Цветы для Элджернона

И теперь я должен приходить к нему дважды в неделю. Мы просто сидим, я рассказываю, что меня беспокоит, а доктор слушает. Это называется терапией: мне нужно выговориться, чтобы почувствовать себя лучше. Я рассказал ему, например, про женщин. Про тот танец с Эллен, который привел меня в возбуждение. И что я чувствовал себя как-то странно: одновременно дрожал и потел, а в голове гудело так, что чуть не стошнило. Наверное, потому что всегда считал подобное запретным и грязным. Но доктор Штраус сказал, что случившееся со мной после вечеринки – это поллюция, обычное дело для мальчиков.

Словом, несмотря на мой стремительный прогресс, он считает, что в вопросах, касающихся женщин, я все еще дитя. Это странно, но я должен выяснить о своей жизни все.

15 апреля

В последнее время я много читаю и запоминаю почти все. Мисс Кинниан говорит, что кроме истории, географии и арифметики, я должен изучать иностранные языки. Профессор Немур дал мне еще несколько кассет, чтобы я слушал их, пока сплю. Я до сих пор не знаю, как работают сознание и подсознание, но доктор Штраус говорит, беспокоиться не о чем. Он взял с меня обещание, что, изучая программу колледжа, я не буду читать никаких книг по психологии, пока он мне не разрешит. Говорит, что это собьет меня с толку и заставит думать о психологических теориях, а не о собственных идеях и чувствах. Но читать романы – это нормально. На этой неделе я прочитал «Великого Гэтсби» [2] «Американскую трагедию» [3] и «Взгляни на дом свой, ангел» [4] . Чего только не вытворяют эти мужчины и женщины!

2

«Великий Гэтсби» (1925) – роман Фрэнсиса Скотта Фицджеральда (1896–1940).

3

«Американская трагедия» (1925) – роман Теодора Драйзера (1871–1945).

4

«Взгляни на дом свой, ангел» (1929) – роман Томаса Вулфа (1900–1938).

16 апреля

Сегодня я чувствую себя намного лучше, но еще злюсь из-за того, что все эти люди надо мной потешались. Когда мой IQ будет в два раза выше 70, как обещает профессор Немур, может быть, люди полюбят меня и станут моими друзьями.

Я не очень разобрался, что такое IQ. Профессор Немур сказал, это такая штука, которая измеряет, насколько ты умный, – как на весах в аптеке. Но доктор Штраус всерьез с ним поспорил и сказал, что IQ вообще не взвешивает интеллект, а показывает, насколько высок он может быть, как цифры на мерной чашке. Но все равно нужно чем-то наполнить чашку.

Берт Селдон, который меня тестирует и работает с Элджерноном, сказал, что в каком-то смысле оба неправы. Насколько он понимает, IQ измеряет множество разных вещей, в том числе и уровень знаний. Но это совсем не лучший показатель ума.

Так что я до сих пор толком не знаю, что такое IQ. Все болтают про эту штуку самое разное. У меня сейчас около 100, а скоро будет больше 150, но меня все равно будут пичкать всякой дребеденью. Просто не понимаю: если они не знают, что это такое и где находится, как они узнают, сколько этого у меня? Но лучше промолчу.

Профессор Немур говорит, послезавтра мне предстоит тест Роршаха. Интересно, что это такое.

17 апреля

Прошлой ночью мне приснился кошмар, и сегодня утром, проснувшись, я вызвал свободные ассоциации, как советовал делать доктор Штраус, когда вспоминаешь свои сны. Надо подумать о сне и просто очистить разум, пока в голову не придут другие мысли. Я делаю это до тех пор, пока в голове не становится пусто. Доктор Штраус говорит, это значит, я достиг точки, когда мое подсознание пытается помешать сознанию вспоминать. Это стена между настоящим и прошлым. Иногда эта стена рушится, и я могу увидеть, что за ней.

Как этим утром.

Мне снилось, как мисс Кинниан читала мои отчеты. Во сне я сажусь писать, но больше не могу ни писать, ни читать. Как отрезало! Мне становится страшно, и я прошу Джимпи из пекарни написать за меня. Но когда мисс Кинниан читает отчет, она злится и рвет его, потому что там оказываются грубые слова.

Я прихожу домой, где меня уже ждут профессор Немур и доктор Штраус и устраивают мне нагоняй за то, что я понаписал непристойности в отчете. Когда они уходят, я подбираю разорванные страницы, но они превращаются в кружевные валентинки, залитые кровью.

Это был ужасный сон, но я вылез из постели, записал его и занялся свободными ассоциациями.

Пекарня… выпечка… урна… кто-то пинает меня… падаю… весь в крови… пишу… большой карандаш на красной валентинке… маленькое золотое сердечко… медальон… цепочка… все в крови… и он смеется надо мной…

Цепочка от медальона… она крутится… солнечный свет бьет в глаза. Мне нравится смотреть, как она крутится… скручивается и вертится… и маленькая девочка наблюдает за мной.

Ее зовут мисс Кин – то есть Харриет.

– Харриет… Харриет… Мы все любим Харриет.

А потом снова ничего. Пусто.

Мисс Кинниан читает отчет через мое плечо.

Мы в Центре для отсталых взрослых, и она читает мои

сочиненя

сочинения.

Центр превращается в школу № 13, и мне одиннадцать лет, и мисс Кинниан тоже одиннадцать, только это теперь не мисс Кинниан. Это маленькая девочка с ямочками на щеках и кудрявыми локонами, и зовут ее Харриет. Мы все любим Харриет. Сегодня День святого Валентина.

Я помню…

Я помню, что произошло в школе № 13, после чего меня перевели в школу № 222. Это все из-за Харриет.

Я вижу одиннадцатилетнего Чарли. У него есть маленький золотой медальон, который он однажды нашел на улице. Цепочки нет, но медальон висит на шнурке, и ему нравится вертеть его так, что шнурок скручивается, а когда разматывается, вращаясь, в глаза бьет солнце.

Иногда, когда дети играют в мяч, ему позволяют стоять в центре, и он пытается перехватить мяч до того, как его поймает кто-нибудь из ребят. Так здорово быть в центре поля, даже если поймать мяч так и не удается. Однажды, когда Хайми Рот случайно упустил мяч, а Чарли поднял, бросать мяч ему все равно не позволили, и пришлось снова выйти на середину.

Когда Харриет проходит мимо, мальчики перестают играть и глазеют на нее. Все мальчики любят Харриет. Когда она качает головой, ее кудряшки подпрыгивают вверх-вниз, а на щеках появляются ямочки. Чарли не знает, почему они так волнуются из-за девчонки и почему вечно хотят с ней поболтать (он-то охотнее поиграет в мяч или в пятнашки), но все мальчишки влюблены в Харриет, поэтому и он влюбляется тоже.

Харриет никогда не дразнит его, как другие дети, и он показывает ей разные фокусы. Ходит по партам, когда учителя нет на месте, швыряет ластики в окно, рисует каракули по всей доске и по стенам. А Харриет всегда визжит и хихикает:

– Ой, вы только посмотрите на Чарли! Такой чудной! Глупый, правда?

День святого Валентина, и все мальчишки обсуждают, что подарят Харриет валентинки. Чарли говорит:

– Я тоже подарю Харриет валентинку.

Все смеются, а Барри спрашивает:

– Да где ты ее возьмешь, валентинку-то?

– Я найду очень красивую. Вот увидите!

Но у него нет денег на валентинку, поэтому он решает подарить Харриет свой медальон: он в форме сердца, как валентинки на витринах магазинов. В тот вечер он достает из маминого ящика папиросную бумагу и тратит уйму времени на то, чтобы завернуть подарок и перевязать красной ленточкой. На следующий день, во время обеденного перерыва в школе, он относит его Хайми Роту и просит сделать надпись: