Да, мой лорд

Дамблдор выжидательно посмотрел на Люциуса, но тот продолжал молчать, тяжело глядя на него.

– И за использование легиллименции без предупреждения и согласия.

Малфой кивнул, выпрямляясь:

– В следующий раз я заявлю в суд.
– проинформировал он.

– Конечно, мистер Малфой.

– Я полагаю, все обвинения сняты?

– Безусловно… И, мистер Малфой, если вы решите навестить вашего «придворного зельевара», сделайте это завтра, сегодня он не очнется.

– Благодарю, господин директор. Прощайте.

– Прощайте, Люциус.

Малфой едва сдержался и тихо закрыл дверь.

– Ненавижу!
– вырвалось у него.

Проклятый старик не только лазил в его мозгах, он еще не стеснялся демонстрировать, что именно там видел! Ненавижу! Обычно Малфой не тратил душевных сил на подобные чувства: любить и ненавидеть можно спокойно. Презрение к врагам, нежность к друзьям и любимым - достаточно для аристократа. Страсти и слезы напоказ - удел плебеев. Но сейчас, как и тогда, когда он нес на руках избитого ребенка, Люциус чувствовал, что не может справиться с собой, и с трудом сдерживался, чтобы не кричать. Прислонившись лбом к холодной стене, Люциус закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он не мог позволить себе истерику. Не сейчас. У него есть еще одно дело, и он будет спокоен и холоден. Он Малфой. Он лорд. Он сможет.

«Мой лорд»… никто еще не называл его так. Выздоравливай, змееныш, а твой лорд позаботится о тебе.

4 глава

В гостиной были ученики всех курсов. Они старательно делали вид, что общаются, читают и занимаются своими делами, но, стоило Малфою войти, как все разговоры стихли, и, хотя никто не обернулся, все явно прислушивались, ожидая, кто первым начнет задавать вопросы. Малфой взмолился Мерлину, и он помог: первой не выдержала Стоунтон:

– Что, Малфой, сдал несчастную жертву в лазарет?

– Да.
– коротко ответил Люциус, обводя глазами сидящих у камина старшеклассников и коротко вздохнул, заметив Нарциссу.

При невесте говорить то, что он намеревался, не хотелось. Конечно, Нарцисса могла уйти, поняв, о чем идет речь, но для всех это будет равносильно отказу от него. Что ж, вариантов было не много. Посмотрим. Поймав спокойный взгляд голубых глаз, Люциус улыбнулся.

– И что? Сопляк выживет? Что вообще произошло? Он так расстроил тебя, что ты не сдержался?

Люциус опустился в свободное кресло, стоящее напротив всех остальных, отметив, что, очевидно именно для него оно и приготовлено, и ответил:

– Выживет. Подрался с гриффиндорцами. Тремя.

Среди первокурсников послышался шепот, похоже, число противников их впечатлило.

– А ты, как светлый рыцарь, явился, и спас своего фаворита от злобных врагов?

– Что тебя так удивляет, Стоунтон?
– пожал плечами Малфой.
– Я староста, в мои обязанности входит прекращать драки и оказывать помощь ученикам в случае нужды.

– Конечно, Малфой!
– голос Элоизы стал вкрадчивым.
– Но я не слышала, чтобы в обязанности старосты входили настолько тесные отношения с первокурсниками. Захотелось острых ощущений, Люциус? Прелестная невеста держит тебя на голодном пайке?

Малфой понял, что сейчас нагрубит даме, и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести, но не успел: спокойный голос поинтересовался:

– Почему ты не спросишь меня, Элоиза? Раз уж тебе так интересно…

– Потому, что тебе так хочется стать леди Малфой, что ты закрываешь глаза на то, что понятно каждому.

– И что же понятно каждому? Просвети меня, будь добра.

– Твой будущий муженек не интересуется девушками, дорогая.

Гостиная ахнула. Все глаза устремились к спорящим, то разглядывая их, то возвращаясь к Люциусу. Он тоже смотрел на девушек: рыжеволосая фурия явно бесилась от того, что ее соперница оставалась спокойной и невозмутимой. Нарцисса даже не повысила голоса, только чуть наклонилась вперед, словно предлагая всем полюбоваться своей красотой в свете камина. И Люциус любовался, не зная, как прервать спор и вмешаться самому. Он открыл было рот, но предостерегающий взгляд Нарциссы остановил его.

– Ты сделала такой вывод потому, что он не поспешил раскрыть тебе объятия, когда ты предложила ему себя? Может быть, ты просто не в его вкусе?

– А может быть, он просто ни на что не способен с девушками? Иначе, почему бы ему отказываться от выгодного предложения?

Спор зашел слишком далеко. Люциусу хотелось оказаться подальше отсюда, и не слушать, как его обсуждают. Он был уверен, что Нарцисса не знает об истории со Стоунтон, и для него оказалось новостью, что ей это известно. И вообще, это становилось уже смешно, а быть смешным он не любил. «И ведь никто не догадался выгнать отсюда детей!» - мелькнула мысль. Но, так или иначе, Нарциссе удалось добиться того, чего он хотел: о Северусе, похоже, все забыли.

– Прости, Элоиза, но происхождение, все же дает о себе знать.
– вздохнула Нарцисса и ее противница покраснела от гнева: ее отцом был разбогатевший на спекуляциях торговец и Элоиза тщетно пыталась это скрывать.
– Не все в жизни руководствуются выгодой. Просто смирись, что тебе отказали, и не делай из этого далеко идущих выводов.

– Между прочим, мои выводы показались очень интересными директору!
– Элоиза, победно усмехаясь, выложила свой главный козырь.
– Когда Малфоя исключат из Хогвардса и заведут дело в Аврорате, ты уже не так сильно будешь хотеть выйти за него замуж?

– Я разговаривал с директором.
– наконец смог вмешаться Люциус.
– И рад сообщить тебе, что он счел твои домыслы пустыми слухами, а твои попытки опорочить меня - банальной местью. Ему даже пришлось извиниться передо мной. Как ты считаешь, он будет тебе за это благодарен?

Краска отхлынула от лица Элоизы.

– Как тебе удалось одурачить директора?
– прошипела она зло.

– Одурачить директора? Не думаю, что это возможно. Ребенка осмотрела мадам Помфри, и у директора не осталось ко мне никаких претензий…

– То есть?
– растерянно переспросила она.

– Стоунтон, тут дети, давай не будем углубляться в подробности. Если хочешь, я поясню потом.

– Но как же?..

– Стоунтон, - Малфой искренне удивился, - так ты действительно верила в то, что говорила? Мне жаль… Может, тоже покажешься мадам Помфри?

С этими словами Малфой подошел к невесте и предложил ей руку:

– Дорогая, не хочешь прогуляться?

– Конечно, милый.

Нарцисса поднялась, взяла жениха под руку и они вышли из гостиной, снова провожаемые завистливыми взглядами.

Молча пройдя замок, пара двинулась к озеру. Подойдя к воде, они остановились. Малфой не знал, что сказать, и Нарцисса снова успела первой:

– Прости…

– За что?
– удивился Люциус.

Он готовился извиняться, оправдываться, уверять в своей верности, и вдруг…

– Я повела себя не красиво, прервала тебя, вмешалась в разговор… Прости.

– Что ты, любимая, я так благодарен тебе. Ты очень умно перевела беседу.

– Ты не выглядел довольным.
– чуть улыбнулась Нарцисса.
– В оправдание себе могу сказать лишь, что мне было проще обвинить Элоизу в клевете из мести. Боюсь, тебе бы сказать подобное не позволило воспитание. Да и спорить с дамой не достойно Малфоя.