девушка, раскидывая подушки.
Комната опустела, но заснуть она больше не могла, как ни пыталась. Разозлившись, Ева-Мария приказала готовить ванну. Через полтора часа вялая, сонная, как будто и не спавшая королева спустилась в гостиную. Выглядела она неважно - нос покраснел от насморка, толстый слой пудры не мог скрыть кругов под глазами. С безоблачного голубого неба в окна ярко светило солнце, и о трёхдневной метели напоминали только белоснежные полотна снега, накрывшие город.
После торжественного завтрака дали прощальный салют, и правительница Эридана вот-вот должна была взойти на свадебный дирижабль, но, едва ступив на трап, Ева-Мария обернулась.
– Лорд Бэйсик, а где вчерашний кучер, ну, тот самый...
– она сделала капризный жест рукой.
– Там, где ему положено быть, сударыня, - мужчина не выглядел довольным при упоминании юнца, который опозорил честь фамилии.
– Пусть немедленно явится сюда, мы хотим отблагодарить его за приятное катание! Живее!
– повысила голос королева.
Лорда перекосило, и пока он бормотал что-то невнятное, к принцессе протолкался советник.
– Мадонна, - зашептал лорд Фин, - прекратите.
Ева-Мария продолжала смотреть в сторону, словно не слыша, лишь её ножка нетерпеливо постукивала по ковру. Наконец, привели слугу; он учтиво склонился перед королевой, но мысли его витали где-то далеко, в то время как пальцы гладили натёртые железом запястья.
– Сударь, вчера Вы развлекли нас, чего мы никак не могли добиться от господина мэра: примите же это в знак благодарности, - девушка бросила перед ним кошелёк с золотом.
– Спасибо, Ваше Величество, Вы очень добры, - тихо ответил слуга.
– Покойникам деньги ни к чему, - саркастически заметил начальник канцелярии.
Слуга, услышав это замечание,
покрылся бледностью и опустил глаза.– Давно ли Вы живёте в доме мэра?
– спросила Ева-Мария.
– Почти два года, Ваше Величество.
– Вы раб Бэйсиков? Мы слышали, Вас держат в цепях.
Послышались удивлённые возгласы, а юноша чуть слышно пробормотал:
– Нет, Ваше Величество. Лорд Бэйсик приковал меня к столбу, чтобы наказать за мой проступок.
– Мы даруем Вам королевское прощение. Вы свободны!
– благосклонно объявила принцесса. Ильсор упал на колени, а над толпой придворных пронёсся вздох умиления.
– Не слишком ли большая милость для обычного конюха?
– процедил лорд Бэйсик, прерывисто дыша от досады.
– Ваша дочь одарила его куда более щедро, - парировала Ева-Мария.
Вокруг захихикали. Мэр тут же пожалел о своей реплике - он стал багрово-красен и, чтобы скрыть это, низко поклонился.
– Кстати, где она?
– продолжала принцесса.
– Мы не слышим её писклявого голоска!
– Полагаю, по пути в монастырь, - вмешался советник, пристально глядя на мэра.
– Элис у себя в комнате, она немного приболела, - нервно ответила леди Маргарита.
– Пусть выйдет сюда и поцелует нашу руку, - велела девушка.
Бэйсики занервничали, но деваться было некуда, и лорд Чатон распорядился привести дочку. Королевский двор замер в ожидании.
Вскоре явилась младшая Бэйсик. Она была наспех одета и выглядела так, словно плакала всю ночь, но упрямо сжатые губы и сердитый взгляд свидетельствовали о том, что её не удастся сломить.
– Элис Бэйсик должна принести извинения за вчерашнее, - безапелляционным тоном сказала делла Келерия.
Девчонка прожгла её чёрными глазами и продолжала неподвижно стоять под ветром. Леди Бэйсик в тревоге переводила взгляд с лица дочери на принцессу.
– Моя дочь ни в чём...
– начала она.
– Не буду извиняться!
– визгливо крикнула Элис.
– Что Вы мне сделаете? Накажете, что ли?
Начальник охраны посмотрел на Келерию Деммскую. Та кивнула; тогда Леман подошёл к Элис и взял её за локоть.
– Приказано высечь, - коротко сказал капитан.
– Ни один человек в этом городе не посмеет тронуть мою дочь, - тяжёлый голос мэра дрожал и прерывался от попыток совладать со своим гневом, - и если таковой найдётся, клянусь всеми святыми, жизнь его будет короткой, а смерть ужасной.
– Кажется, господин мэр нам угрожает?
– королева надменно вскинула голову. От резкого движения капюшон соскользнул вниз, и её корона ослепительно засверкала на солнце. Среди придворных повисло молчание: все переглядывались и тут же опускали глаза вниз. Тем временем делла Келерия подала знак высокому человеку, стоявшему поодаль.
– Ich gebe ein Goldst"uck f"ur jeden Schlag,107 - хладнокровно сказала она.
Палач ухмыльнулся, приблизился к жертве и привычным движением разорвал на ней платье. Брюнетка завопила и попыталась вырваться. Стража лорда ринулась вперёд с намерением вмешаться, но налетела на охрану принцессы с гербами Деммского дома, и после небольшой схватки им пришлось отступить. Дженаро подали плеть, и началась публичная экзекуция.