Цветок Эридана

–  Эй, киса! Кис-кис-кис! Подойди-ка сюда!

–  Дай сапожки примерить!

–  Помяукай!

К мушкетёрам подошла дама в строгом английском костюме и маленькой шляпке и сделала им замечание. Портос, тыча в её сторону пальцем, поинтересовался:

–  Это что ещё за Шапокляк, ась?

Мушкетёры загоготали, а дама взвизгнула:

–  Хамы! Невежи! Воображаете, что вам всё можно?!

–  Уймись, бабуся, - лениво посоветовал развалившийся на травке Д'Артаньян.

–  Что-о-о?! Назвать меня бабусей? Дерзкий мальчишка! Я сейчас проучу вас за эту наглость!

Её реплика потонула в очередном взрыве смеха.

–  Они ведут себя отвратительно, - поморщилась рыжеволосая Валькирия, гулявшая под руку с двумя мужчинами. Те закивали головами, но не сделали попытки вмешаться.

Пожилая леди разразилась пронзительными криками и начала потрясать над мушкетёрами сжатыми кулаками. Естественно, это привлекло множество зрителей.

–  Was ist denn da f"ur ein Geschrei? Wollen wir mal sehen, was passiert,62 - Золотое Трико потянуло за собой высокого, отлично сложенного Демона. Оба только-только вышли на лужайку из дворца.

Пара протолкалась поближе к месту действия. Все взгляды приковались к золотому трико (точнее, к тому, что оно обтягивало), и зрители упустили момент, когда достопочтенная Мисс Марпл перешла от угроз к действиям - размахнулась и треснула Портоса сумочкой по голове. Кое-где раздались аплодисменты, а из сумки выпало несколько толстенных книг по этикету. Портос выругался и принялся отбирать у неё сумку. Дама заверещала: "Караул, грабят!"

Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут зевак раздвинула железная (в прямом смысле!) рука, и в круг собравшихся вышел Дровосек. Он был высок, широкоплеч и облачён в архаический рыцарский доспех со шлемом, забрало которого было опущено на лицо. На шлеме красовалась металлическая воронка, а на левом плече он, как и положено, держал большой топор.

Отодвинув Мисс Марпл в сторону, Дровосек одной рукой поднял Портоса за шиворот и хорошенько встряхнул. Остальные мушкетёры вскочили сами, заметно побледнев и потянувшись к шпагам.

–  Отпусти… те, - злобно пропыхтел Портос, пытаясь вывернуться из этого унизительного положения. Ткань костюма угрожающе трещала.

–  Эй, как там тебя, башка железная, - начал было Д'Артаньян.

–  Живо извинись!
–  прогремел Дровосек, развернув молодца на 180 градусов к кипевшей злобой женщине.

–  Ээээ, - висеть было неудобно, и порядком струсивший Портос решил подчиниться.
–  Сорри, мадам, был неправ.

–  Мерзавец!
–  негодующе крикнула она.
–  Неотёсанный грубиян! Да кто тебя только разговаривать учил!

–  Сами учились, - буркнул Атос и сплюнул себе под ноги.

–  Что здесь происходит?
–  к зрителям подошёл Антоний Волк в сопровождении десятка стражников.

–  Я всё уладил, не тревожьтесь, - Дровосек разжал ладонь.

Капитан стражи исподлобья оглядел мушкетёров, в особенности Портоса, потиравшего то голову, то шею, и обернулся к пострадавшей:

–  Леди, Вы в порядке?

–  Уладил! Какая беспринципность!
–  взвизгнула та.
–  Да тут ещё непочатый край работы - воспитывать, воспитывать и воспитывать!

Она разразилась нравоучительной проповедью и не заметила, что вскоре осталась одна.

Тем временем к Флёр де Лис, сидевшей на скамеечке под деревом, приставали сразу два кавалера - один в серебристом домино с ромбами и коротком чёрном плаще, другой - в белоснежном костюме принца Зигфрида.

–  Мадемуазель, Вам не следует сидеть в одиночестве и грустить - давайте веселиться, - уговаривал Серебристое Домино.

–  Да, почему бы такой красавице не выйти к столу?
–  вторил Зигфрид.
–  Скоро начнутся танцы.

–  Мсьё, я тронута вашей заботой, но мне хочется побыть одной.

–  Вам непременно нужно отвлечься от грустных мыслей, - продолжал Домино.

–  У меня нет причин грустить, сударь.

–  О, Ваше Высочество, Вам только кажется, что об этом никто не знает, - весело начал Домино, но она неожиданно вскочила со скамьи.

–  Как можно так говорить! Даже если Вы друг моего брата, никто не давал Вам права лезть в мою жизнь!

–  Простите, сударыня, я всего лишь хотел помочь, - забормотал Домино, тоже вставая.

–  Впрочем, этого следовало ожидать, - её гнев внезапно сменился печалью; девушка опустилась обратно на скамью и закрыла лицо руками.
–  Каждый при дворе считает своим долгом судачить обо мне.

–  Сударыня, прошу Вас, не злитесь, - виновато повторял Домино.
–  Если даже кто-то знает о Вашей маленькой тайне, никто не смеет осуждать Вас.

–  Кто-то, но не все!
–  в голосе Флёр де Лис слышались слёзы.

–  Может, вы и меня посвятите в ваш секрет?
–  полюбопытствовал Зигфрид, который вертел головой и ничего не понимал.

–  Нет!
–  воскликнули оба.

–  Господа, я покину вас, - объявила Флёр де Лис, вновь вставая со скамьи и слегка приседая в поклоне.
–  Доброй ночи; нет-нет, сударь, я запрещаю Вам меня провожать, - и она поспешно удалилась в сторону дворца.

–  Кто эта леди? Вы знаете её?
–  тут же спросил Зигфрид.

–  Простите, Вам уже сказали: это не Ваше дело.

–  Титулование и альбонский акцент наводят на мысль, что это принцесса Сильвия. Я прав?

–  Сударь, прошу Вас, умерьте своё любопытство, - поморщился Домино.
–  Джентльмену не к лицу выспрашивать про даму.

–  Понимаю, сердечные обстоятельства, - красавчик в белом вздохнул.

В этот миг неподалёку разыгралась следующая сцена: Флёр де Лис подошла к большой компании оживлённо болтавших масок и влепила Аполлону, сочинявшему комплименты для хорошенького белого лебедя, звонкую оплеуху.

–  За что-о?
–  юноша с удивлением схватился за щёку.

–  Принц, я хочу сказать Вам, что Вы заслужили это пощёчину, - холодно сказала она.
–  Я доверилась Вам, но на Ваше слово нельзя полагаться: Вы не замедлили перед всеми опозорить свою сестру.

–  О чём Вы говорите?
–  Аполлон разом забыл и про Лебедёнка, и про недосказанные комплименты.

–  О том, что Вы на редкость болтливы, монсеньор, и не умеете хранить чужие секреты.

–  Я ничего никому не говорил, клянусь честью!
–  возмущённо ответил юноша.
–  К чему упрёки? Что я сделал?