Цветы зла. Продолжение Крайней мазы

Она боялась сказать отцу, что знает, к кому он ходит - бабушка как-то рассказала ей сказку, в которой ведьма приказала любившему ее человеку принести сердце матери, и тот, заколдованный, принес. Девочка не хотела, чтобы папа вынимал у нее сердце. И гасла на глазах. Ее спас Петя. Он сказал, что он - ее принц, и он погубит ведьму.

Мальчик, выполняя обещание, стал на нее охотиться. Но бес берег женщину - ночные пожары, устроенные им, либо таинственным образом тухли, либо их тушили пожарные. Выпущенный же им природный газ либо не взрывался, либо взрывался, не причинив хозяйке вреда.

Тогда Петя решил отравить женщину. Он знал, что у нее есть яд, которым травили собак и кошек, и нашел его. Но Регина не травилась. Отравленные соки она проливала, кружки, опыленные ядом, либо выпадали у нее из рук, либо ополаскивались.

Мальчик испугался. Он поверил, что Регина и в самом деле заговоренная ведьма. И решил выждать время.

Скоро Леночке вновь досталась. Однажды она спросила бабушку, где папа, и та выкрикнула: - Он опять у этой ведьмы!

Леночка в ступоре пошла к дому Регины, прислонила к стене скамеечку, поднялась на нее и увидела, что ведьма пьет кровь из шеи ее кричащего от боли папочки. Оглушенная его криком, она пошла к себе и спряталась на крыше гаража среди покрывавших его яблоневых ветвей.

Там ее нашел Петя. Некоторое время они сидели рядом, как брат и сестра. К середине дня в беседку, стоявшую среди кустов сирени, пришли мама Лены и дядя Володя, ее друг. Он натянул подол платья Лениной мамы на ее голову, расстегнул ремень, спустил трусы и вставил свою пиписку прямо ей в попу.

Кристина стонала то ли от боли, то ли от удовольствия. Эгисиани возбудили ее стоны, и он разъярился. Беседка ходила ходуном.

– Давай, убьем их всех?
– сказал бледный Петя.

– Давай, - прошептала Лена, теряя сознание.

Все это, отправив Леночку в дом, Петя рассказал Евгению Ильичу и Марье Ивановне.

– А откуда у тебя арбалет?
– спросил Смирнов, желая перевести разговор в менее эмоциональное русло.

– У меня дедушка был мастером на все руки. Этот стол он сделал...- указал Петя арбалетом в соответствующую сторону.

– Но ведь без чертежей такую сложную штуку не сделаешь?

– Я нашел на чердаке американский журнал на русском языке. В нем была статья о самострелах. С рисунками и размерами.

– Понятно...
– улыбнулся Евгений Ильич. Несколько лет назад он читал этот журнал. От прекрасно иллюстрированной и пространной статьи об арбалетах у него неделю чесались руки.

– В дядю Володю тоже ты стрелял?
– спросила мальчика Марья Ивановна.

Смирнов посмотрел на нее с удивлением.

– Да, - выцедил Петя.

– Дядя Володя - понятно, - вздохнул Смирнов, потрогав ягодицу.
– А в меня зачем стрелял? Больно ведь?

– Лене тоже было больно! Все вы лезете в ее жизнь, лезете и убиваете!
– закричал мальчик, истерично тыча арбалетом в сторону Смирнова.
– Она уже теперь живая только наполовину и потому только живет! И здоровой теперь не вырастет!

– Видишь ли, каждый человек состоит из жизни и смерти...
– попытался Евгений Ильич навести тень на плетень.
– Каждый человек - это весы, на одной чашечке которых жизнь, а на другой - смерть. Смерть, в конечном счете, перевешивает, но никогда не побеждает...

– Все вы только болтаете!
– перебил мальчик, вконец распалившись.
– Вы все умные! А среди моих друзей нет ни одного ребенка, которого родители любят и понимают! Наташу Тихонову отец раздевает и на улицу выгоняет, и делает это не просто так! Оксана, племянница Регины, с рождения больная, живет в детском доме никому не нужная! И жила там и тогда, когда ее отец был жив и здоров! Мой папа все мне покупает, дает деньги, а думает только о женщинах и шашлыках с пивом! И бьет кулаком в лицо, когда их нет! А ваша дочь!? У вас есть дочь!? Есть, по глазам вижу! И она вас ненавидит, за то, что вы есть, и в то же время вас нет. Она ненавидит вас, потому что от родителей одна только боль!

Смирнов почернел. Недавно бабушка Полины сказала ему по телефону, чтобы он не приходил больше к дочери. Потому что после его посещений Полина неделю на всех бросается и не спит ночами.

– И папа Лены мучает ее, - продолжал кричать Петя, - он думает только о...

Увидев, что на дорожке, ведущей к веранде, показался хозяин дома, Смирнов прервал мальчика:

– Ты не прав, Ярослав Юрьевич любит Леночку...

– Ничего он не любит, - мстительно посмотрел мальчик на отца подруги.
– Ему просто нравится, что хоть кто-то на свете его любит. Если бы он любил, то не убивал бы ее. И Кристина не любила дочку. Она думала только о себе, думала, даже когда целовала или гладила ее по головке!

Дикий, бледный, растерянный, остановился перед ступеньками.

Он все слышал.

– Так что, ты решил убить всех плохих родителей?
– ужаснулась Марья Ивановна.

– Да! Вас всех надо убить, потому что с вами мы вырастаем точно такими же негодяями, как вы! И наши дети вырастут такими же негодяями!

Смирнов решил действовать. Еще пара сентенций, чувствовал он, и этот маленький неврастеник убедит себя, что хороший родитель - это мертвый родитель.

– Да, но для того, чтобы убивать и не попадаться, надо быть хорошим убийцей, - сказал он серьезно.
– У тебя, судя по всему, есть неплохие данные. Ты умен, расчетлив, артистичен... Хм... Ты ведь сначала прострелил платье Леночки, потом сходил, спрятал арбалет, и только после того, как вернулся, она начала кричать?

– Да, это я придумал, - уже спокойно ответил мальчик.
– По-другому вы могли бы найти самострел.

– Молодец. Ума у тебя - палата. Хотя, конечно, пока не полная палата. Я сразу отметил, что перед тем, как выстрелить, ты оттянул платьице в сторону. Боялся поранить подружку, и оттянул слишком далеко. Так вот, для того, чтобы стать настоящим убийцей, тебе надо сделать первый шаг, первый семимильный шаг - надо убить, хладнокровно убить человека, глядя ему в лицо. Я предлагаю тебе свою кандидатуру. Я сейчас пойду к тебе, пойду, чтобы взять эту штуку. И если ты убьешь меня, то заранее поздравляю: ты - настоящий убийца. А если не сможешь, то у всех нас появится шанс подумать над твоими словами.

Смирнов пошел к мальчику.

Арбалет нацелился в его живот.

Помертвевшая Марья Ивановна видела, как палец Пети вжимается в курок.

19.

– Что будем делать?
– спросила Марья Ивановна в электричке.

– Ничего, - ответил он, радуясь, что измучившая его рана подсохла и не кровоточит.
– По-моему, мы напрасно впутались в эту дикую историю.

– Ты прав... Если бы не мы, Вероника Анатольевна была бы жива.

– Может быть... Если она вообще жила.

– Не поняла?

– Отдавать себя полностью кому бы то ни было, также нехорошо, как не давать ничего.

– Как мать Регины?

– Да. У Вероники Анатольевны не было своей жизни, а только жизнь сына... Из-за этого он и стал мазохистом...

– Пытался болью изгнать ее из себя и стал?

– Может, и так. Но мне кажется, что просто он нашел женщину, похожую на мать. Многие мужчины подспудно ищут таких женщин. Мать его мучила непониманием, чуждостью, а любовница - каблучками и плеткой... И привязан он был к Регине только потому, что в конце мучений получал то, что в детстве стремился получить от матери, но никогда не получал.